О Куваев - Два цвета земли между двух океанов Страница 15

Однако была уже осень - пора штормов, и нам пришлось прождать непогоду два дня в заброшенной охотничьей избушке устья Кремянки. На этом работа партии была закончена, и к концу сентября за нами пришел катер, который доставил партию в Певек, Итогом работы партии были сведения о мощности рыхлых отложений Чаунской долины и острова Айон, а также ряд других результатов, весьма интересных для геологов-"золотарей" Чукотки.

В Певеке в управлении я с удовлетворением узнал, что в древнем тальвеге (погребенном русле) ручья Быстрого, впадающего в Ичувеем, который мы обнаружили электроразведкой в прошлом году, найдена крупная золотая россыпь. Ее обнаружили разведчики, которые провели поперек погребенного русла линию шурфов. Геофизические методы в геологических работах Чукотки только начинали разворачиваться, но уже давали ощутимые результаты. Кстати, к этому времени в управление прибыло много новых инженеров, молодых специалистов или уже работавших в других местах: на Таймыре, в Монголии, в Туве. Геофизическая группа также резко расширялась. Стояли ясные прохладные дни благодатной чукотской осени, когда кажется, что даже мысли в голове бывают яснее и чище обычного. Мы часто собирались нашей бывшей партией - рабочие и трое ИТР и мечтали о будущих маршрутах. Миша Арин клялся, что построит настоящую морскую лодку взамен нашего "Утюга", Сергей Скворцов ратовал за спаренные моторы. И все вместе мы мечтали о каком-нибудь маршруте по тундре "для себя", без работы, так как, несмотря на внешнюю экзотичность геологической службы, для экзотики и приключений в ней остается мало места. Они занимают место только как факторы, мешающие работе, которых надо максимально избегать. Вот почему многие и многие геологи мечтают побродить по тундре просто так, "для души", хотя бы во время отпуска. Как ни странно, такой случай сам разыскал нас в стенах управления.

Глава 3

"Серебряная гора"

В 1864 году в Нью-Йорке была основана "Компания Российско-Американского телеграфа" с номинальным капиталом в десять миллионов фунтов стерлингов. Идею телеграфа, который свяжет Америку с Азией через Берингов пролив, подал Перри Коллинс, эсквайр, одно время путешествовавший по северу Азии. Через два месяца после основания компании акции, стоившие в номинале пять долларов, продавались уже по пятнадцать.

Для проведения изыскательных работ из Америки на Чукотку была командирована партия, в составе которой был и Джордж Кеннан, будущий писатель, а пока просто телеграфист. С русской стороны также была организована экспедиция во главе с небезызвестным Абазой, об аферах которого достаточно красноречиво писал в своих мемуарах С. Ю. Витте.

Американцы пробыли на Чукотке (главным образом, в долине Анадыря) около трех лет. Приключения их весьма интересно описаны Кеннаном в книге "Кочевая жизнь в Сибири" с подзаголовком "Приключения среди диких коряков и других инородцев". Они поставили около трех тысяч телеграфных столбов, построили бараки для будущих рабочих. На этом их деятельность кончилась, так как был проложен кабель по дну Атлантического океана. "И что же осталось от всех трудов и перенесенных опасностей?" - писал позднее Кеннан. - На этот вопрос можно ответить лаконически: ничего!"

Но он был не прав: остались бараки, которые в просторечии анадырских жителей так и назывались - "бараки Кеннана". Они стояли долго; во всяком случае, в 1930 году они были еще целы. Именно с этими бараками связана история о "серебряной горе" Пилахуэрти Нейка.

Осенью 1959 года в геологическое управление Певека была переслана из Министерства геологии заявка жителя Одессы Уварова Василия Федоровича, который утверждал, что ему известно о существовании в горах Анадырского нагорья крупнейшего месторождения самородного серебра. Точнее, писем было несколько, посланных Уваровым в разное время и по разным адресам, но суть их с различными вариациями сводилась к следующему.

