Варлам Шаламов - В зеркале (сборник) Страница 14

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Сын твой в интернате – там, где и был. Можешь не беспокоиться.

АННА ИВАНОВНА. Так все же – за что?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты не догадываешься? За попытку передать военную тайну за рубеж. Смягчающие обстоятельства можно найти – может быть! – в том, что ты не знала, что это военная тайна.

АННА ИВАНОВНА. Ничего не понимаю. За рубеж? И что это за военная тайна такая?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы брали поручение от врача, зэка Платонова, переправить на материк этот документ?

АННА ИВАНОВНА. Да, это тетрадки со стихами.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Брала, но думала, что это тетрадки со стихами. Видите, мы действуем без всякого нажима. Что вы говорите, то мы и записываем.

АННА ИВАНОВНА. Тетрадки со стихами – военная тайна?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. ДЛЯ тебя ЭТО – тетрадки со стихами, а для Москвы – план колымских крепостей.

АННА ИВАНОВНА. Да на Колыме и крепостей никаких нет.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Об этом ты знать ничего не можешь.

АННА ИВАНОВНА. ЧТО за бред, господи.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты ведь бывшая жена военного – должна понимать и знать, что такое секретный код, шифр, расшифровка. Эти стихи мы посылали в Москву, вчера пришел ответ и расшифровка кода. Это план колымских крепостей, предназначенный для зарубежной разведки. Сейчас я посмотрю, для какой именно разведки. (Смотрит в столе.) Для японской. Нам удалось обезвредить опасного врага, вырвать вражеское жало. Я горжусь, что способствовал поимке такого зверя… А тебе нужно как можно лучше отгородиться от этого преступления, помочь государству. Говорю тебе это по старой дружбе. Мы ведь, кажется, не ссорились.

АННА ИВАНОВНА. Что же я должна сделать, чтобы закрыть это дело?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Во всем, что касается только тебя самой?

АННА ИВАНОВНА. Ну да.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты сама знаешь, не маленькая.

АННА ИВАНОВНА. Переспать с тобой – дело нетрудное по старой дружбе.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Переспать? Это ты могла мне говорить на Дальнем Востоке или в Ялте, а не на Дальнем Севере.

АННА ИВАНОВНА. Вон как. Значит, я ошиблась. Ты стал взрослым. Стал хорошо понимать жизнь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Помоги государству разоблачить врагов. Смягчи свою вину.

АННА ИВАНОВНА. Я ни в чем не виновата.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я мог бы тебя заставить. Есть такой метод номер три – не слыхала?

АННА ИВАНОВНА. Слыхала.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Но не буду. Отдавая должное мужеству твоего мужа, который дал нам все сведения, необходимые для ареста кадрового врага советской власти.

АННА ИВАНОВНА. Кто же враг и кто друг…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Короче говоря – бить тебя не будут. Но пеняй на себя, не обижайся. (Звонит.)

Входит ДЕЖУРНЫЙ.

В тюрьму.

АННУ ИВАНОВНУ уводят. СЛЕДОВАТЕЛЬ ходит по комнате. Лицо его безмятежно. Входит БЛАТАРЬ.

Садись! Заключенный Кораблев!

БЛАТАРЬ. Федор Иванович.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Еще!

БЛАТАРЬ. Орлов Геннадий Иванович.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Еще!

БЛАТАРЬ. Козлов Федор Поликарпович.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Он же, он же! Какое же правильное?

БЛАТАРЬ. Орлов Геннадий Иванович.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Статья тридцать пять, сто шестьдесят два, пятьдесят девять – три. Одной статьи что-то я не вижу.

БЛАТАРЬ. Какой же, гражданин начальник?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Пятьдесят восемь – четырнадцать, двадцать пять и пять. Контрреволюционный саботаж.

БЛАТАРЬ. Мне эту статью дрюкали на прииске, гражданин начальник. Хотели сделать политиком, приобщить к ангельскому лику, да потянули пустой номер.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Мы не смотрим на вас как на политиков. Не считаем вас врагами народа. Напротив, к борьбе с подлинными врагами хотим привлечь вас.

БЛАТАРЬ. Ага.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Тебе многое прощалось, Кораблев, он же Орлов. Вот актов об отказах целая пачка. Полное собрание сочинений Федора Ивановича Кораблева, он же Орлов, он же, он же. Ты не думаешь, что тебе пора получить пятьдесят восемь – четырнадцать: контрреволюционный саботаж?

БЛАТАРЬ. К чему вы ведете этот разговор, гражданин начальник?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А вот к чему. Ты человек неглупый – дураков в тюрьме нету! Можно обойтись без намеков. У нас есть данные, что ваш врач зэка Платонов готовил убийство начальников. Подговоры террористические и прочее. Нужно показать, что он готовил убийство вместе с вами. Сомкнулся, так сказать, с уголовным миром. Амальгама – слышал такое слово? – самое модное.

БЛАТАРЬ. Нет, не слышал. Я в институте не вращался. Предложение это мне не подходит.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Почему? Мы гарантируем свободу.

