Отель «Красный бархат» - Лил Миллер Страница 13

С добрыми. Какое неподходящее слово для такого злосчастного места. Боже! Эта девушка! Перед глазами всплыла вся картина произошедшего. Вновь стало мутить, но она удержала в себе этот позыв. Да и не вышло бы из нее ничего. Все, что могло выйти, уже вышло. Посмотрев на часы, она заволновалась.

— Десять часов утра! В это время я обычно уже дома. Тетя будет волноваться.

К двери кто-то подошел и, сунув ключ в скважину, раскрыл ее. На пороге стоял Александр, держа в руках поднос.

— Доброе утро. Давно проснулась?

— Только что.

— Я так и подумал, что ты будешь спать долго. Я позвонил твоей тете и сказал, что у тебя есть дела, что ты придешь попозже.

— Хорошо.

Она села на край кровати. Он подошел к ней, протянул поднос с завтраком.

— Вы и вправду думаете, что мне сейчас это нужно? При виде этого всего, меня уже воротит. Сомневаюсь, что смогу что-то есть ближайшее время. Слишком жуткая картина стоит перед глазами.

— Но тебе нужно поесть!

— Издеваетесь!? Выпустите меня отсюда! Какого черта я проснулась в этой богом забытой комнате в полной тьме, да еще и запертая?

— Тебе стало плохо! И я уложил тебя в своей комнате, мы не вернулись обратно.

— То есть, я все еще внизу? — ужаснулась она. — За этими стенами — комнаты пыток?

Он ничего не ответил. Поставил поднос на кровать.

— Ответьте мне!

— Все, о чем спросишь, я постараюсь ответить.

— Кто эти девушки? Как они сюда попадают?

— Я не знаю, — развел он руками. — Никто мне об этом не говорит. Их привозят сюда с мешками на голове. Обычно они всегда под чем-то. Наверно, пичкают их наркотиками. За все это время никогда не видел знакомого лица. Не дай бог, конечно. Думаю, все эти девушки не из нашего города.

— Господи, сколько всего их тут было? Мне страшно даже представить, если только на этой неделе их было сорок.

— Пятьдесят две, — поправился он, будто считал овец.

Она смотрела на него, то ли с отвращением, то ли с удивлением.

— Вы так легко говорите об этом? Пятьдесят две. Они ведь были чьими-то дочерьми.

— Как и все мы, милочка. Их мучения длились недолго. Да, некоторые держатся около двух недель. Но их муки кончаются, а мы живем с этим. Знаешь, наверно, я бы лучше пережил часы боли и ада, чем годы смиренья и молчания. Прошу тебя, смирись с неизбежным.

Рита продолжала сидеть молча, смотря по сторонам.

— Твое лицо все отекло. Вот как мне тебя отпустить домой к тете? Она ведь подумает, что что-то случилось.

— А разве ничего не случилось?

— Перестань! Теперь эта твоя работа.

— У меня такое чувство, будто Вы умалишенный.

— Так и есть! Живя так, сложно не тронуться умом.

— Сегодня тут будет кто-нибудь?

— Нет. Сегодня никого.

— А что вы скажете остальным?

— Кому и о чем?

— Работникам, что Вы скажете, куда я делась? Ведь, видимо, я все же буду передвигаться по отелю.

— Конечно! Теперь для всех ты заместитель управляющего, который работает в своем кабинете. И ты можешь выбрать для себя любую комнату на свое усмотрение на третьем этаже. Теперь тебе придется задерживаться надолго. И в этой комнате тоже, теперь это твой дом!

— «Красный бархат» никогда не станет моим домом!

— Тебе только так кажется! Ты скоро привыкнешь и станешь такой же, как я. Жалость к посторонним людям покинет тебя так же, как и отвращение при виде крови.

Она закатила глаза и упала спиною на кровать.

— Что с тобой?

Она лежала неподвижно, еле дыша, без сознания.

Александр достал из комода пузырек нашатыря. Видимо, это средство находилось рядом с ним всегда. Поднес к ее носу, пару секунд она не реагировала, что встревожило его. Но, все же она вскочила, оттолкнув его руку. Прокашлявшись, она смотрела на него.

— Что Вы сделали со мной? Мне всего лишь семнадцать лет!

— Когда-то и мне было семнадцать, но когда все это началось, мне было всего пятнадцать. Мне было шестнадцать лет, когда я на себе волочил труп девушки, которая весила больше, чем я.

— Но почему?

— Отель только был открыт, и я был слишком любопытен, бегал тут всегда. Близар, которому на то время было чуть больше чем мне, сказал отцу, что хочет, чтобы я был его другом. Меня не спрашивали. Моим родителям заплатили, а меня поселили в отеле рядом с ним. Так мы с ним и общались, пока его отец не решил поступить со мной так. Я раб, понимаешь!?

— Вы идиот, вот что я понимаю!

— Прекрати горячиться! Я, конечно, все понимаю: твое состояние, стресс, но не нужно оскорблять меня ежеминутно.

— В этой комнате больше никого нет, чтобы оскорблять кого-то еще. Уж, поверьте мне, я сомневаюсь, что пожму руку Близару, когда встречу его в следующий раз!

— Пожмешь! Будь уверена в этом! Пойдем, выберешь себе комнату, примешь ванну, приведешь себя в порядок и уедешь отдыхать. Через два дня выйдешь. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы привести мысли в порядок.

— Я хочу бежать!

— Но ты не убежишь!

Бродя по третьему этажу, со стеклянными глазами, она вошла в первую открытую дверь. Хлопнув за собою, она прямиком направилась в ванную. Раздевшись, она включила горячую воду и уселась. Струя воды стекала с ее каменного лица.

***

Рита провела рукой по лицу и раскрыла глаза, смотря, как по плиткам душевой кабинки струится в сток розовая вода. С ее тела стиралась закоптившаяся кровь. Смыв с себя все бесследно, она вышла, натянув на себя банный халат. Пройдя вновь мимо бездыханного тела, сделала вид, что в комнате, кроме нее, никого нет.

Вновь закипал кофе, была раскурена очередная сигарета. Город проснулся, его суета доносилась и до нее. Вновь выйдя на балкон, она смотрела вдаль, пытаясь уйти мыслями далеко.

— Бедная моя тетушка. Сколько она сделала для меня… И что, теперь живет одна и носит цветы на могилу, в которой меня нет. За что же я с ней так …

Окурок полетел прямо вниз.

***

— Милая, отчего тебя задержали на работе?

Рита пронеслась мимо тети к себе в комнату, решив, что лучше им не общаться.

— Я устала, посплю. Позже поговорим.

— Звонил Кристиан, — донеслось из-за двери.

Она бросила все вещи на пол, легла на кровать, крепко прижав плюшевого кролика. Слез не осталось, да и