Семья как семья - Давид Фонкинос Страница 13

– Ужасно! Он не оставил записки или хоть адреса?

– Нет. Раз я не пришла, он, наверно, решил, что и писать не стоит.

– И это все?

– Да.

– Вы больше не пытались его разыскать?

– А как?

– Не знаю. Через интернет. Через «Фейсбук». Как его фамилия?

– Грембер.

– Хотите, я попробую?

– Что?

– Найти его.

– …

Мадлен кивнула – значит, согласилась. Я открыл на телефоне «Фейсбук». С таким именем обнаружилось несколько человек, но только один выглядел как ровесник Мадлен. Едва ли можно было провести расследование быстрее. В наше время столько частных детективов лишилось работы; пора слежки миновала. Найденный мной человек жил в Лос-Анджелесе. Я спросил Мадлен, хочет ли она посмотреть фотографию, она снова кивнула, а потом без малейшего волнения заявила: «Это он». По-моему, она впала в состояние шока. И, не отрывая взгляда от предмета своей давней любви, добавила: «Он не изменился». Я бы не решился вставить ее фразу в роман. Но как же это прекрасно – сказать так о человеке, которого не видел почти шестьдесят лет. Сила чувства способна остановить время.

Я думал, что Мадлен захочет узнать о нем побольше, что было бы нетрудно. Но она, казалось, совсем обессилела. Я прекрасно понимал, что ей необходимо отдохнуть. Провожая меня, она опять сказала: «Спасибо». А я ведь не сделал ничего особенного. Просто набрал имя на телефоне. В последний момент она меня задержала: «Я знаю, что со мной бывает трудно, что иногда я плохо соображаю, но в одном я уверена: я хочу увидеть Ива. Хочу еще раз увидеть его перед смертью».

24

Я спускался по лестнице все медленнее и медленнее и в конце концов уселся на ступеньку. Меня ошеломили слова «перед смертью». Увидев фотографию, Мадлен решила, что должна совершить последний в ее жизни важнейший поступок. Пока мы разговаривали, я, сам того не желая, пробудил в ней это страстное желание. И конечно, что греха таить, я думал о своем романе. Что, если это и есть моя история? Она – и только она? Я уже представлял, как вместе с Мадлен лечу в Штаты, чтобы рассказать о прекрасном воссоединении после разлуки.

Все это напомнило мне репортаж, который я недавно видел. Кадры, обошедшие весь мир и неизменно вызывающие сильнейшие эмоции. Через семьдесят пять лет после высадки союзников в Нормандии некий американец встретился с женщиной, которую тогда любил. Осчастливленные этим безумным поворотом судьбы, они со слезами на глазах держались за руки. Время на своем пути преображает все, кроме любви. Вот что приходит в голову, когда смотришь на этих людей.

Я было отвлекся на сантименты, но тут мне в голову пришла одна мысль. Собственно, та же, что возникла после встречи с Валери. Словно бы один разговор эхом отзывался на другой. Обе женщины как будто старались придать сюжету остроты. В отношении Валери я, во всяком случае, в этом не сомневался. В последний момент, уже уходя, она обернулась, чтобы сообщить о расставании с мужем, – явно ради создания атмосферы тревожного предвкушения. Точно так же, как в конце каждой части телесериала показывают некое происшествие, вызывающее у зрителя непреодолимое желание узнать, что будет дальше. По-английски это называется cliffhanger, или «уцепившийся за скалу». Валери, сценаристка собственной жизни, ввела меня в состояние напряженного ожидания. И стало быть, не исключено, что то же самое почувствует мой читатель, если я сумею воссоздать эту историю.

И вот сегодня Мадлен повела себя похожим образом. Конечно, бессознательно, не ради удачного изложения. Вряд ли она вообще знала, что такое cliffhanger. И тем не менее в последней сцене содержались все его необходимые ингредиенты. Что будет дальше? Она хочет увидеть Ива. Я не сомневался, что должен принять участие в организации их встречи. Не надо забывать, что этот неожиданный поворот неразрывно связан именно со мной. Я оказался в роли психолога, с которым не договорились предварительно о сеансе. Сначала пациенту кажется, что рассказывать не о чем, но через три минуты он выдает все, что его беспокоит. Правда, здесь речь шла не о каком-либо отклонении, а о сокровище, спрятанном в глубине сердца. С одной стороны, Мадлен не слишком взволновалась, увидев фотографию Ива, с другой – явно обрадовалась, что может открыть мне свой секрет. Из уважения к Рене она никогда не говорила дочкам о первой любви. Теперь же благодаря моему роману она сможет написать свою историю.

25

Я немного прошелся по улице. Причем видя вокруг не жителей квартала, а литературных персонажей. Раньше я любил, усевшись на террасе кафе, выдумывать жизни прохожих, но сейчас решил покончить с фантазиями. Пожалуй, в моем романе чувствам уделяется слишком много внимания. Неопределенные планы Валери, воспоминания Мадлен – сплошные сердечные муки. Это несколько смущало, меня уже и так упрекали в том, что я избыточно много пишу о любви. Но, говоря откровенно, моей вины тут нет. Ясно же, что для каждого человека любовные переживания важнее всего.

26

Вечерело. Мне второй раз за два дня предстояло ужинать у Мартенов. Я нарочно отправился к ним заранее, чтобы успеть поговорить с детьми. Дверь открыла Лола. Она удостоила меня словами «Добрый вечер, месье писатель», но это было все. Девушка тут же ушла в свою комнату, бросив меня в коридоре. Чем я ей не понравился? По словам Валери, у себя в школе Лола была довольно популярна. Я же видел диковатого подростка, у которого я вызывал примерно такие же чувства, как внезапный опрос по физике-химии. Хотя удивить нынешнюю молодежь довольно трудно, держится она настороженно. Социальные сети раскинуты очень широко, репутации ничем не подкреплены, так что следует сохранять бдительность. Для нее я был своего рода шпионом, и, пожалуй, она не ошибалась.

Мне ничего не оставалось, кроме как самому добраться до гостиной. Обычно я первым делом разглядываю библиотеку. Мне кажется, можно все узнать о человеке, просто рассмотрев его книги. В свое время, подыскивая себе квартиру, я сразу шел к хозяйским книжным полкам. Если же книг в доме не было вовсе, я немедленно уходил. Не могу я покупать жилье, чьи владельцы не читают. Это как приобрести квартиру, где много лет назад совершилось ужасное преступление (у каждого свои заморочки). Некоторые верят в призрак жертвы, обитающий на месте убийства, а я вот думаю, что вполне может существовать призрак бескультурья.

У Мартенов я нашел несколько классиков, бестселлеры и три-четыре книги, получившие Гонкуровскую премию. В этом плане