Белый кролик, красный волк - Том Поллок Страница 15

Когда мы приближаемся к двери, Рита останавливает меня, кладя руку на плечо.

— Я ради тебя рискую, понимаешь?

— Как тут понять? — хрипло спрашиваю я. — Вы мне ничего не рассказываете.

Она фыркает, но я замечаю тень улыбки на ее губах.

— Что ж, к этому тебе придется привыкнуть. Чемпион среди параноиков, говоришь?

Я киваю, широко распахнув глаза.

— Вот и славно. Не подведи меня.

РЕКУРСИЯ: 3 ГОДА НАЗАД

— Сэр?

Доктор Артурсон повернул голову на звук моего голоса. Глаза, подернутые какой-то мыльной поволокой, сузились, пытаясь меня разглядеть.

— Питер?

Он почти ослеп, но обладал потрясающей памятью на голоса.

— Да, сэр. — Между лопатками зачесалось. Доктор А мог ничего не замечать, но взгляды половины класса прожигали дыру в моей спине. Я набрал в грудь воздуха. — У меня возникли сложности с этой задачей, я бы хотел попросить вас дать мне небольшую подсказку.

— Ах, разумеется.

Он похлопал по столу перед собой, и я сунул в его ожидающие пальцы листок с решением, над которым бился. На уроках он в основном печатал на ноутбуке, с которого написанное выводилось сразу на доску, в то время как распознаватель текста в наушнике зачитывал все с экрана; но, проставляя оценки, он подносил работы прямо себе под нос.

Я ткнул в случайную строчку на странице и сказал:

— Вот здесь, — после чего наклонился к его уху и зашептал: — Почти уверен, что тут нет ошибки, но когда я в прошлый раз решил задачу первым, на следующем уроке, а это была химия, кто-то «случайно» пролил везикант мне на штаны. Угадайте, какой у нас урок после вашего? Две химии подряд! Пожалуйста, подыграйте мне. Сделайте вид, что я допустил какую-то элементарную ошибку, и дайте мне еще что-нибудь порешать, умоляю. Я бы просто в окно поглазел, но вид вентиляционных коробов старшей школы как-то не вселяет вдохновения.

В отражении стеклянного циферблата настенных часов я видел Бена Ригби. Он заметил, что я смотрю на него, и изобразил дрочку правой рукой. Камал фыркнул.

— О-хо-хо! — пробасил доктор Артурсон этаким Санта-Клаусом в вельветовом пиджаке. — Батюшки, вы допустили простейшую ошибку, видите?

У доктора А была грудь, по моим прикидкам, обхватом в пятьдесят четыре дюйма, и от его фальшивого смеха дрожали лампочки. Он выключил проектор так, чтобы только я мог видеть экран, и напечатал:

Между прочим, в студенческие годы я был неплохим актером!!

— Ага, — сказал я.

Я играл Фальстафа!!!

— Теперь… понятно? — ляпнул я наугад.

Возьмите первую задачу со страницы 297. Ваш секрет в надежных руках!!!!!

Меня посетила тревожная мысль, что, если бы у него функционировал как следует глаз, он бы мне подмигнул.

— Хм, спасибо, сэр. Я попробую. Извините.

За моей спиной Ригби делано кашлянул: «Тупица». Кто-то засмеялся, а я вернулся на свое место, чувствуя себя шпионом, которого чудом не спалили на конспиративной встрече. Ощущая остывающий пот на загривке, я перелистнул на страницу 297.

«Найдите максимальное решение, взяв…» Ого, матан.

Я несколько раз начинал заново, пока не сообразил, что для решения понадобится множитель Лагранжа. Я сорвал колпачок с ручки и уже взялся за дело, когда заметил кое-что странное.

Весь класс работал над задачей на странице 86, но учебник девочки за партой справа от меня был открыт ближе к концу. Толстая стопка страниц, прижатых ее левой рукой, и пригвоздила мое внимание.

Я откинулся назад, делая вид, что зеваю, и потянулся, чтобы как следует рассмотреть ее. Это была новенькая — Имоджен? Ингрид? Начинается точно на И. Она пришла в наш класс в… какой-то момент. В начале семестра ее здесь точно не было. У нее был пирсинг в губе, копна взлохмаченных светлых волос, и она носила перчатки без пальцев, хотя батареи в классе жарили с температурой, близкой к температуре жерла действующего вулкана. Я посмотрел на толщину страниц под ее рукой, затем перевел взгляд на свой учебник, чтобы проверить догадку.

Ну точно. Она тоже решала задачу на странице 297.

Тишина в комнате внезапно стала особенно напряженной. Меня бросило в жар. Я попытался вернуться к Лагранжу, но все время украдкой поглядывал на девушку. Она была всецело поглощена задачей и строчила без остановки, одной рукой в перчатке откидывая челку с глаз.

Интересно, с ней можно будет пообщаться после занятий? И что я ей скажу? «В общем, такое дело, помнишь, как я выставил себя идиотом? Я притворялся! Хочешь встретиться после уроков и обменяться заметками по дифференциальному исчислению?»

Не худший подкат в истории, конечно, но точно в первой пятерке. За оставшиеся полчаса нужно придумать что-то получше.

Я вернулся к расчетам, но уже не мог сосредоточиться. Меня переполняло любопытство, оно шипело во мне, как шипучка, попавшая в кровь. Я снова посмотрел направо. Она перестала писать и водила карандашом по написанному, проверяя и перепроверяя решение. Она хмурилась. Она заправила волосы за ухо, но, слишком короткие, те снова упали ей на лицо. Она заправила их снова, и снова, так что это напоминало моторный тик.

Может, ей нужна подсказка? Знает ли она о множителях Лагранжа? У нее на лице застыла тревога, и даже отчаяние, и внезапно самой важной в моем мире вещью стало то, знает ли эта девушка, как решать задачки по ограниченной оптимизации. Она была единомышленницей, таким же шпионом, глубоко засевшим в тылу врага. Ей нужна была помощь, и помочь ей должен был я. Но как это сделать, не выдав нас обоих? Я поглядывал на остальных. Сгорбившиеся над партами, они казались тихими и опасными, как мины, дрейфующие в темной воде.

Я сверился с оглавлением в учебнике и отыскал страницу по множителям Лагранжа: 441. Я покрутил ручку, задумался, а затем постучала ею по парте: четыре удара, пауза, еще четыре удара, еще пауза, и наконец — последний одинокий удар, который в моем взвинченном состоянии показался раскатом грома, оглушившим весь класс.

Я посмотрел в ее сторону. Ноль реакции. Оно и понятно, ведь на самом деле мы с ней не шпионы и не посещали секретных школ обучения высокому искусству обмена тайными посланиями через карандаш в огромном английском загородном особняке. Ну,