Нина Горланова - Голос жизни Страница 15

- Не верю, что это ваши дети! Сколько вы заплатили статистам? Не верю, что у Ольгуши нет седых волос!..

- Ой, я вам сейчас жаркое принесу! - всполошилась Ольгуша.

- Назревает страшный конфликт хорошего с лучшим - будет еще жаркое!

- Давайте выпьем за то, чтоб все конфликты были только такие!

Тосты то и дело показывали свои юркие головки, желая оплодотворить застолье. Кто-то неизбежно цитировал Бродского: "Подруга милая, кабак все тот же..." Захмелевшая Ольгуша вдруг громко пообещала:

- Ой, я вам сейчас яйцо Бродского покажу!

- Почему одно, а не два?

- Правое или левое?

- Да с выставки... мне каталог прислала московская кузина! Там все гении в виде яиц: Модильяни, Пикассо... Бродский!

Она рылась в тумбочке, но ничего не находила.

Вдруг поэт Ерофей подошел к Гамлету и, показывая на пейзаж в рамке, сказал:

- Убери тетеньку!

Гамлет не успел это как следует понять, потому что подошел друг Штыков и стал бурить скважину своего разговора. Правый глаз у него - Аверинцев, левый - Гаспаров.

- Ты, Гамлет, помнишь, что с женой Лота было?

- Как сейчас вижу...

Поэт заорал благим матом:

- Всем стоять раз и навсегда! Всем! - внутри лица Ерофеея двигалось и шевелилось еще одно лицо. - Стоять, я сказал!

- Держите меня четверо, как говорят в народе, - расправил плечи охранник Тимофей.

Белая, как стая гусей, Ольгуша хотела увести поэта в другую комнату.

- Стоять! - крикнул он.

- А ты скажи это своему члену, - бормотал Сан Саныч. - У нас тут ни у кого нет такой надобности.

- Молчатъ!

Хамство - это черновики жизни. Берутся первые попавшиеся слова, делаются первые попавшиеся поступки, думал Гамлет (в который раз).

Ерофей достал записную книжку и стал читать свои стихи: "Вагина километровой глубины..."

- Ты парашютом-то запасаешься? - спросил Костя. - Все-таки километр!..

- Каторжное дело, - вздохнула Юля (первый раз к месту).

- Мы вам сладкое несем, сладкое! - восклицали три сестры. - Сейчас у вас начнется сладкая жизнь.

- ...километровой глубины... - повторил поэт, хватая Инну за беременный живот.

Ожесточась, Гамлет заорал в лицо Ерофею: "Что ты делаешь - у нее есть муж!" - "Где? Покажите".

- Какой торт оригинальный - полумесяцем! - восхитилась Елизавета, ангел. - Эта убывающая лужа - годы наши убывающие... Кто придумал?

Вита за полтора часа до этого уполовинила на кухне торт! Хорошо, что видеокамера Рауфа в это время была далеко... Инна срезала следы великолепных собачьих зубов и оформила все в виде полумесяца.

Вита излучала: "Я не на столе взяла, нет".

- Молчать! - закричал Ерофей, сияя глазами и зубами - белокурые его волосы разметались, он был прекрасен и орал: "Идите на..."

В это время зазвонил телефон:

- Это аварийка?

- Нет, вы ошиблись, - Гамлет одной рукой схватил кричащего, a другой хотел положить трубку.

- У вас там тоже что-то прорвало? - спросили из трубки.

- Да, прорвало тут одного.

Ерофей сзади набросился на Иру и чуть не сбил ее на пол, пытаясь дотянуться до груди. Ира, правда, устояла, но чай из ее чашки вылился прямо на платье Галины Дорофеевны. Все забегали: соль, халат, не ожог ли? Галина Дорофеевна отмахивалась: ничего страшного, отстирается.

И снова зазвонил телефон. Опять, наверное, аварийку вызывают. Гамлет взял трубку.

- Гамлет Эльбрусович? Я вам звоню по поручению Бориса Николаевича Ельцина.

- А ваша фамилия не Путин случайно?

Все замолчали.

- Я вас поздравляю с серебряной свадьбой! - сказал Валерик (наконец-то Гамлет узнал его голос).

Н-нда... трогательно. Наверное, его Людовик вдохновила... спасибо!

Но Ерофей! Надо его редактировать... Да, ждали стихов, а словно беззаконное светило взрывается! Бомбу вонючую подкладывает под вечер...

Бомба взорвалась через несколько секунд: полетели на пол розы, бокалы, но полетел и сам Ерофей, отброшенный Тимофеем на пол. Поэт минуту сидел на корточках, и по его телу пробегали судороги: оно вздыбливалось, чувствуя опасность, и снова припадало к полу. А в окно лился закат с такими прямыми библейскими лучами, которые били из-за тучи, закрывшей солнце. С ветхозаветным гневом Гамлет сжал кулаки. До какого предела это все терпеть? А до какого терпели Пушкина и Лермонтова окружающие? Свои - до бесконечности, а чужие - нисколько.

- Вон! - закричал Гамлет. - Иди домой! Я думал: ты поэт - на ты с небом, а получилось...

