Пантелеймон Романов - Рассказы Страница 15

- Зачем-то, миленькие, народ-то собирают? - спросила, подходя, старушка лет семидесяти.

- Ай ты не записывалась еще? - сказал малый в сапогах бутылками, в двухбортном пиджаке.

- Нет, батюшка...

- Что ж ты зеваешь! Сейчас уж погонят. Записывайся скорей.

- Господи, чуть-чуть не опоздала,- говорила старушка, отходя после записи,- голова, как в тумане, совсем заторкали.

- Скоро ли погоните-то? - кричали нетерпеливые голоса.

- А куда итить-то?

- Чума их знает. Таскают, таскают народ...

- Не таскают и не чума их знает,- сказал бритый человек в солдатской шинели,- а предлагают всем сознательным гражданам идти на праздник труда.

На него все испуганно оглянулись и замолчали. Только какая-то торговка, в ситцевом платье, с платочком на шее, сказала:

- Взять бы сговориться всем и не ходить, что это за право такое выдумали.

- А добровольно идти или обязательно?

- Добровольно,- отвечал человек с листом: - с квартиры по одному человеку.

- А ежели не пойдешь, что за это будет?

- Черт ее знает... Говорят, значок какой-то выдавать будут.

- А у кого не будет значка, тому что?

- А я почем знаю, что ты ко мне привязалась, у коммунистов спрашивай. Гоняй их, чертей, да еще объясняй все. И так голова кругом идет,- проворчал человек с листом.

Торговка в ситцевом платье задумалась, а потом сказала:

- Взять бы сговориться всем да не ходить.

- Ты тут сговоришься, а на другой улице не сговорятся, вот и попала,сказал бывший лавочник в старых лаковых сапогах.

- А тут значок еще,- говорили в толпе.- Черт его знает, может быть, он ничего не значит, а может, без него никакого ходу тебе не будет. Вот теперь калоши, говорят, выдавать скоро будут... Придешь получать,- значок ваш предъявите. Нету? - Ну и калош вам нету.

- Это-то еще ничего: а как вовсе тебя вычеркнут? - сказал кто-то.

- Откуда?

- Там, брат, найдут откуда.

- Ну, кончайте разговоры и айда на площадь.- В ряды стройся!

- Чисто как на параде,- сказал чей-то насмешливый голос.

- Это еще что... А в прошлый раз нас коммунист гонял, так песни петь заставляли, вот мука-то.

- Равняйся! - крикнул человек с листом, задом отходя на середину улицы, как отходит командир, готовящийся вести свой полк на парад.

- Старуха, что ты тыкаешься то туда, то сюда! Раз командует равняйся, значит, должна становиться. По улице идите, куда на тротуар залезли?

- О господи батюшка!..

- Шагом!.. Марш!.. Куда опять на тротуар полезли? Что за оглашенные такие!..

- Да я беременная...

- Так что ж ты затесалась сюда. Усердны, когда не надо. С квартиры по одному человеку сказано, а их набилась чертова тьма.

- Без калош-то оставаться никому не хочется,- сказал чей-то негромкий голос.

- Домой иди, ведь сказано тебе...- говорили беременной.

- Значка, боюсь, не дадут.

- Вот окаянные, разум помутили этим значком. Бабка, не отставай!

Когда подходили к площади, навстречу показался еще отряд с оркестром музыки и с красными знаменами. Встречные шли, переговариваясь, с веселыми лицами и даже приветственно помахали платками и шапками.

- Этих уже окрестили,- сказал бывший лавочник.

Вдруг передние остановились.

- Чего стали? - кричали задние, поднимаясь на цыпочки.

- Не знают, куда дальше гнать. Пошли спрашивать.

- Тут бы лопаток с вечера наготовить, работу загодя придумать, и отделались бы все в два часа,- проговорил какой-то волосатый человек.- А теперь жди, стой.

- Пусть руки отсохнут, ежели лопатку возьму,- сказала торговка в ситцевом платье.

- Знаем мы, как они лопатки выдают,- привезут по одной лопатке на пятерых и ладно.

- И слава богу, по крайней мере руки не поганить об такую работу.

- Не очень-то слава богу. Скажут, не работала - без значка и останешься.

Торговка сердито замолчала, потом, немного погодя, сказала:

- Я не виновата, что у них лопаток нету, а раз я была, значит, должны значок дать.

- С ними пойди потолкуй. Скажут: в очередь бы работала.

- Лопатки везут. Разбирай, не зевай,- торопливо крикнул кто-то.

Все бросились к телеге. А впереди торговка в ситцевом платье. Она схватила за конец метелки, которую держала другая женщина.

В воздухе замелькали руки, лопатки, метелки. Слышались голоса испуганных и прижатых к телеге людей.

- Чего вы! Ай одурели? Эй, баба, что ты, осатанела, что ли! Ты ей так руки выдернешь,- кричали на торговку.

