Борис Васильев - Не стреляйте в белых лебедей (сборник) Страница 13

Вскоре пришел Сергей. Положил на стол две банки консервов, пощупал пиво.

– Пивко-то я не сообразил за борт опустить!

– А консервы зачем? – Еленка неодобрительно покачала головой: – Это же так, баловство, а я мяса купила.

– Мясо – к ужину, – сказал он, вскрывая перочинным ножом консервы. – Профессора кормить будем: путь неблизкий.

– Верно, Сережа. – Еленка разложила по тарелкам зелень, нарезала хлеб, колбасу. – Садись.

– Ну, ты прямо шеф-повар! – улыбнулся он. – Доставай стаканы, я сейчас.

– Чего забыл?

– Утопленника!.. – весело крикнул он с трапа.

Еленка достала стаканы. Вернулся Сергей, неся мокрую бутылку. К горлышку была привязана бечевка.

– Час в воде полоскал, а все – теплая.

– Напрасно. – Еленка строго поджала губы. – И не к месту и не ко времени.

– Ее всегда ко времени! – Сергей зубами надорвал пробку, разлил по стаканам. – Давай, матрос. Чтоб плавалось.

– Ой, много…

– Пивком запьешь. – Он открыл пиво, принес стакан, налил. – Ну, залпом, по-флотски.

Водка была теплой, противно перехватывала дыхание, липла к горлу. Еленка вообще не любила ее, пила только в компании, да и то для виду, но Сергей был так настойчив, так заглядывал в глаза, что Еленка совсем закружилась. Она чувствовала удивительную свободу и легкость, охотно смеялась его шуткам, а после обеда даже закурила, держа папиросу в кулаке и шумно выдыхая дым.

– Вот ты, девочка, и осовременилась, – весело сказал Сергей. – А то такой монашкой живешь, что аж злость берет: тихая да серенькая, как мышка.

– У мышки хвостик есть. – Еленка старательно выговаривала слова. – Хвостик да домик. А у меня, Сереженька, ничего: ни хвостов, ни домов.

– Да и я такой же, – вздохнул он. – Отца на фронте убили, мать померла, когда я еще в техникуме учился. Вот и выходит, что мы с тобой как брат с сестрой… Ты откуда в этих краях вынырнула?

– Издалека, Сереженька, издалека, – нараспев сказала Еленка.

Она уже не смеялась, и улыбка, забытая на лице, казалась заученной и потому жалкой. Сергей пересел ближе.

– Ну, ты что? Брось. – Он обнял ее за плечи, прижал к себе. – Слышь, матрос, гляди веселей!

– Было ведь, все было, Сереженька, – тихо всхлипывая, говорила Еленка. – И дом был, и подружки, и парнишечка. И любовь была, Сереженька… Та, что нам только разик дается. Вот я себя и не пожалела, когда в армию он уходил. Все ему отдала, а написали, что гуляю, и – поверил. Вернулся, насмеялся надо мной, перед всеми выставил да и бросил. Бросил, как окурок, бросил!..

Она залилась слезами, уже не сдерживаясь. Сергей, торопясь, целовал мокрое лицо. Еленка не отталкивала его, то ли не понимая, то ли по-детски зайдясь в плаче.

– Зачем? – перестав вдруг плакать, тихо сказала она. – Не надо этого, милый, не надо… Слышишь?..

Она бормотала эти привычные женские слова, а руки сами собой уже гладили его плечи.

– Оставь… Оставь, Сережа, милый… Ну, что ты делаешь со мной, что?..

…Вася третий час выбирал подвесной лодочный мотор. Ощупывал каждую деталь, осматривал крепления, по буковкам сравнивал паспорта. Продавец давно перестал обращать на него внимание, и Вася очень страдал, что не может ни с кем посоветоваться.

– Скажите, товарищ продавец, а можно обменять, если что? – набравшись смелости, спросил он.

– Ну а что может быть? – лениво спросил продавец. – Завод гарантирует, что тебе еще надо?

Вася вздохнул, еще раз сличил паспорта и вдруг решил, что загадает: если мотор будет хорош, то Лидуха родит ему парнишку, а если, не дай бог, сломается, то девчонку. А загадав, сразу повеселел и протянул продавцу паспорт:

– Этот. Выписывайте.

Расплатившись, Вася взвалил на плечо покупку и пошел к пристани. Местный пароходик, курсирующий между Юрьевцем и их затоном, отходил вечером, но Вася надеялся, что подвернется какой-нибудь буксир. Еще издали, оглядывая пристань, он увидел притулившийся в уголке знакомый катер.

– Трофимыч!.. – крикнул он, бережно сняв с плеча «Стрелу». – Иван Трофимыч!..

Никто не отозвался. Дверь рубки была открыта, и Вася, перетащив ящик на палубу, заглянул в кубрик: там было темно, но слышался негромкий храп.

Сгорая от нетерпения похвастаться покупкой, Вася тихо спустился по трапу. Нащупав пол, остановился и деликатно кашлянул, рассчитывая, что спящий проснется.

– Кто?.. – испуганным шепотом спросила Еленка.

– Это я… – растерянно сказал он. – А Трофимыч?