- Измазали меня здесь с головы до ног, - Ерофей встал. - Я вас всех прикажу выпороть!

Вита от волнения как-то не по-русски залаяла на него.

Костя схватил Ерофея за шиворот и потащил в коридор. Началась махаловка. "Крови не надо, умоляю - без крови!" - Ольгуша защищала гостя. Но чтобы надеть на Ерофея куртку, руки его пришлось отпустить, и он тотчас с огромной силой ударил по видеокамере Рауфа. Payф смотрел на всех секунду диким взглядом: он не мог понять, как это гость не хочет быть гостем!

Гамлет снова стиснул руки Ерофея. Любочка на все смотрела ликующе: они здесь все собрались, чтобы отнять мое золото! Но я-то знала, что ваши планы рухнут - вас слишком много! Вот и драка... эх, люди-люди, до чего вас жадность-то доводит.

Лида от изумления легла на гладильную доску и секунду свисала, как платье, но доска хряснула и обломилась (слишком тяжела Лида - где в ее огромном теле помещаются семь диагнозов, мимоходом подумав Гамлет).

- Отдайте мне кулек с подарком! Мой кулек с подарком! - вдруг потребовал Ерофей. - Убью всех!

Ольгуша схватила альбом "Рисунки русских писателей", подаренный Ерофеем и подписанный.

- Подавись! - она открыла дверь и швырнула альбом на площадку, уводя прочь Тимофея (все-таки крови не надо, думала Ольгуша, как потом запомнится серебряная свадьба - все в крови, что ли!..).

- Е... - у Тимофея была матерная отмашка рукой (начинал слово, а вместо продолжения махал правой рукой вдоль туловища).

Вениамин и Штыков наконец натянули на скандалиста куртку, и драка вывались на площадку. Выбежала угодливо соседка Марта Спридоновна: "Милицию вызвать?" Только этого не хватало! Гамлет нажал своим ногтем, похожим на пятку, на сонную артерию Ерофея. И тот вмиг обмяк, резиново сползая вдоль стенки, Гамлет поднял на руки обмякшее тело и унес на площадку первого этажа. Там поправил ему сползшие штаны и со страхом вернулся домой. Но там он увидел, что драка не смутила гостей, так как они собрались здесь себя почувствовать и во время драки себя еще больше почувствовали!

Через минуту позвонили мальчики - однокурсники Люды:

- Идем по лестнице - альбом валяется. Вам подписан! - растеряно протянули они "Рисунки русских писателей".

- А больше там никто не валяется? - спросила Ольгуша.

- Нет... У вас гости? Но мы на минyтoчкy...

Ольгуша бросилась к Галине Дорофеевне: подруга, спрячь в свою сумку этот альбом, видеть не могу, сдой в школьную библиотеку.

- Спектакль! Второй спектакль! Обещали... обманули.

- Вон как хорошо поют на кухне мальчики Люды, которые на минутку зашли.

Спектакль оказался на тему дня. Иpa надела очки и стала читать: "В эфире новости! С сегодняшнего дня начинается предвыборная кампания в семейную Думу... Мы предоставили бесплатное время для рекламных роликов..."

Гамлет упал в кресло. Как удачно Люду под меня загримировали, думал он, усы точно мои нарисовали...

- Гамлет Эльбрусович - ваш кандидат! Человек, который глобально смотрит на все ваш проблемы.

Проблемы... лемы... беременая Инна почему в халате? А, она играет Ольгушу... Гамлет повернул голову в сторону, чтобы не смотреть, как сын наливает энную рюмку водки - а потом уронил подбородок на грудь и захрапел. Очнулся, когда все хлопали. Жена несла ему стакан крепчайшего чая. Дочери на блюдце предлагали конфеты, печенье. Он сел на краешек кресла, чтобы больше не заснуть (научился этому способу на работе), и сказал ни к селу, ни к городу, как это у него бывало:

- Хочется вернуться в детство, когда все бескорыстно мной восхищались.

- А мы и сейчас тобой бескорыстно восхищаемся - корыстно, что ли? прыснула Елизавета.

- А вы знаете: в Перми объявлен памятник Трем сестрам? - отвлекающим голосом закричал Гамлет.

- Знаем, знаем, мы уже десять памятников набросали, - Ольгуша, не поверишь, изобразила двумя поварешками трех сестер: - Это хризантемы, три, головы повесили! На перроне, где "Кама" уходит. И вот оркестр заиграл "Прощание славянки", ручки-листья затрепетали в стороны Москвы: "В Москву! В Москву!"

- Как они бронзовые-то затрепещут?

Это Гамлет еще запомнил... А еще: как грачи улетели (Кирюта)...

* * *

Утром прибежала Алефтина Васильевна, тетя Лефа с первого этажа, и сказала тихим голосом, каким говорят в сериалах: "Наша фазенда продана проклятому Педро":

- Марта Спиридоновна уже всех соседей в подъезде обежала - говорит, что у вас драка всю ночь!. Мол, строят из себя интеллигенцию много лет, но вот вчера все выяснилось, все-таки сдержать они свою натуру не могут. - Вы уж не говорите никому, что я была! Не выдайте.