Любите ли вы САГАН?.. - Софи Делассен Страница 15

Тогда в Лос-Анджелесе состоялась первая встреча Франсуазы Саган с Отто Премингером, которая прошла в атмосфере взаимного уважения. Писательница положительно отзывалась о творчестве Отто Премингера, считая его разумным человеком. Конечно, они говорили об экранизации романа. Отто предложил взять для исполнения главных ролей таких знаменитых артистов, как Ингрид Бергман и Одри Хёпберн. Однако последняя заявила, что и речи не может быть о том, чтобы сыграть роль Сесиль, которая кажется ей абсолютно безнравственной. Несколько дней спустя в Париже Франсуаза Саган прокомментировала свою встречу с Отто Премингером. В конце концов она осталась не очень довольна его проектом. «Думаю, что в конце фильма они все переженятся и у них будет много детей», — с иронией сказала она в интервью Мишлин Сандрель. В Соединенных Штатах поговаривали о театральной постановке романа, которую можно было бы показать на Бродвее с Чарльзом Бойером в роли Реймона и Лесли Керон и Деборой Керр в главных женских ролях. Из Лос-Анджелеса Франсуаза Саган и Брюно Морель поехали в Голливуд, где им с трудом удалось снять очень скромную комнату в дешевой гостинице «Малибу». В Голливуде продолжались светские встречи. На приеме, организованном продюсером Самуэ-лем Голдвином, она познакомилась с Марлоном Брандо.

Позже в качестве зрителя Саган будет присутствовать на съемках фильма «Десять заповедей» Сесиль Б. Де Милль, где познакомится с актером Юлом Брайнером, исполнившим роль фараона в одноименном фильме. Она сохранила приятные воспоминания об этой встрече, но ее заветная мечта — быть представленной Теннесси Уильямсу. Об этом писателе романистка упоминала почти во всех интервью, причем так настойчиво, что тот не смог оставить это без внимания. Он послал Франсуазе Саган телеграмму с приглашением посетить его в Ки-Уэст, штат Флорида. В сопровождении своей сестры Сюзанны, Брюно Мореля и Колетт Химанн, журналистки женского журнала «Эль», она тотчас же заказала билет до Майами, где остановилась во второразрядной гостинице в Ки-Уэст и арендовала машину. Теннесси Уильямс приехал во второй половине дня со своим другом Франко. Они были не одни. «За ними, — рассказывает Франсуаза Саган, — шла высокая и худая женщина с огромными голубыми глазами, с потерянным видом, в шортах, и с рукой в гипсе. Эту женщину я считала лучшим писателем, во всяком случае, самым искренним в Америке того времени, — Карсон Маккаллерс». Обе компании в течение двух недель проводили время вместе. По воспоминаниям Франсуазы Саган, это было странное сосуществование. Пока Маккаллерс заканчивала «Кто видел ветер», последнюю новеллу сборника «Сердце в залог», остальная компания часами проводила время на пляже, потягивая неразбавленный джин, поскольку вода была довольно прохладная, или каталась на лодке, подсмеиваясь над своей неудачной рыбалкой. Один репортер американского журнала «Эсквайр» тайком сделал снимок Франсуазы Саган, загорающей в одних только плавках в имении Теннесси Уильямса в Ки-Уэст. В разговоре по поводу этой фотографии она призналась: «Думаю, что все считают мою жизнь сплошным развратом. Меня это не беспокоит. Мне всегда хотелось лишь двух вещей: испытать большую любовь и стать великим писателем».

Франсуазе Саган и Теннесси Уильямсу, которых ненавидела пуритански настроенная часть американского общества, доводилось встретиться еще несколько раз. Один раз в Риме, затем — в Нью-Йорке. Директор театра «Ателье» Андре Бар-сак попросил у Франсуазы Саган пьесу для нового сезона, так как у него как раз было свободное место в репертуаре. У автора «Здравствуй, грусть!» нет ни одной готовой пьесы под рукой, но она предложила поставить одну из пьес Теннесси Уильямса. Они решили, что это должна быть «Сладкоголосая птица юности» («Sweet Bird of Youth»), пьеса, написанная в 1959 году для нью-йоркского театра, с мизансценами Элии Казан, с Полом Ньюменом в роли Чанса Вьяна и Жеральди-ной Пейдж в роли Александры Дель Лаго, принцессы Кос-монополиса. «Мое творчество — это единственное, что затрагивает мои чувства», — говорил Теннесси Уильямс. Но, несмотря на овации, раздававшиеся в тот вечер в его честь в Нью-Йорке, он покинул премьеру «Сладкоголосой птицы юности» в совершенно подавленном настроении. Отстранив Джона Стейнбека, который хотел поздравить его после спектакля, драматург уединился в Ки-Уэсте. В его пьесе в три акта действующими лицами являются старая больная актриса Александра Дель Лаго и плейбой Чанс Вьян, утративший все иллюзии. Не будучи знакомы, они случайно оказываются на Мексиканском заливе в одной гостинице — «Роял-Лалм-отель». Александра Дель Лаго готовится к премьере, которая призвана символизировать ее возвращение на экран, что до него, то Вьян — неудачник, возвращающийся в свой родной город, где ему никто не рад. Они пытаются использовать друг друга и расстаются на последней фразе Чанса: «Я не прошу вашей жалости, мне нужно лишь ваше понимание. И даже не это. А только то, что вы узнаете себя во мне и что признаете нашего общего врага — время».

Франсуаза Саган вместе с переводчиком работала без передышки над постановкой диалогов. «Я и не знала, что обработка текста — это так сложно, — признавалась она. — Я думала, это просто. Мне пришлось стать терпеливой и прилежной в первый раз в жизни. Когда работаешь с чужим Г" произведением, появляется гораздо больше проблем, деликатных моментов, сомнений, чем когда работаешь сам. Мне так нравился Теннесси Уильямс, что я не могла его предать». Американский драматург узнал о проекте своей французской подруги. «Франсуаза Саган переводит «Сладкоголосую птицу юности» для французской публики, писал он одной своей знакомой. — Пьеса будет закончена к 1 октября, конфиденциально сообщила она мне, надеюсь, ты будешь присутствовать со мной на премьере; там будет много звезд, за-тем большой прием, и все до появления критиков». За три дня до премьеры с Эдвигой Фейер в главной роли автор телеграммой сообщил Франсуазе Саган о своем приезде. Романистка присутствовала на всех репетициях. Мизансцены были согласованы с Андре Барсаком, который в прошлом уже поставил две пьесы Теннесси Уильямса во Франции: «Трамвай “Желание”» (в адаптации Жана Кокто и Поль де Бомон) и «Орфей спускается в ад», которой он занимался сам. Андре Барсак рассказывал: «Нам хотелось избежать фольклорного реализма, мелодрамы, но выделить в то же время драматический аспект столкновений этих двух персонажей, живущих под постоянной угрозой, что время уходит, а вместе с ним и их молодость». Вечером в день премьеры американский драматург, сидя в ложе рядом с Франсуазой Саган, слушал реплики актеров. Иногда его громовой смех звучал в самых неподходящих местах, что смущало публику, но никто не мог