Развилки - Владимир Александрович Дараган Страница 14

— Это твоя бывшая жена? — продолжила Варя.

Никита кивнул.

— Мне Наташка Шафрановская о ней много рассказывала, — сказала Варя. — Мы с Наташкой в одном классе учились, иногда созваниваемся.

Наташка… Шафрановская… Это же лучшая подруга Ирины. Никита представил, что она могла о нем рассказать Варе. Прошлое кольнуло, ему сразу захотелось уйти.

— Наташка говорила, что Ирина классная. Жалела, что вы расстались. Она и про тебя рассказывала. Хорошее, в основном.

— Плохое тоже?

— Да, не понимала, как ты мог ее бросить. Это ведь ты ее бросил?

Никита стал закипать. Меньше всего ему хотелось обсуждать свою жизнь. Вот уж точно, что Варя мало общается с людьми. Неужели непонятно, что эта тема ему неприятна?

— Давай не будем об этом, — сказал он, стараясь сохранять хладнокровие.

— Давай, — сказала Варя. — Я это знала, если честно. Сама не знаю, почему спросила. О Наташке думала, вот вопрос и выскочил. И знаешь…

Тут она многозначительно замолчала, ожидая, наверное, что Никита захочет узнать, что именно она еще знает. Никита молчал. Ему хотелось курить. После малосъедобного плова у него началась отрыжка. Он налил себе вина, выпил, стало полегче.

— Наташка узнала, что ты ко мне приходишь, и попросила разрешения прийти.

Тут Варя посмотрела на часы.

— Я ее уговорила прийти попозже, чтобы мы с тобой смогли спокойно поговорить.

Никита вздохнул. Только Наташки ему здесь не хватало! Как все связаны в этом мире. Он, Ирина, Наташка, Варя, Макс, опять он. Кольцо замкнулось.

— Я тогда пойду, — сказал он. — А вы тут без меня поворкуйте.

— Что ты, что ты, — запричитала Варя. — Она из-за тебя приходит. Посиди с нами, Наташка торт принесет, чаю попьем.

Никите не хотелось ни чая, ни торта. Он начал придумывать уважительный предлог, чтобы уйти побыстрее, но тут в прихожей раздался звонок.

Грустное спокойствие, царившее в комнате, мгновенно исчезло с приходом Наташки. Как будто вспыхнули прожектора, все залило светом, тени стали чернее, и в этих тенях практически исчезла Варя.

— Никита, ты чудовище! — крикнула Наташка, вынимая из пакета торт и бутылку вина. — Год назад в Израиле ты звал меня замуж, а с тех пор ни разу не позвонил. И как мне тебя после этого называть?

— Когда это я звал тебя замуж? — спросил Никита

— Уже забыл?

— Я и слова не сказал об этом, — улыбнулся Никита.

— Правильно, слова ты не сказал. Не сказал из скромности и застенчивости. Но я же не наивная шестиклассница, могу и без слов понять.

— Вот это подробнее, — попросил Никита.

— А кто меня целовал и за талию обнимал? Пушкин, что ли?

— Я тебя целовал как друга, как сестру.

— Как сестру говоришь? А кто мне после этого в глаза смотрел? Я же по глазам читать умею, все мысли там написаны.

Где-то в темноте хихикнула Варя.

— Друзья, — сказал она, — может мне уйти? У вас такие нежные отношения.

— Были бы нежные, я бы сама тебя попросила уйти, — засмеялась Наташка.

— Натулик, — робко попросила Варя. — Ты мне ничего про Израиль не рассказывала. Сказала только, что ездила с мужчиной, а с кем… Я же ничего не знаю.

Наташка улыбнулась, сходила на кухню, принесла нож, разрезала торт, хлопнула себя по лбу, опять направилась на кухню, вернулась со штопором, вручила его Никите. Разлили вино по бокалам, Наташка залпом выпила свой, начала рассказывать.

— Дело было так. Однажды утром я вдруг поняла, что я великая грешница. И не видать мне ни Царствия Небесного, ни даже покоя, как у Мастера с Маргаритой. И решила я покаяться. И не местному попу, который в небесный иерархии занимает место ненамного выше моего, а прямо на Святой земле, перед сами знаете кем. Начала думать. Ехать одной? Но я запланировала побывать в разных городах, и мне нужен был шофер — не люблю водить машину в новых странах. Это первая причина, почему я решила ехать с мужчиной. Я бы поехала с Иркой, но она девушка практически святая, и каяться ей абсолютно не в чем. Но мне был нужен не простой мужчина, простые бы начали ко мне приставать, и мне пришлось бы дополнить список своих грехов.