БЛАТАРЬ. Я скажу, гражданин начальник. Мне черт с ним, загнется этот врач, лепила Платонов, или не загнется, расстреляют его или душа из него вон. Умри ты сегодня, а я завтра. Тут вопрос в другом. Вы ведь человек вроде взрослый, а меня за фраера покнацали. Если Платонова за террор повесят или там срок весом выдадут – девять граммов свинца! – то мне ведь как соучастнику тоже не меньше двадцати пяти – как вы думаете? Вы одним выстрелом двух зайцев хотите убить. Сказал бы я вам, как это называется на нашем языке – есть такая поговорка, да стесняюсь: казенное помещение.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Знаю я ваши поговорки.

БЛАТАРЬ. Ну и, стало быть, я вам партнер в этом деле неподходящий. Давайте что-нибудь другое – где бы не было террора. Что-нибудь вроде «аса».

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Что это за лезгинка такая?

БЛАТАРЬ. Это не лезгинка, а литер, «аса» – «антисоветская агитация».

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Интересно. Можно плясать под эту штуку, значит.

БЛАТАРЬ. Можно. Я вообще-то, гражданин начальник, человек веселый, могу и чечетку отбивать. Могу плясать что угодно, хоть передовую статью из «Магаданской правды».

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Передовую статью выплясывать не нужно. А надо мне помочь!

БЛАТАРЬ. Мы ж вам помогали. Ксиву послали. Сообщили, что тот лепила Платонов письмо послал на материк. И что передал жене прораба. Доказали, стало быть, преданность.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Действительно, насчет письма от вас был сигнал. Насчет этого письма было несколько сигналов. Моральное политсостояние лагеря, стало быть, находится на должной высоте. А помочь мне не хочешь.

БЛАТАРЬ. Помогали и поможем, гражданин начальник. Мы ценим доверие. Только не запутывайте в разные «организации», «группы» и так далее. Трудно потом нашему брату выкручиваться из таких неводов. Вы ведь не маленький, гражданин начальник.

СЛЕДОВАТЕЛЬ звонит. Входит ДЕЖУРНЫЙ.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Уведите его.

БЛАТАРЬ с дежурным уходят.

(В дверь.) Давай следующего.

Входит ДЕСЯТНИК-ЗЭКА и останавливается у двери.

Ты работаешь десятником в разведке Кузнецова?

ДЕСЯТНИК. Там, гражданин начальник.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты знаешь, зачем я тебя вызвал?

ДЕСЯТНИК. Нет, гражданин начальник.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Кто написал вот это письмо? Садись и смотри.

ДЕСЯТНИК. Это я написал, гражданин начальник.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты правильно сделал. Ты сообщил, что жена прораба везет на материк письмо от зэка Платонова. Ты выполнил свой долг. Только об этом ты мне сказал десятый. А? Почему ты сказал мне об этом десятый, а не первый? Вот за этим я тебя и вызвал. Почему?

ДЕСЯТНИК. Не знаю, гражданин начальник.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не знаешь? Ты обязан знать раньше всех. Узнать от тебя – это значит узнать из десятых рук. Пора, пора на общие работы.

ДЕСЯТНИК. Воля ваша, гражданин начальник.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Рассказывай обо всех безобразиях.

ДЕСЯТНИК. Шестнадцатого приезжали якуты, и прораб взял якутскую шапку меховую и дал им сменку – из ларька мужскую шапку-ушанку матерчатую.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (записывая). А якутскую меховую взял женскую?

ДЕСЯТНИК. Нет, тоже мужскую. У них ведь разницы нет.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Еще что?

ДЕСЯТНИК. Сгущенное молоко со склада все забрал к себе на квартиру.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Еще что?

ДЕСЯТНИК. Блатари не работают, день и ночь играют в карты, обыгрывают заключенных.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (записывая). Кого, например?

ДЕСЯТНИК. Да разных. Разве всех упомнишь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ваш поселок невелик, можно бы помнить и всех. Еще что?

ДЕСЯТНИК. Блатарям выписывают стахановский паек за ударную работу на разведочных канавах.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Кто же выписывает наряды?

ДЕСЯТНИК. Выписываю я, а утверждает прораб.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Почему же у блатарей такие стахановские заработки? Ведь существуют обмеры, замеры.

ДЕСЯТНИК. Все списывается на оползень.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. На оползень?

ДЕСЯТНИК. На оползень.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А что это такое?

ДЕСЯТНИК. В воображаемую канаву воображаемо оползает воображаемый грунт. Силы природы. Завал. Работы нет, и в то же время работа есть.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Полная диалектика. Это интересно. Понимаю. А кто же за это отвечает? За силу природы?

ДЕСЯТНИК. Прораб Кузнецов.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Это экономическое преступление.

ДЕСЯТНИК. По-нашему, просто туфта.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А о вашем враче, заключенном Платонове, ты что можешь сказать?

ДЕСЯТНИК. Я его еще с прииска знаю. Там начальник прииска был на руку дерзкий.