– Нет его, нет, – испуганно бормотала Еленка, торопливо натягивая платье. – Кто тут? Зачем?

– Да это я, Василий… – Он увидел голого по пояс Сергея, разбросанную одежду, бутылки на столе и замолчал.

Еленка перелезла через спящего, спрыгнула на пол. Отвернувшись, застегивала платье.

– Заснула я, – жалко бормотала она. – Мы за профессором тут. Жара такая…

– Да. – Вася растерянно топтался у входа. – Жарко, конечно. Домой скоро ли пойдете?

– Нет, не скоро, нет… – Еленка стояла к нему спиной, лихорадочно поправляя волосы. – Ночью пойдем. А то и утром.

– Я на рейсовом тогда, – сказал Вася и полез наверх.

Он вышел на палубу, взвалил на плечо «Стрелу».

– Стерва!.. – громко сказал Вася и плюнул.

Профессор не помог Федору. Осмотрел, посоветовал не отчаиваться. Федор выслушал это молча, а сестру послал длинным матерком и потребовал, чтобы немедля отправляли домой. Доктор с трудом успокоил его.

На «Волгаре» все вроде бы шло заведенным порядком. Только Еленка вдруг перестала ходить на занятия, два вечера проторчала на катере: перестирала Иваново бельишко, починила рубашки. Иван звал ее к старикам, но она отказалась.

– Зря Еленка курсы бросила, – сказал за ужином Сергей. – Сил на это особых не надо, а бумажку получить всегда полезно. Поговорил бы ты с нею, капитан.

Иван поговорил. Еленка долго и как-то странно смотрела на него, а потом сказала:

– Раз велите – буду ходить.

– Надо, Еленка, – сказал Иван.

Еленка покивала и ушла в свой угол. Она вообще стала какой-то тихой, вялой, покорной. Иван все приглядывался к ней, хотел расспросить, что случилось, да так и не собрался.

С Сергеем капитан виделся только на работе. Даже в свободные от занятий вечера Сергей куда-то уходил, возвращался поздно и сразу заваливался спать. Как-то Иван видел его с Шурой, подумал, что завертела-таки помощника девка, но как раз в тот вечер Сергей вернулся злой, а когда курили перед сном на палубе, сказал:

– Давай, капитан, в те дни заправляться, когда этой заразы на нефтянке не будет.

Завелись у него и друзья: ходил играть в карты к инспектору рыбоохраны, выходные проводил на гензапани. Но занятия не пропускал, по-прежнему тщательно к ним готовился, да и на работе неизменно был улыбчив и безотказен.

Только в субботу он решительно отказался везти на гензапань проволоку.

– В понедельник отвезем, – сказал он диспетчеру. – Закон есть закон: короткая суббота.

– Сходим, Сергей, – не очень уверенно сказал Иван. – Все равно делать нечего.

– Вечерок у меня занят, капитан. – Сергей покосился, помолчал, потом спросил: – К старикам не собираешься?

– Можно.

– Еленку с собой прихвати, – приглушенно сказал Сергей. – Понимаешь, друзья придут, ну и… Словом, помещение нужно.

– Можно, – еще раз согласился Иван: ему не понравились подмигивания Сергея. – Пойдешь куда на катере-то?

– Не сомневайся, капитан: в двенадцать буду на месте.

Идти к старикам Еленка наотрез отказалась, и Ивану пришлось прикрикнуть на нее. Она испуганно глянула, торопливо закивала:

– Иду, иду, не надо…

Было в ней что-то пришибленное. Иван крякнул с досады, но промолчал, а спросил уже по дороге:

– Ты вроде боишься меня?

– Нет, что вы. – Еленка опустила голову.

– Тихая ты что-то больно. Здорова ли?

– Здорова.

– Может, обидел кто? – не унимался Иван.

– Да что вы, Иван Трофимыч! – Еленка остановилась, глядя в сторону. – Говорю вам, что все в порядке, а вы – свое. Так лучше уж вместе не ходить…

– Ну, ладно, – проворчал Иван. – Не такая ты какая-то, вот и спрашиваю.

Больше они не разговаривали.

За тяжелым рубленым столом на барже удобно было молчать.

– Ну, чтоб ходилось вам и плавалось.

Раздался стук, и в комнату вошли Лида и Вася.

– Можно, что ли, хозяева?

– Ну, пойдет теперь музыка! – радостно крикнул хозяин, углядев в руках у Васи бутылку водки. – Теперь разговеемся!..

– Здравствуйте, – сказала Лида и чинно подала старухе кулек с конфетами.

Еленка вдруг вскочила, точно собираясь бежать, но Авдотья Кузьминична мягко потянула ее на место. Еленка затравленно оглянулась, схватила стакан и залпом выпила водку. Закашлявшись, опустилась на стул, пряча запылавшее лицо.

– Вот это да! – удивленно сказал шкипер. – Только чего вспыхнула-то? Чего застеснялась?

– Задохнулась она, – сказала старуха. – Полстакана хватила враз. Отдышись да закуси, а то спьянишься. Возьми, Лидуха, стаканы в шкапике, да садитесь к столу, гости дорогие.