Дороги наши - Константин Викторович Еланцев Страница 15

О, как я любил ездить на нём  по лужам!

 Однажды отец пришёл домой с работы. Усталый, красивый и добрый

человек! Подвыпивший, он  молча сидел на табурете и смотрел на меня. В свои десять лет я не понимал его взгляда, просто сидел на диване и болтал ногами. Он вдруг вздрогнул, махнул рукой:

– Сын, в магазине велосипеды есть?

– Есть!  –  я грустно вздохнул,– сегодня с Толькой смотрели. «Урал» завезли…Дорого, тридцать рублей!

А отец достал из кармана скомканные купюры, долго их разглядывал.

Подал мне несколько бумажек и уверенно сказал:

– Беги за своим «Уралом»!

Кто хоть раз покупал в детстве велосипед, поймёт мои чувства!

Сейчас трудно вспомнить первые часы моего счастья! Помнится только, как отец подтягивал все болтики и гаечки , как подгонял под меня сиденье и руль!

Лужи, лужи….  Сколько велосипедных колёс пронеслось через вас?!

Сколько босых ребячьих ног разбрызгивали вашу воду?!

Вечером мама немного поворчала на отца, но видя мою чумазую и счастливую мордочку , тоже махнула рукой :

– Транжиры

Детство….  Сейчас почти не верится, что хлеб тоже был по лимиту, и

его выдавали по две булки в руки: чёрную и белую…

Я бежал в булочный киоск с авоськой, стоял в очереди почти засыпая, и мне хотелось плакать! Ну как было объяснить, что взрослые в это время уже выходили из дома, чтобы прошагать дальний путь на свою работу.

Придя домой, я переодевался, брал портфель и брёл в школу.

В детстве всё почему-то красочнее и красивее. Разве можно забыть

майских жуков?! Сейчас всё это кажется далёким и фантастичным, но тогда прилёт этих жуков считался поселковым праздником. Это была замечательная картина, милая детскому сердцу . Когда все ,взрослые  и дети, выходили на гору при заходе солнца.

Визг, крики, смех….  Летит здоровенный дядька с фуражкой в руках!

Девчушка с содранными коленками, не дотянувшись сачком до улетающего жука, всхлипывая, останавливается и ударяется в рёв!

Тётки, сначала сдержанно наблюдающие за происходящим, тоже не выдерживают и бегут, сбивая снятыми косынками летящих насекомых.

Это трудно забыть. И это тоже моё детство! Для чего ловили жуков?

Кто-то говорил, что крылышки принимают в аптеку  по несколько копеек за пару. Не знаю, правда ли?. Только каждый из нас приносил в школу спичечные коробки, которые шуршали, скребли, жужжали…

– Дай самца?

– Ага, разогнался! Ловить надо было!

Проходил май, наступало лето. Две речки, Тумайка и Сызганка, окружавшие посёлок со всех сторон, притягивали всех своими прохладными водами. На выходные взрослые со своими чадами выходили на их берега. И это тоже был праздник!

Что уж тут говорить о нас, пацанье?! Прыгали со всего, с чего можно, не боясь ни омутов, ни мелководий. Купались до дрожи, до мурашек и так не хотелось идти домой. Но ведь каникулы! Такие ежедневные праздники бывают только летом!

…Однажды я услышал возле дома звук мотора. Выскочил на крыльцо и обмер. Мотоцикл!

– Вот, купил!– довольный отец протирал тряпочкой  чёрный, блестящий на солнце, ИЖ-56. Это был вполне современный мотоцикл. Тогда все ездили на ИЖ-49, а здесь модная техника!

Родители часто после работы уезжали на нём – то в гости, то просто покататься. Как я завидовал им своим детским сердечком!

Но настал день, когда отец и мне разрешил сесть за руль.

– Вот газ, вот рычаг скоростей, вот сцепление! – наставлял он меня в первом самостоятельном выезде. Я волновался , поскольку ноги мои едва доставали до подножек, а вес мотоцикла в разы превышал мой собственный. И всё – таки я поехал! Это тоже было счастье, детское, наивное, но как же я его чувствовал!

