Неизвестен Автор - Без названия (Я вскочил с дивана) Страница 14

- Здесь очень много света, - сказал я, улыбнувшись в сторону Ани и, снова посмотрев на Корщикова, добавил, - но потолок низкий!..

- Низковат, - как-то двусмысленно подтвердил Корщиков.

- А по мне, так - норма! - сказала Аня, умиленно глядя на Сашу, как бы завязывая разговор между мною и Корщиковым.

- Да, это интересно, - сказал я.

- Есть люди, которым и Вселенная кажется подобной комнатой, подытожил Корщиков.

Аня поняла, что разговор начался, она уставилась в окно, то ли делая вид, то ли действительно что-то разглядывая там внизу, на улице. В общем, всем своим видом она показывала, что не мешает нам пообщаться.

- Аня не давала вам почитать мою работу? - обратился Корщиков ко мне.

- Нет, - сказал я, - кроме ваших рассказов я ничего не читал. А у вас есть своя научная работа?

- Ну, как вы уже догадались, имеется, - сказал Саша.

- И что, ее можно будет почитать?

- Конечно, - засуетился Корщиков. Он полез в нижний ящик стола, извлек оттуда папку-скоросшиватель и протянул ее мне. Его правая рука продолжала висеть от плеча, и я понял, что она у него не работает.

- Спасибо, - сказал я и принял папку.

- Я думаю, что вам не мешало бы еще почитать Владимира Шмакова. У меня есть негативы его трактовки "Священной книги Тота".

- А что это за книга? - поинтересовался я.

- Вы знаете, я тороплюсь сейчас. Вы уж не обижайтесь на меня, сказал Корщиков, - но в следующий раз я обязательно отвечу на ваш вопрос.

- Ради Бога, извините, что я вас задерживаю, - спохватился я, но все же спросил еще:

- Совершенно последний вопрос, если можно?

- Да, да, я слушаю, - остановился Корщиков у двери.

- Когда я смогу получить негативы этой книги?

- Если вы хотите побыстрее...

- Если можно, то лучше - быстрее, - обрадовался я про себя такой близкой и действительной возможности прикоснуться к чему-то невероятному.

- Меня две недели не будет на работе, - отгулы, - сказал Корщиков. Вы можете, если хотите, зайти ко мне домой, ну, хоть завтра.

- Я согласен, - сказал я. - Как к вам добраться?

- Улица Ленина, тридцать три, комната двадцать два. Это общежитие.

Я бегло записал адрес в блокнот, попрощался с Корщиковым, и он ушел.

- Это очень мужественный человек, - тихо и как-то особенно нежно произнесла Аня, и я понял, что Корщиков для нее много значит. Она грустно смотрела мне в глаза и продолжала говорить.

- Он жил на Кавказе раньше. Как-то на "Жигулях" свалился в пропасть, получил несколько переломов позвоночника и прочие повреждения тела. Занялся Востоком. Сам себя выходил. Только вот рука осталась отпечатком той трагедии...

- Ясно, - задумчиво произнес я.

Аня предложила мне чаю. И тут меня словно осенило. Я вспомнил, что Вика приобрела книгу "Возрожден ли мистицизм?" у человека тоже в очках, одно стекло - треснутое... Хотя, успокоил я себя, мало ли на свете треснутых очков!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. И ВОТ...

В ГОСТЯХ

Дом 33 по улице Ленина... Я поднялся на второй этаж и тут же поморщился: нет ничего противнее запаха сырого белья перемешанного с запахом борща! Общежитие...

Изо всех щелей на меня обрушились стуки, крики, хохот. Вот и комната 22. Она оказалась в самом конце коридора. Я торопливо постучал в белую замусоленную дверь, мне хотелось поскорее скрыться за этой дверью. Я до ужаса ненавижу общежития! Я всегда избегаю долго в них находиться. Все общежития у меня ассоциируются с какой-то заразой, уж лучше снимать квартиру... Общежитие - это же унижение, уничтожение самостоятельности, творчества и человеческой личности! Здесь как нигде и никогда к тебе лезут изо всех щелей, и ты можешь лезть в каждую щель, и попробуй только закрой свою щель, не пусти! Ты станешь уже не общим, и тогда... Ты сам уйдешь из общежития... Но это еще полбеды! Из общежития можно уйти... А вот если целая страна является общежитием?! Планета?

Как назло, мне не открывали. Пришлось постучать еще и еще раз. Я прислушался: за дверью послышалось то ли шарканье, то ли возня... Я не выдержал и крикнул прямо в дверь:

- Саша, Корщиков! Это я - Сережа, Истина, вчерашний знакомый, - и я снова прислушался.

Щелкнул замок, дверь приоткрылась, послышался голос Корщикова:

- Заходите.

- Что так долго? - спросил я. Мне хотелось спросить весело, но у меня вышло громко и грустно. Тяжело перестраивать свое настроение в единый момент, а надо бы научиться! В общежитии без этого - не выжить!

- Т-с-с... Я задремал, - сказал Корщиков шепотом, - сынишка еще спит, пожалуйста, тише...

Я протиснулся в комнату. Саша оказался передо мной в одних плавках. Он осторожно прикрыл дверь и предложил:

- Проходите сюда, э-э, нет, лучше туда, в кресло у окна. А я сейчас только умоюсь.

Кресло слегка поскрипывало, я приютился в нем потихоньку и наконец-таки вдохнул свежего воздуха из открытого окна: надышавшись, огляделся по сторонам. За разноцветной шторой у входной двери шипела вода, а здесь, неподалеку от меня, на распахнутом диване спал мальчик лет четырех с очень крупной, как мне показалось, головой.

Вскоре из-за шторы появился раскрасневшийся Корщиков. Он надел трико, порылся в книжном шкафу и, достав оттуда черный пакет, протянул его мне.

- Вот, это Владимир Шмаков. Если не трудно, отпечатайте, пожалуйста, экземпляр и для Ани, - попросил он.

- Конечно, отпечатаю, - сказал я и, приняв пакет, спросил. - Когда мне вернуть эти негативы?

- Ну, я думаю, недели три хватит, чтобы все отпечатать?.. - то ли рассуждая вслух, то ли спрашивая, сказал Корщиков.

- Постараюсь уложиться, - заинтересованно определил я и добавил, хотя работы немало!.. Сколько всего страниц? - заглядывая внутрь черного пакета, спросил я.

- Чуть более пятисот, - ответил Саша и сел напротив меня на довольно расшатанный, жиденький, как этажерка, стул.

Мы заговорили врастяжку, с паузами, будто на разных языках, как бы прислушиваясь к незримому переводчику, сидящему между нами. Таинственные паузы вкрадывались в наш диалог, эти паузы я тоже осмысливал, и даже, мне показалось, осмысливал не меньше, чем сами слова Корщикова.

Я отложил черный пакет в сторону, на подоконник. Пауза продолжала висеть между мною и Сашей.

- Отвратительное место общежитие, не правда ли? - сказал Корщиков.

- Я бы сказал даже - мерзкое, - ответил я.

- Да, но, как бы оно плохо ни было, а только чем ни хуже, тем лучше, - удивил меня Корщиков.

- Вы сказали: чем ни хуже, тем лучше? - переспросил я.

- Да, - подтвердил он.

- Но, тогда, Саша, позвольте вас не понять!

- Сосредоточиваться в безветрии, тишине и покое, - это хорошо! сказал Корщиков. - Но это такое непрочное умение! От малейшего шороха может рассыпаться... Куда сложнее застолбить свое внимание на чем-либо среди отвлекающей тебя призрачности. Поверьте, в магии, например, это очень важное обстоятельство.

- Ну, это в магии, а в жизни все, скорее, наоборот, - возразил я. Хотя, про себя, мне именно так и хотелось думать!

- Одни говорят - магия, другие говорят - жизнь. В чем разница? Суть одна. Названия - разные, - пояснил Корщиков.

- Ну, уж я не соглашусь с вами, что жизнь и магия - одно и то же.

- Согласитесь или нет, от этого суть все равно не изменится, - сказал Корщиков. Он абсолютно уверенно посмотрел мне в глаза.

Все-таки пауза великая вещь! Ничего на свете нельзя делать без пауз. А разговор без пауз - не разговор, а так, информативное общение, и только... Я молчал с полминуты.

- Вы можете смело расспрашивать меня по своему усмотрению, предложил Корщиков.

- Вы знаете, - сказал я, - не люблю "вечера вопросов и ответов".

- Понимаю, - кивнул Корщиков, - чувствуете напряженность? Ну, что ж...

- Совершенно верно, чувствую!

- Тогда... Спрошу я. Можно?

- Спрашивайте.

- Хорошо... Что побудило вас заинтересоваться Шмаковым, ну и так далее?

- Э-э... Как вам сказать... Мне порою кажется, что тяга к необычному у меня в крови, она скорее неосознанная, чем направленная, и больше символична, чем рассудительна... Здесь и вера в Бога, и в приметы, ну и конечно же состояния восторга, радости, таинственности, если хотите, даже страха!

Корщиков улыбнулся, но как-то по-доброму, и эта улыбка меня ничуть не смутила.

- Например, в детстве, - продолжал я, - каждое лето я проводил у своей бабушке в деревне. Напротив ее двора жила одинокая старая женщина настоящая монашка! - баба Домна... Она никогда в жизни не была замужем! Я часто бегал к ней в гости, через дорогу, и подолгу засиживался за чтением Евангелия и других священных книг. А рассказывала баба Домна так интересно о жизни святых и Христа! Царство ей небесное, пусть ей земля пухом будет... - я приумолк.

- Да... Впечатления детства, - медленно проговорил Корщиков, - но это, - предрасположенность души, а в чем же мелодика вашего интереса?

- Мелодика?

- Да, мелодика, - подтвердил Саша.

- Не так давно, - сказал я, - я узнал, что мой двоюродный дед был колдун!

- Аня рассказывала мне об этом, - остановил меня Корщиков.