Александр Хургин - Комета Лоренца (сборник) Страница 14

Марья села в машину, Серега и Сеня сели тоже. Машина отъехала, потом сдала задом, и Марья протянула мне в окошко три сотенных бумажки.

- Возьми на первое время, а там видно будет.

- Вот и трешка, - сказал я. - Сбылась мечта моей жизни.

- Какая мечта, - не поняла меня Марья. - Что ты такое несешь?

- А я, - сказал, - ничего не несу. - И еще я сказал ей: - Спасибо.

_____________________

* Здесь описаны основные и случайные встречи, вошедшие в повесть. О побочных, вспомогательных и ошибочных встречах рассказывается в приложениях No1, No2 и No3.

1 Многое об этом человеке - в приложении No1, а также и в приложении No2.

2 О жизни одного члена этой бригады вы узнаете из приложения No3. Но лучше - позже, чем сейчас.

3 О нем - приложение No2. Перед чтением приложения No2 рекомендуется прочесть приложение No1. Но можно этого и не делать.

4 Некоторые подробности из жизни Марьи можно узнать из приложения No2 (здесь она фигурирует под именем Машка) и приложения No3.

Сноска: Серега говорит Сене, что, кажется, он этого Петровича5 знает и, кажется, пил с ним его водку, закусывая его же котлетой в тесте. А Сеня ему отвечает, что пить - не означает знать.

5 Все о Петровиче вы можете узнать, если прочтете приложение No3.

ПРИЛОЖЕНИЕ No1

ПОЧТИ ВСЕ О СЕРЕГЕ

Это навалилось на Серегу как-то враз. Неожиданно и необъяснимо, и главное дело, непонятно, с чего и почему и вообще. А если впрочем и c другой стороны смотреть, то, может, оно и несложно, и как все другое, свои первоистоки имеет. Но Серега в истоках этих не силен был разобраться, потому что он больше чувствами жил и владел и эмоциями, чем размышлениями и выводами из них. А чувства в данном случае ничем Сереге помочь не могли, хотя он и продолжал ими жить, как жил раньше, не противореча своей сущности и самому себе в целом. Только по выходным он теперь больше дома сидел не высовываясь - не то что раньше. Когда дома он тяготился собой и не знал, что можно в квартире делать и чем себя занять. На улицу выйдешь - пойдешь куда-нибудь или просто так пройдешься туда, сюда и обратно, встретишь кого-то обязательно знакомого, поговоришь с ним или он с тобою поговорит. Или допустим, зайдешь в какое-либо культурное, не очень злачное заведение чтобы выпить какого-никакого бодрящего спиртного напитка в пределах нормы и опять же поговорить о различных случаях и аспектах повседневной жизни во всем ее, так сказать, многообразном богатстве и проявлении. Да и вообще на улице Серега себя как-то свободнее чувствовал и увереннее в завтрашнем дне. Может быть, потому что улица, она ни к чему его не обязывала, кроме как ходить по ней прогулочным шагом да смотреть на все встреченное без разбору, чтоб глаза не скучали. И главное, на улице, когда идешь по ней, всегда кажется, что идешь ты куда-то и по какому-то определенному и важному поводу, даже если идти совсем некуда и не к кому и никому твой приход не будет в радость. Далеко не у каждого человека есть такие места, куда он может прийти в любое время без предупреждения и без приглашения, прийти - и чтобы ему обрадовались. Или хотя бы не обрадовались, но и не расстроились и не сочли помехой и нахалом, припершимся, непонятно зачем и почему, и к кому.

Серега, он и сам не слишком любил, когда к ним кто-нибудь притаскивался с бухты, как говорится, барахты. Правда, он не любил этого потому, что притаскивались всегда одни и те же, неприятные ему люди - родственники и подруги жены, которая и сама давно была Сереге неприятна. И они приходили, садились и начинали что-то такое рассказывать из своей личной жизни и спрашивать советов и тому подобное. И всегда втягивали Серегу в свои разговоры, а он втягивался в них с трудом и через силу, преодолевая себя и свою неприязнь ко всем присутствующим. Особенно он не любил брата своей жены Мусина, потому что тот через каждое слово повторял слова из песни "скажи, Серега", требуя таким образом от Сереги подтверждения каким-то своим собственным высказываниям и утверждениям, к каковым Серега отношения не имел и причастен не был никаким, как говорится, боком. Да и подруг жениных Серега недолюбливал с молодых лет. Они ему еще на свадьбе не понравились, поскольку только и делали, что ели и орали какие-нибудь глупости, вроде "горько" и "танцуют все". А свадьба, между прочим, происходила не в ресторане или столовой, а в двухкомнатной квартире Сереги, где и развернуться-то было как следует нельзя, не то что танцевать и колобродить, тем более четвертый этаж и внизу люди, имеющие право на отдых. А когда все уже съели и выпили подчистую, эти самые подруги еще и уходить не желали, а желали остаться и лично присутствовать при первой брачной ночи, чтобы посмотреть, как это все у молодых получится и произойдет и порадоваться за них от всей души и от всего тела. А Серега, он, конечно, понимал, что нет ничего хуже и на вид противнее пьяных женщин, и что трезвыми они ничего такого подобного не творили бы, но все равно злился на них, и они своими вспотевшими телами и размазанными ртами, и пьяными движениями, и глупыми выходками вызывали у него даже какое-то омерзительное отвращение, а молодая жена - бывшая невеста - видела это и говорила ему незаметно на ухо "ну, ладно тебе, кончай, неудобно же все-таки, ну". И дергала за рукав. А Серега или молчал на это, или говорил "отстань от греха подальше" и говорил "не трожь пиджак, надоело". В общем, он тогда же, на своей импровизированной, можно сказать, свадьбе понял, что жена не на его, а на их стороне и понял, что на этой их стороне она будет и дальше, и, скорее всего, будет на ней всегда. И он в целом правильно все понял своим обостренным шестым чувством. Так оно потом и пошло. Вечно жена принимала участие в делах и судьбах своих подруг и друзей, а Серега служил ей только обузой, которая необоснованно требует к себе повышенного и дополнительного внимания. И они, друзья ее и подруги, всегда вмешивались, если что, в их семейную интимную жизнь и становились на защиту жены грудью, а на Серегу нападали и наскакивали всеми возможными и доступными им способами. Потому что все они - это была одна большая шайка-лейка с самого детства, а Серега в их компании был пришлым со стороны. И они его не приняли, несмотря ни на что, и он их тоже не принял. Понятно, что он тяготился своим домом, в котором постоянно толклись хоть и знакомые, но чуждые ему люди, мешая жить и отдыхать и устраивать по своему усмотрению семью.