— И ты решила, что я к тебе приставать не буду? — спросил Никита.

— Я была в этом уверена. Старые друзья, каковыми мы являемся, о таких глупостях не думают. К тому же ты молчалив, в умелых руках легко управляемый. Короче, ты был идеальным кандидатом. И еще ты свободен, я навела справки, никаких постоянных женщин у тебя нет.

— Откуда у тебя такая информация? — спросил Никита. — Наняла сыщиков?

— Сыщики мне не нужны, — сказала Наташка. — Достаточно было тебе позвонить, и по тембру голоса понять, что женщин ты сейчас боишься. Короче, мы были идеальной парой для отдыха на Святой земле. Ну а третий аргумент — тебе было в чем покаяться, так что эта поездка была необходима нам обоим.

— И что, ты сразу согласился? — спросила Никиту Варя.

— Нет, конечно, — перебила Наташка начавшего мямлить Никиту. — Но через неделю он понял, что ему проще согласиться, чем придумывать дурацкие аргументы, почему именно сейчас он не сможет никуда поехать. И мы поехали. Приехали мы в Иерусалим, я там заказала квартиру в немецком квартале. Опуская детали, скажу: квартира нам понравилась, мои кулинарные способности Никита оценил, а моя жизнерадостность, граничащая с жизнелюбием, не позволяла ему сожалеть о своем решении.

— Как интересно! — сказала Варя. — Никита, это правда?

Никита кивнул.

— Дальше будет еще правдивее, — продолжила Наташка. — Короче, мы там славно провели время, я улетела оттуда одухотворенная. Главное, там я поняла, что начну новую жизнь. Выйду замуж, рожу трех детей, выйду на пенсию и буду нянчить внуков. Вот такое мое предназначение. Святой не стану, но о моих грехах все забудут.

— Натулечка, — жалостливо сказала Варя. — Да какие у тебя грехи, ну доставила радости нескольким мужчинам, себя порадовала, разве это грех?

— Варя, — вдруг очень серьезно сказала Наташка. — Я не в церкви, здесь исповедоваться не стану. Поверь, я грешна, но это теперь в прошлом. Никита, слышишь? Ты можешь смело брать меня в жены. Более верной, любящей, хозяйственной и сексуальной жены тебе не найти. Запомни мои слова.

— Я запомню, — сказал Никита. — Благодарю и ценю твой порыв.

Прощаясь, Варя обняла подругу и шепнула:

— Натулик, а ты по воде ходить не пробовала?

— Рановато еще, — сказала Наташка, целуя Варю. — Вот годик-другой побуду безгрешной, и тогда попробую.

К метро Никита и Наташка шли вместе.

— Ты бы позвонил Ирке, — сказала Наташка, беря его под руку. — Просто так позвони, узнай, как дела, как здоровье.

— А что у нее со здоровьем, — обеспокоился Никита.

— Со здоровьем у нее все в порядке, ты просто так позвони.

— У меня друг пропал, — сказал Никита. — Брат Вари. Две недели назад в пять утра уехал на машине, и никто не знает, где он.

— Макс? Варя мне сказала, что сегодня он объявился.

— Да, но он бросил работу, две недели молчал.

— Это женщина, — уверенно сказала Наташка. — Так всегда бывает. Уехал и забыл о времени. Я знаю, поверь мне.

Из дневника Макса

Заехал позавтракать в придорожный ресторан «Венеция». Из венецианского на стене была фреска, изображающая гондолу с одиноким гондольером. Лицо у гондольера было красным, грустно-похмельным. За соседним столом сидел мужчина с лицом очень похожим на лицо гондольера. Он пил из стакана портвейн и закусывал бутербродом с колбасой. Мне принесли заказанный шницель, и только я взял вилку с ножом, как мужчина подсел ко мне со стаканом в руках.

— Москвич? — спросил мужчина с утвердительной интонацией.

Я кивнул.

Мужчина тоже кивнул, отпил из стакана и продолжил допрос.

— А что ты сделал для победы?

Я, наконец, сумел отрезать кусок шницеля.

— Победы над кем?

— Над врагом.

Я замялся, но решил сказать правду.

— Работаю в банке, помогаю промышленности.