Жизнь начерно - Алёна Даль Страница 13

Женька замер с недопитым бокалом в руке.

– Так ты хочешь сказать…

– Не перебивай старших! – жёстко пресёк его брат. – Дослушай. Итак, суть проекта: продавить контракт на поставку вина с обязательством неразглашения имеющейся у меня закрытой информации. А теперь вопросы.

– Ты хочешь сказать, Лёшка клюнет на шантаж? Купит вино на твоих условиях?

– Фу, как ты примитивен, Женёк! – поморщился брат. – Шантаж – это когда любовница внебрачных детей предъявляет. – Славка навис над Женькиным ухом. – Ты пойми, Лосев может лишиться всего – доли, должности, возможно и… чего-то большего, – он многозначительно понизил голос. – Ему есть что терять. И он никогда не захочет потерять это, – брат поставил пустой бокал на край стола. – Да, и самое главное: поставки не будет.

– Как не будет? – поперхнулся Женька. – За что же тогда заплатит Лосев?

– За молчание.

Траурная тишина окутала комнату. Только шорох кондиционера оживлял пространство вкрадчивым шёпотом.

– Слав, а ты уверен, что всё получится так, как ты задумал? – заговорил, наконец, Женька.

– Более чем, – брат ждал этого вопроса. – Я всё продумал до мелочей. Здесь откроем представительство, пару сделок проведём через него. После обналички – закроем. Юридически не подкопаешься. И потом ты же знаешь, как я разбираюсь в людях, – Славка улыбнулся и ткнул Женьку в лоб ладонью так, как делал это в школе после выведенной из дневника двойки. – Вот, взгляни, – он протянул брату испещрённый цифрами и стрелками листок, – план действий. Я придумываю – ты исполняешь. Строго по плану, без самодеятельности. Согласен?

Предложение казалось заманчивым и неуязвимым. Стройный план, вычерченный рукой старшего брата, внушал уверенность и оптимизм.

– Какова цена вопроса? – задиристо спросил Женька и покраснел.

– Молодец! Правильные вопросы задаёшь, – похвалил его Славка. – Будешь получать директорскую зарплату в тысячу баксов, плюс треть от суммы контракта по завершении проекта.

– Когда приступать?

– Считай, уже приступил. Завтра подпишешь документы – и вперёд!

***

Много раз, оглядываясь потом назад, вспоминал он тот душный июльский вечер, тревожный вкус вина, стекающее в магму реки светило. Вновь и вновь прокручивал в голове разговор с братом. План был безупречен. Славка предусмотрел всё: финансовую схему, правовую базу, распределение ролей и возможные сценарии… всё, кроме одного – того дерьма, в котором оказался теперь его младший брат. И у него не было инструкции, как вести себя дальше.

Сцепив пальцы, Женька сидел на топчане, крытом замызганным одеялом. Он вляпался по уши. Угодил в западню, искусно расставленную Лосевым – тот оказался хитрее брата. Начала дня он не помнил – стёрлось из памяти. Но хорошо помнил финал – людей в камуфляже на пороге банка, женский визг, хруст стекла. Истошный Славкин вопль в ухо: «Слышишь? Выкинь сейчас же телефон! Сломай! Разбей! Ничего не говори без адвоката!» и сверлящие барабанную перепонку короткие гудки. Женька послушно, на автомате отправил смартфон в аквариум за спиной – никто не заметил. И остался один на один с толпой людей, ворохом бумаг, с обрушившимся на него одиночеством, глухонемым, как утонувший телефон. Все подробности вроде отпечатков пальцев, меченых купюр и подписанных вслепую документов – казалось мелкой рябью над глубиной понимания: это конец. Его отвезли в СИЗО, где он провёл бессонную, полную голосов и криков ночь.

Наутро пришёл адвокат, оформил бумаги, и Женьку отпустили под подписку. Он был так вымотан, что не запомнил ни лица своего защитника, ни его имени, ни слов, что тот говорил на лестнице. Вокруг сновали люди, обтекая их говорливыми ручьями. Пахло жжёной листвой. Лоснящийся портфель с потемневшей ручкой и беззвучная артикуляция подвижного румяного рта – это всё, что он помнил об адвокате.

К Ирке Женька не пошёл, вернулся в родительский дом. Мать со Степаном Петровичем жили в Курино и ничего не знали. Он вымылся, переоделся, заварил себе чаю и стал набирать с домашнего телефона Славку. Тот не отвечал. Женька толкнул плечом дверь в их комнату – два письменных стола по-прежнему стояли возле окна буквой «г» – Славкин крапчатый, жёлтый и вишнёвый Женькин. На Славкином стоял перетянутый по экватору изолентой глобус, на Женькином – кубок за второе место в городском турнире по боксу. Славкина стена была сплошь увешана грамотами и похвальными листами, на Женькиной теснились выцветшие плакаты Led Zeppelin и Pink Floyd. За окном накрапывал дождь. Женька лёг на кровать поверх сбитого покрывала, свернулся, как в детстве, калачиком и провалился в сон. Ему снился гулкий двор, красный велосипед и голос брата, обращённый к невидимому из-за его спины обидчику: «Ещё раз тронешь – зубов не досчитаешься!».

Поздно вечером Славка явился сам, без звонка и предупреждения. Молча вошёл в дом, осмотрелся, потрепал Женьку по плечу. Сели на кухне, закурили.

– Вольский, красавец, ловко тебя выпутал, – после долгого молчания произнёс брат, щурясь от дыма.

– Вольский?

– Ну да. Борис Ильич Вольский, твой адвокат. Вы разве ещё не знакомы? Задаток я ему уже отдал, – Славка затушил в пепельнице сигарету и прикурил новую.

Младший Смирнов вспомнил утро. Камеру. Тесноту и смрад людского зверинца. Юркого дядьку с портфелем и румяным, словно после горячих щей, ртом. Разговор на лестнице. Значит, это и есть Вольский. Искусный фокусник, вернувший его из чёрного ящика СИЗО обратно в мир людей. Надолго ли?

– Слав, я не хочу садиться, – Женька упёрся взглядом в синие клетки скатерти.

– И я не хочу, чтобы ты сел. Я вытащу тебя! – Славка хлопнул брата по плечу, кривясь улыбкой. – Вольский – он самый крутой в городе адвокат. Я и других подключу. Всех кого надо на уши поставлю. Только…

– Что только?

– Только я смогу сделать это, если буду на свободе.

– Ты и так на свободе.

– Сейчас да. Но следователь будет гнуть тебя на групповое. Им это выгодно. – Славка мял в пальцах незажжённую сигарету. – Тебя уже допрашивали? Спрашивали о сообщниках?

– Спрашивали.

– И что ты ответил? – сигарета сплющилась и застыла.

– Ничего. Ты ведь сказал: без адвоката молчать.

– Молодец, Женька! – обрадовался брат. – Я в тебе не сомневался. Мозги на месте! – им овладело деятельное оживление. – Вольский – это уникум! Он гонорар свой космический не просто так берёт – ни одного проигрыша! Надо его слушать, что скажет – то и делать. Все расходы я беру на себя.

Женька безучастно смотрел в ночную тьму за окном.

– Телефон твой где? – переменил тему Славка.

– В аквариум выбросил. Там, в банке.

– Ух, молоток! Горжусь! Завтра же вытащим. Кабанчика попрошу, пусть людей своих пошлёт. На тебе пока этот, – он сунул в Женькину руку один из своих старых телефонов.

Старший Смирнов открыл