Сначала, в первые несколько лет, Серега пробовал сопротивляться и настаивать на своем, а потом бросил. После того, как пришел домой, вошел в комнату и увидел ноги жены белые, в потолок устремленные, и мужика какого-то на ней в брюках спущенных и тоже белых. Серега не стал выяснять, что это был за мужик и вообще ничего не стал выяснять, а повернулся и ушел и пришел совсем уже поздно.

Он гулял по городу - ходил по улицам, сидел в сквере, пил чай с лимоном в забегаловке и занимался подобными, ничего не значащими для жизни делами. Он совсем не думал о своей жене и не потому не думал, что приказывал себе о ней не думать, а потому, что не думалось ему о ней само собой. О том, что хорошо бы сейчас познакомиться с какой-нибудь молодой красивой девушкой или, там, женщиной, Серега думал. И чтобы ноги у нее, думал, были, как у той женщины в неуклюжей микроскопической машинке, неизвестной марки - прямые и длинные, с круглыми маленькими коленками, а не такие, как те, что торчали в потолок.

Конечно, такие женщины на дороге не валяются - это золотой фонд нации, и Серега сознавал, что на всех их хватить не может. Они, видно, это тоже сознавали и вели себя соответственно. Уж та, с машинкой иностранной, могла бы уделить Сереге какой-нибудь минимум своего внимания. Хотя бы потому, что он ей помог и ее выручил. Он шел на днях по улице, а она стояла на тротуаре возле своей машины и смотрела на нее, как на новые ворота, не зная, что делать. И Серега отважился к ней подойти и спросить, не надо ли чем-то помочь. Она сразу сказала, что надо, потому как у нее кончился бензин, а до заправки метров двести и сама она туда машину не дотолкает. Серега сказал "садитесь за руль" и уперся машине в зад. Доехали они легко и быстро, несмотря на то, что дорога имела небольшой подъем. Все-таки Серега был мужчина не из слабых. А на заправке женщина залила в бак бензин, сказала одно слово - спасибо - и уехала, на Серегу даже не посмотрев. Красивые девушки и тем более женщины на Серегу почему-то никогда не смотрели. Может, он был недостаточно видный или недостаточно высокий, или недостаточно хорошо одетый. А может, их в лице Серегином что-либо коренным образом не устраивало. У Сереги ведь было самое обыкновенное лицо, ничем не выдающееся и не примечательное. За исключением старого шрама, оставшегося Сереге от советской армии. Но шрама почти не видно. Если только специально присматриваться. Так что, вполне возможно, девушки и женщины Серегу просто не замечали. Ну, взгляд на нем у них ни за что не задерживался и не зацеплялся. Поэтому Серега познакомился тогда вместо женщины с хорошим мужчиной в плаще, без определенной внешности, который впоследствии оказался дядей Колей, а еще позже Петровичем5 и у которого была с собой чебурашка, в смысле бутылочка из-под пепси, наполненная до краев своего горлышка водкой. И помимо того, у него была котлета в тесте. И они съели котлету, разделив ее поровну меж собою, а водку всю выпивать не стали, а только приложились губами и сделали по глотку. Серега средний глоток сделал, а мужчина в плаще - очень большой и вместительный. После чего он спрятал остатки водки во внутренний карман плаща и сказал "может, еще кого-нибудь встречу". "А закусывать чем в таком случае будете? - спросил Серега. - Мы же котлету съели всю до основания". "Котлета - не проблема", - сказал хороший мужчина, и они поговорили с Серегой о многом, и говорили бы еще, но откуда-то взялись двое мужиков с телекамерой и бесцеремонно вмешались в их приятное времяпрепровождение. Один направил на Серегиного визави черное дуло своего аппарата, а другой спросил: