Сергей Преображенский - Седьмой элемент Страница 14

- Подожди, дорогая, скажи мне, что ты там такое увидела? Я что, скоро умру?

- Не говори глупости, молодой красивый, как ты можешь умереть, когда ты итак не живой?

- Как это не живой? Мертвый что ли? Да не болтай ерунды, вот же я перед тобой стою, разговариваю.

- Стоишь ты тут или не стоишь, это я не знаю, а вот то, что тебя схоронили, и уже сорок дней справили, это точно. Так что иди золотой, не задерживай, мне работать надо.

Она развернула его спиной и слегка подтолкнула вперед. Машинально он сделал несколько шагов и разжал руку: цыганка ошиблась, вместо десятки она сунула ему сотенную бумажку. Он вернулся назад, но возле метро уже никаких цыганок не было.

x x x

Прошло две недели, он уже забыл об этой нелепой встрече, когда, случайно роясь в шкафу, наткнулся на коробочку с не проявленной фотопленкой. Он вспомнил, что летом они на Черном море наснимали много фотографий, но отпечатать так и не успели, он сунул пленку в карман куртки, и занялся другими делами.

Через несколько дней в переходе метро ему попался киоск "Кодак", где обещали проявить пленку и сделать фотографии на следующий день, он поверил рекламе и сдал свою пленку. На другой день симпатичная девушка с приятной улыбкой вручила ему два красивых конверта, один с проявленной пленкой и второй с толстой пачкой фотографий. Тут же, не отходя от киоска, он принялся разглядывать снимки. Было приятно сейчас, когда по улице гуляют холодные зимние ветры, снова увидеть ласковое Черное море, жену в микроскопическом купальнике и себя, развалившегося в шезлонге с банкой холодного пива в руке.

И тут вдруг все фотографии чуть не посыпались у него из рук: один снимок явно выпадал из этой курортной серии. Это были похороны: вокруг открытого гроба стояли люди, женщины в трауре, мужчины с непокрытыми головами. Он узнал свою жену, ее сестру Татьяну, еще нескольких родственников. Самого Комарова среди провожавших не было - он лежал в гробу.

Себя он узнал сразу, не смотря на заострившиеся черты лица и мертвенную бледность. "Что за идиотская шутка!" - подумал он, и вдруг понял, что думает вслух. Он испуганно огляделся по сторонам и поймал на себе встревоженный взгляд девушки из киоска.

- Вас что-нибудь не устраивает? - спросила она, - Если там брак, мы можем перепечатать, за счет фирмы.

- Нет, спасибо, все в порядке, - сказал Комаров, сунул фотографии в карман и пошел домой.

x x x

Конечно, Комаров понимал, что при современном уровне развития фототехники изготовить поддельную фотографию выдуманных похорон дело не такое уж сложное, но кому могла прийти в голову такая дикая идея? Жене? Но зачем? Чем больше он думал об этом, тем непонятнее и запутаннее все становилось.

Какой-то идиот изготовил фотомонтаж с гробом и подсунул Комарову в шкаф, причем как-то ухитрился впихнуть его на не проявленную пленку с совершенно нормальными не фальшивыми фотографиями. Все это очень сложно, хотя технически, наверное, возможно, но самое главное: Зачем? В конце концов, он решил, что надо поговорить с женой. Когда он пришел домой, Лены дома не было, она вернулась только через час, с двумя полными сумками и тут же отправилась на кухню перекладывать продукты в холодильник.

- Лен, постой, смотри, что я тебе покажу! - сказал Комаров и подал жене пачку фотографий. Похороны он нарочно сунул в середину, для большего эффекта.

- Наконец-то, Комаров, не прошло и года! - сказала Лена и принялась перебирать карточки.

Он напряженно следил за лицом жены, чтобы не пропустить нужный момент. Пока Лена разглядывала пляжные снимки, на губах ее блуждала легкая улыбка, но когда дело дошло до того снимка, на ее лицо словно легла тень, и сама она замерла, словно от страха.

Лена молча смотрела на карточку, а Комаров смотрел на нее и ждал.

Наконец она подняла голову и посмотрела на мужа, взгляд у нее был настороженный и изучающий, словно она пыталась понять, а знает ли он еще что-нибудь?

- Ну, что ты на это скажешь? - спросил Комаров.

- А что здесь можно сказать? - ответила Лена, - Если честно, то ты вообще не должен был этого видеть. Никогда.

И тут как назло затренькал телефон, Комаров бросился в комнату, ему показалось, что звонок междугородний, и он почему-то решил, что это звонит Вован насчет работы. Но это был не Вован. Игривый женский голос замурлыкал в трубку.

- Ну, как мой зайчик себя чувствует после вчерашнего? Он не хочет еще разок приласкать свою пушистую лисичку?

- Вы ошиблись, девушка, это не зоопарк! - ответил Комаров и с раздражением бросил трубку.