В 1930 году Уваров прибыл на Чукотку в качестве сотрудника АКО (Акционерное Камчатское общество) с несколько странной для Чукотки должностью - лесозаготовитель. В пойме Анадыря и на некоторых его притоках действительно имелись редкие островные леса. Их, видимо, и принялся разыскивать Уваров. Все дальнейшее основано целиком на его письмах-заявках. В одну из поездок от пастухов, работавших в стаде богатого оленевода Эльвива, Уваров услышал легенду о серебряной горе, якобы имеющейся в горах Анадырского хребта. Оленеводы посоветовали Уварову обратиться к одному из богатейших кулаков Чукотки Ивану Шитикову, стада которого кочевали, как и стада Эльвива, в бассейне рек Яблоневой, Еропола и других притоков Анадыря. Как ни странно, престарелый Шитиков, который был живой летописью края и носил, по словам Уварова, негласный титул "чукотского короля", отнесся к Уварову доброжелательно. Чукчам и ламутам, сообщил он, очень давно известна гора, почти сплошь состоящая из самородного серебра, которая расположена в горном узле, сводящем верховья Анюя, Анадыря и Чауна. Гора лежит в стороне от традиционных кочевок оленеводов, посещается очень редко. Серебро почти не разрабатывалось. Одно время (при Александре III) ламуты пробовали заплатить ясак серебром, но сборщики ясака якобы отказались, требуя традиционной пушнины. Ламуты обиделись и больше попыток не повторяли. Последние десятилетия месторождение никем не посещалось. Название горы Уваров приблизительно передает как Пилахуэрти Нейка, что, по его мнению, переводится как "загадочно не тающая мягкая гора". В качестве наиболее сведущего "эксперта" по месторождению Шитиков рекомендовал Константина Дехлянку, старейшину ламутского рода Дехлянки.

Сведения, полученные от Дехлянки, завершили собранное Уваровым описание горы. На водоразделе Сухого Анюя и Чауна "стоит гора, всюду режется ножом, внутри яркий блеск, тяжелая". По бокам свисают причудливой формы сосульки, наподобие льда "который на солнце и огне не тает". Отсюда, по мнению Уварова, название горы. Высота ее около двухсот аршин, на вершине (или вблизи непонятно) находится озеро, покрытое также какой-то нетающей окисью. Конкретно гора расположена на речке Попова, которая названа так по имени казацкого сотника Попова, оставившего когда-то свой след в верховьях Анадыря. Гора находится на краю леса.

Ламуты решили подарить гору Советскому правительству. Уваров, по его словам, срочно дал телеграмму в Москву начальнику Геолкома и получил ответ: "доставьте образцы за наш счет". Уваров тут же приступил к организации экспедиции. Из имеющегося у него склада АКО он выдал подарки проводникам и снабдил экспедицию. Однако в дороге Уваров непонятным образом отбился от проводников, потерял снежные очки, ослеп и заблудился. Спасся он только тем, что наткнулся на один из "бараков Кеннана", где его и разыскали проводники. Он попросил их привезти ему образцы, очевидно уже отказавшись лично участвовать в экспедиции. Ламуты обещали доставить образцы серебра осенью.

Между тем Уваров продолжал собирать сведения. Неизвестно откуда он узнал, что была задержана в Чаунской губе баржа с серебряной рудой, которую "гнали морские чукчи". Баржа была затерта льдами и затонула. Оседлый чуванец Иона Алий сообщил, что в семнадцатом-двадцатом году в Маркове приезжал канадец Шмидт, собиравшийся "переправлять серебро с верховьев реки Анадырь". Позднее у чуванца Василия Петушкова Уваров видел договор, согласно которому "Василий Петушков из туземного Марковского общества и господин Шмидт, уроженец города Оттава в компании с гражданкой США, родившейся в штате Иллинойс (фамилию Уваров не помнит), будут на равных паях разрабатывать золото на участке Петушкова на реке Ворожей бассейна реки Анадырь". Этот договор Уваров рассматривает как второе предприятие энергичного канадца, после неудавшейся "серебряной авантюры".

После революции Шмидт бросил дело и бежал на Аляску. То, что это было лицо, реально существовавшее, подтверждалось кроме договора и тем, что Уварову удалось поднять затопленную в одной из проток Анадыря баржу, принадлежавшую обществу "Шмидт, Петушков и К?".

В конце 1932 года Уваров очутился в Одессе. Однако он утверждает, что образцы были привезены ламутами и сданы ими в контору АКО в Анадыре. Дальнейшая судьба образцов ему неизвестна. На Чукотку Уваров больше не возвращался. По непонятным причинам он хранил имеющиеся у него сведения более двадцати лет.

Даже из этого сухого пересказа видно, что письма Уварова были весьма цветисто изложены. Ознакомившись с ними, весь состав управления мгновенно разделился на "за" и "против". Дело в том, что район, названный Уваровым, был действительно слабо изучен. Если уж не "серебряная гора", то, во всяком случае, крупное месторождение серебра или минерала, напоминающего серебряную руду (например, антимонита), вполне могло быть пропущено. За то, что месторождение может существовать в данном районе, больше всего ратовал геолог Анатолий Алексеевич Сидоров, который уже несколько лет занимался изучением открытого им небольшого месторождения золотосеребряных руд. Он приводил примеры из Кордильерского пояса золотосеребряных месторождений, где действительно встречались так называемые банансы - громадные скопления серебряных руд с большим количеством самородного серебра. Но, как бы то ни было, история, рассказанная Уваровым, была слишком невероятна для здравого смысла. Я еще раз должен напомнить, что излишняя экзотика в геологической службе вызывает лишь недоверие.