Милиционер, схватив двух женщин сзади за хвосты и оттягивая их назад, говорил:

- Успеешь! Обожди! Обожди!

- Совсем взбесился народ! Ктой-то еще про калоши тут вякнул. Наказание, ей-богу.

Бритого человека в солдатской шинели в первую же минуту сбили с ног, и он, чтобы не быть раздавленным, залез под телегу и выглядывал оттуда.

- Так его, черта, не проповедуй,- крикнул кто-то.

Торговка в ситцевом платье отвоевала лопатку, а другая, вырывавшая у нее, сорвав себе руку, грозила ей из-за телеги кулаком и кричала:

- Я те дам, как из рук вырывать, поскуда поганая. Взбесилась совсем, с руками рвешь.

- А ты не цапайся раньше других. Одна уж готова все ухватить.

- Шагом марш!

- Вот и отмеривай улицу,- говорил какой-то трубочист с метелкой на спине,до сорока лет дожил, троих детей имею.

Минут через пятнадцать опять остановились около площади.

- Что опять стали?

- На место пришли. Пошел спрашивать, да что-то опять, знать, не так.

Все смотрели на площадь, которую, переговариваясь и смеясь, с вспотевшими лицами мели мужчины и женщины.

- Празднуют,- иронически сказал лавочник.- Заместо того, чтобы сговориться всем и уйти, гнут себе спину. Эх, лошадиное сословие!..

- Куда ж ты их пригнал сюда?- крикнул стоявший на площади высокий человек с лопаткой в руке.

- А я почем знаю?.. Мне сказано сюда...

- Что, у них там шарики, что ли, в головах не работают,- уж третью партию ко мне присылают. Я и с этими-то чертями не знаю, что тут делать.

- Что, ай назад? - спрашивали у провожатого.

Тот нахмуренно подходил, ничего не отвечая. Потом вынул платок, отер им вспотевший лоб и, оглянувшись зачем-то по сторонам, хмуро и неопределенно махнул платком вдоль улицы:

- Пошел туда!..

- С вечера бы надо придумывать работу,- сказал опять длинноволосый человек.

- Мы прошлый раз так-то помучились. Народу нагнали пропасть, не найдем никак, что делать, да шабаш. Все заставы обошли. До шести вечера ходили. Спасибо, провожатый хороший попался,- все-таки выдал значки.

- Что ж вы бродите до двенадцати часов, как сонные мухи! - крикнул какой-то военный, быстро проезжавший на лошади, как ездит управляющий, осматривая в поле работы,- пристанища себе нигде не найдете?

- А что ж, когда отовсюду гонят,- сказал угрюмо провожатый.

- Голова-то не работает ни черта, вот вас и гонят. Поворачивай назад. Идут молча, словно утопленники...

- Вот к этому ежели бы попали, беспременно петь заставил бы,- сказал лавочник.- Из этих самых, должно.

- Как же, так и повернул,- проворчал провожатый, когда военный скрылся за поворотом. И продолжал вести дальше.

Увидев на углу пустыря разваленный дом, он остановился и крикнул:

- Перетаскивай кирпичи к забору да засыпай ямы. Только проворней, а то ежели до трех часов не кончите, значков не выдам.

- Слава тебе господи, наконец-то определились.

- Да, спасибо, домишко этот подвернулся, а то бы до вечера ходили.

Все лихорадочно принялись за дело. Один рыл лопатой, а пятеро стояли сзади него в очереди и поминутно кричали на него:

- Да будет тебе, не наработался еще!

- Уж как дорвется,- не оттащишь. Бабушке-то дайте поработать, уважьте старого человека... А проходившие мимо говорили:

- Усердствуют... Вот скотинка-то...

Когда кончили работу и стали выдавать значки, оказалось, что старушке не хватило значка.

- Какой же тебе значок, когда тебе больше шестидесяти лет, могла бы совсем не приходить.

- Господи батюшка, ведь вы ж меня записали. Вот все видели.

- Не полагается. Поняла? Свыше пятидесяти лет освобождаются от работы. А тебе сколько?

- Семьдесят первый, батюшка.

- Ошалела, матушка, приперла.

- Стоит в голове туман какой-то, ничего не поймешь,- сказала старушка.

- По тротуару теперь можно итти?

- Можно...

- А значок на грудь прикалывать или как? - спрашивала беременная.

- Это ваше личное дело.

Все возвращались веселой толпой со значками на груди и смотрели недоброжелательно на встречающихся прохожих, шедших без значков.

- Все прогуливают, ручки боятся намозолить,- сказала торговка,- и чего с ними церемонятся? Хватали бы их на улице да посылали.

А старуха спешила сзади всех и бормотала:

- Вот стоит в голове туман,- ничего не поймешь...

ПЛОХОЙ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

На собрании жильцам дома было обьявлено, что с нынешнего дня начинается санитарная неделя, и они обязаны вычистить все лестницы в доме и весь навоз со двора.

- Уж не знают, что придумать,- сказала женщина в платке.