Комаров вернулся на кухню, жена все так же держала в руках фотографию, только фотография была уже совсем другая. Этот снимок был сделан во время одной из презентаций, на нем Комаров был запечатлен вместе со своей женой и Вованом.

- Где та фотография? - спросил Комаров.

- Вот она, - простодушно ответила жена и протянула ему снимок с презентацией.

- Да нет, я не про эту, - отмахнулся от нее Комаров. Он перерыл кучу карточек на столе, заглянул под стол, за плиту, даже не поленился порыться в мусорном ведре: - фотографии нигде не было. За то время пока он болтал по телефону с пушистой лисичкой, жена могла порвать карточку на мелкие кусочки и выбросить в окно, или сжечь, а пепел развеять по ветру, или вообще, сделать с ней все что угодно. Как он мог, старый козел оставить у нее в руках единственную улику?! Впрочем, не единственную, ведь есть еще негатив!

Он схватил пленку и принялся внимательно, кадр за кадром, просматривать ее, но нигде похорон не было. Очевидно, она успела уничтожить и негатив.

- Куда ты дела ту фотографию? - спросил он снова.

- Да вот же она, - ответила Лена и придвинула ему все тот же снимок сделанный на банкете.

- Разве? - Комаров сделал удивленное лицо, - А почему же тогда ты сказала, что я не должен был видеть этого?

- А ты разве не понял? Посмотри повнимательнее, и сам поймешь.

- Ну, смотрю, - ответил Комаров, разглядывая фотографию, - И

ничего не понимаю.

- Смотри, видишь, где его рука? - спросила Лена.

- Чья?

- Кобылкина, чья же еще?

- Ну, вижу - обнял тебя за талию, ну и что?

- Да не за талию, а ниже, - скоромно уточнила Лена.

- Ну, хорошо, за попку, какая разница! - разозлился Комаров.

- Да не волнуйся ты так, чего ты разнервничался?

- Да я и не волнуюсь.

- Нет, волнуешься, я же вижу! У тебя даже руки трясутся! Только ты зря, у меня с Кобылкиным совершенно ничего не было!

"Значит, было! - подумал Комаров, - Неужели этот липовый следователь прав, и всем женщинам нужны только мерседесы, яхты и деньги, деньги, деньги? Целое море денег! А все-таки жаль, что этого жлоба тогда окончательно не прибили!"

- Да плевать я хотел на твоего Вована! - сказал он вслух - Где та фотография, с похоронами?

- С какими еще похоронами?

- С моими конечно, с какими же еще? Ты же там, на снимке стоишь в трауре возле моего гроба, значит, ты все это видела, почему ты не хочешь мне все рассказать?

- Да успокойся ты, не нервничай! Мне совершенно нечего тебе рассказывать!

- Я успокоюсь только тогда, когда ты мне все расскажешь! - сказал Комаров.

- Не понимаю, зачем тебе все это нужно?

- Для меня это очень важно, представь себе!

- Ладно, хорошо, я тебе все расскажу, только ты сначала успокойся, сядь на диван, и дай мне слово, что не будешь психовать!

- Я сажусь на диван, я совершенно спокоен, и психовать не собираюсь, давай рассказывай!

- Ты помнишь, я тебе говорила, что Кобылкин заходил, когда ты лежал в больнице?

- Да разве такое забудешь? Отформатировал, гад, мне зачем-то винчестер! Пришлось все восстанавливать, начиная с DOSа!

- Так вот, я тебе не все рассказала. Он привез с собой шампанское, и предложил выпить за твое здоровье. Я, конечно, отказалась, но он сказал, что отказываться пить за здоровье нельзя, человек может не поправиться. А я так хотела, чтобы ты выздоровел! И я согласилась.

- Ну и что?

- Потом мы выпили, за твое здоровье, разумеется!

- Ну хорошо, выпили, а потом что?

- Потом еще выпили. Потом еще, и я не заметила, как мы с Кобылкиным оказались в пастели. Но учти, мы все время пили за твое здоровье!

- А спала ты с ним тоже за мое здоровье?

- Какой же ты все-таки грубый, Комаров! Ты что по-другому не мог сказать? Взял, и все опошлил! - сказала Лена и вышла из кухни, с шумом прикрыв за собой дверь.

Комаров взял со стола фотографию. Рука, обнимавшая его жену лежала и в самом деле ниже талии, почти на попке, и лежала уверено, по-хозяйски.

Он смотрел на фотографию и пытался понять, что же он на самом деле чувствует: ревность? ненависть? злость? И вдруг понял, что не чувствует ничего. Он разделся и лег спать.

А утром, когда он проснулся он уже точно зал что ему нужно. Ему не нужны больше ни виллы на Канарах, ни лимузины, ни длинноногие секретарши. Ему нужны были просто деньги, много денег, и конечно, не деревянные, а настоящие зелененькие бумажки!