Однажды младшая сестрёнка попросила прокатить её. Я, естественно, как старший брат и опытный мотоциклист, наставлял её, как надо держаться за дужку. И мы поехали!

Делаю один круг за посёлком, второй. А потом, на третьем круге, слышу явственно детский плач. Подъезжаю, ба! Это сестрёнка сидит на земле и плачет!

Потом разобрались, что на втором круге, подпрыгнув на кочке, она слетела с мотоцикла. Я же, не заметив потерю, продолжил движение. Она сидела и ревела. А я, сидя на мотоцикле, с трудом удерживал его в вертикальном положении. Успокоил сестру, и мы договорились, что она ничего не расскажет родителям, потому что отец больше не разрешит мне кататься, а  сестрёнка уже никогда не сможет выехать со мной за посёлок!

…Когда наступает отрочество и юность, мы забываем о детстве.  Оно прячется где-то в уголке нашей памяти и старается иногда напомнить о себе. Но мы живём уже другим, живём настоящим, и нет в этом времени нам дела до бывших мальчиков и девочек, старших взрослыми людьми. А потом вдруг встрепенётся однажды  жаворонком в груди, пахнёт васильковым запахом в самое сердце, и затоскует душа, возвращаясь в то время, когда не было ни страха перед будущим, ни воспоминаний о прошлом.

 Были молодыми мама и папа, была солнечная улица со скрипучими калитками, были друзья из соседних домов.

Было детство, которое впоследствии вернётся щемящим чувством утерянного навсегда…

Двадцать минут…

– Стоянка поезда двадцать минут! – громко сообщила проводница на весь вагон.

 Андрей пропустил выходящих пассажиров и выскочил на перрон. Достал сигарету, жадно затянулся. Впереди ещё двое суток пути, мелькание за окном унылых  пейзажей, дыхание и шёпот соседей по купе.

«Смешные!» – подумал Андрей, увидев двоих ребятишек, которые весело щебетали между собой, вцепившиеся ручонками в сумку, которую их мать несла уже из последних сил.

–Помочь? – спросил он женщину и вдруг осёкся, – Ирина?-спросил неуверенно.

–Андрюша…– женщина охнула и опустила сумку.

–Как же… Какими судьбами? – язык отказывал повиноваться. Это же Иришка, его Иришка!

 Ребятишки бегали вокруг них, пытаясь догнать друг друга.

Те же глаза, карие, с чуть заметной крапинкой в одном, те же губы, до боли знакомые. Андрей даже почувствовал сладостный вкус этих губ, когда-то целованных. Больно забилось сердце, и воспоминания тяжёлой волной накрыли душу…

– Как ты, Ириш?

 «Андрюша, Андрюша!» – думала женщина, всматриваясь в грустные его глаза. «Как же так случилось, сокол мой, что встретились мы с тобой на перроне провинциального городка, не ожидая этой встречи? Да и нужной ли? Вон, Андрюшенька, уже и морщинки возле глаз…Их не было. Если б рядом была, не позволила бы. И сединки в волосах…

Отчего?»

– К маме едем, Андрюш! Болеет мама.

–Ириш! – Андрей замялся,– Меня вопрос мучает всю жизнь…Почему ты тогда со мной не поехала?

–Если б знать…

 Ребятишкам надоело бегать. Они уже с ожиданием посматривали на мать.

– Знаешь, боялась, наверное….Ты так увлечён был своей геологией, что я, казалось, была лишней в твоей жизни. Ты уехал, а мне подумалось, что всё пройдёт, забудется. Да и ты переболеешь мной на своём Севере.

– Не переболел, Ириш….

 Боже мой, ну почему так больно! У Андрея заныло сердце.

– И ни одного письма….

– От тебя ведь тоже….

 Объявили отправление поезда.

– Беги, Андрюш, опоздаешь.

 Поезд набирал