Отравленные слова - Майте Карранса Страница 14

Он уверен: если у нее что-то важное, она перезвонит. Вот Пепе Молина, например, аж пришел за ним в бар, где он обычно пьет кофе по утрам. Да, если б не отец Барбары, расследование прекратили бы давным-давно.

– В этом деле нет особой надежды на успех, – заявляет Лосано сразу.

Тони Суреда сидит напротив, как прилежный ученик, с блокнотом и ручкой, а в его черных-пречерных глазах блестят веселые искорки. Наверняка выпил вина, думает Лосано, а за десертом рассказывал похабные анекдоты.

– Итак, – начинает он, выкладывая на стол все бумаги. – Четыре года назад Барбара Молина, которой тогда было пятнадцать, сбежала из дома. Без объяснения, без причины. Во вторник двадцать второго марта 2005 года. Она оставила записку, написанную от руки, второпях, решительную и трагическую: «Я ухожу, не ищите меня. Барбара». Ее мать, Нурия Солис, позвонила нам на следующий день, после бесплодных поисков по домам друзей и знакомых.

Отец Барбары, Хосе Молина, поначалу не хотел обращаться в полицию, но под напором жены уступил. Барбара ушла по своей воле, а не пропала, но она была несовершеннолетней и мы не хотели рисковать. Мы взялись за дело сразу же, тут же начали поиски, хоть это и был канун Страстной недели[14]. Мать нашла записку во вторник утром, а я в четверг вечером должен был ехать в отпуск. Уже всё забронировал, отменить было нельзя, – добавляет он более доброжелательно, будто бы в знак дружбы, которой между ними не водится. – Это к делу не относится, но это должен был быть мой первый отпуск с семьей за много лет. Сам знаешь, мы никогда не отдыхаем, повсюду таскаем с собой работу.

После этого отступления Лосано возвращается к рассказу, его тон вновь становится деловым.

– Поначалу дело показалось нам несложным, сразу же появились разные гипотезы.

Ужасные оценки Барбары оказались лишь верхушкой айсберга, под ними скрывалась мятежная юность, взбаламученная недавним любовным разочарованием.

Она, вероятно, вернется через несколько дней, попросит помощи у подружки, выйдет на связь со своим парнем, а может, наши ребята ее найдут, оптимистично полагал я. Но подружки ничего не знали и даже предположить не могли, куда могла сбежать Барбара. Зато все они указывали на одного и того же парня. Мартин Боррас, двадцати двух лет, вожатый из Сан-Габриэля, туристического клуба, куда Барбара записалась годом раньше. По выходным они ездили в горы, перед Страстной неделей готовили территорию лагерей[15] к приезду детей. В субботу утром собирались в помещении, которым владеет местная церковь, на углу улиц Урхель и Дипутасьон, совсем рядом с домом Барбары. Надо сказать, Мартин Боррас не походил на других ребят-вожатых. Он на их фоне выглядел, как бы это сказать, помажористей. По второму разу учился на первом курсе бизнес-школы, катался на горных лыжах, периодически ставил музыку на одной дискотеке, с первого же раза сдал на права. Привык к деньгам, учебой особенно не заморачивался, но, если чем-то увлекался, добивался успеха. Красавчик, этого не отнять. Самодовольный, из тех, что часами любуются отражением в зеркале перед тем, как выйти на улицу. Штаны спадают по моде, движения все отработанные, открытый и общительный, любит пошутить. Говорит на двух иностранных языках, учился в трех престижных школах, хоть и оставался дважды на второй год.

Я самолично приехал к нему в среду днем, он как раз собирал рюкзак, чтобы в четверг ехать в лагерь в Лестартите. Он был дома один: родители уехали в Лондон. Он впал в ступор, похоже совершенно искренне. Барбара ему ничего не сказала, и потом, это он подчеркнул, они с ней уже не вместе. Расстались. Когда? Совсем недавно, на выходных. Он видел ее в последний раз девятнадцатого числа, в субботу, в день святого Иосифа, и с тех пор ничего о ней не слышал. Когда я задал вопрос о причинах разрыва, парень занервничал и замямлил. Это личное, сказал он наконец. Я оставил его в покое, решил не настаивать. Не было никаких зацепок, чтобы просмотреть его телефон, почту, мессенджер. Все чисто. В пепельнице я заметил остатки травы, промолчал и сделал себе зарубку. На прощание наказал ему, если поступит любой сигнал от Барбары, тут же сообщить нам и продолжил расследование.

Классная руководительница Барбары, Ремедиос Комас, пятидесяти двух лет, филолог, уже двадцать девять лет преподает испанский язык в школе Леванте. Рассказала более или менее то же самое, что я уже знал. Что Барбара – девочка очень живая, что у нее были проблемы и что учебу она забросила. Завалила чуть ли не все экзамены сразу, может, из-за этого и запаниковала. Учительница показалась мне сухой и строгой. Пару раз я заметил, что она колеблется, обдумывает ответ, не хочет говорить под действием эмоций. Это было странно: она ведь все время была в тесном контакте с Барбарой и наверняка знала, что за проблемы стали виной ее плохих оценок. Как бы случайно, мимоходом, я обронил вопрос, который задаю всегда: «Известно ли вам что-то еще, что может пролить свет на причины исчезновения Барбары?»

Она помедлила несколько мгновений. Я работаю достаточно долго, чтобы точно определить, боится ли человек, старается ли быть осмотрительным или покрывает кого-то. Так вот, она была из третьей категории. Притормозила, но не сказала «нет». Кого-то она не хотела в это втягивать, может, не хотела показывать пальцем на кого-то из учеников, не хотела, чтобы на какого-нибудь парня или девушку пало подозрение в серьезном преступлении только из-за ее догадки. Все мы любим поиграть в детективов, все мы строим теории у себя в голове, все мы задаемся разными вопросами и желаем, чтобы реальность была похожа на уравнение, которое решается по формуле. Быть может, у Ремедиос Комас была своя собственная гипотеза. Я оставил ее на потом, решил подождать, пока дело немного прояснится.

Я снова поговорил с родителями Барбары и уловил между ними кое-какие разногласия. Кризис в их отношениях явно был вызван не только подростковым периодом Барбары. Пепе Молина – человек серьезный, строгий, он любил четко знать, где Барбара и с кем, но по работе (он представитель ювелирной компании) был вынужден много путешествовать, так что за дочерью в его отсутствие приглядывала жена, Нурия Солис; она помягче Пепе и частенько покрывала гулянки Барбары. Эта разница во взглядах на воспитание стоила