Мой прекрасный князь - Анна Евгеньевна Антонова Страница 15

Василиса, правда, ничего не просила. Гордая! Когда приехал из армии, встретились не сразу – несколько дней он провалялся дома, отъедался и отсыпался, даже не позвонил ей. Она тоже не беспокоила, хотя наверняка знала, что вернулся. Впрочем, откуда? С его предками она не общалась, только друг мог рассказать – вместе с Саней его из психушки вытаскивала…

Наконец, немного отойдя от жесткого армейского распорядка и заново привыкнув к гражданской жизни, Елисей написал ей сообщение. Василиса предложила встретиться, и он не посмел отказать, хотя большого желания не испытывал. Ну да, опасался того, что увидит…

Оказалось, ничего страшного – она практически не изменилась. Та же девушка, которая задыхалась в его объятиях и шептала что-то бессвязное… Та же, да не та.

Пересечься договорились возле ее дома – Василиса сказала, что сейчас ограничена в перемещениях. Она попросила подождать у подъезда и вышла с коляской, отчего у него сразу испортилось настроение. Заглядывать в нее не имелось ни малейшего желания, но она смущенно улыбнулась и кивнула:

– Вот.

Пришлось посмотреть. Запакованный в комбинезон спящий младенец не вызвал у него никаких эмоций. Василиса, кажется, поняла – отвернулась и сделала вид, что поправляет одеяло. А потом предложила, не глядя на него:

– Пойдем в парк? Мы там обычно гуляем.

– «Мы»? – немедленно прицепился Елисей. – Ты теперь говоришь о себе во множественном числе, как все овуляшки?

Сам не понимал, что за бес в него вселился, но очень уж хотелось ее задеть. Почему он должен один страдать? Ну да, он тоже пострадал – любимой девушки лишился!

Василиса удивленно взглянула на него:

– Мы же вместе гулять идем – я и Ярик…

– Кто? – удивился он.

До сих пор поинтересоваться именем ребенка не приходило ему в голову.

– Ярик, – тихо, но твердо повторила она.

– Нет такого имени, – заявил Елисей.

– А вот и есть.

– И какое полное?

– Ярослав.

Она даже не посоветовалась с ним, и это неожиданно резануло. Впрочем, какая разница? Ярик так Ярик…

Они шагали по аллее, усыпанной опавшими листьями. Елисей на каждом шагу поддевал носками кроссовок красно-желтый шуршащий ворох и не мог вспомнить, когда делал это последний раз. В армии листья полагалось сразу убирать, а с метлой в руках под бдительным надзором прапорщика особо не попинаешь…

Оба молчали, как будто спустя год им было не о чем поговорить.

– Роды – это, конечно, жесть, – наконец осторожно произнесла Василиса. – Не знаю, как другие соглашаются выдержать это испытание больше одного раза. Изначально мне было не страшно: понимала, что по-другому не обойтись, ради этого все затевается, да и не представляла толком весь процесс. Но теперь…

– Космонавты рассказывают то же самое, – сообщил Елисей, радуясь, что нашлась тема для беседы. – Пока первый раз не полетишь, не боишься – не знаешь, что тебя там ждет…

Темы хватило ненадолго – другими подробностями Василиса делиться не захотела, за что он был ей очень благодарен. Они погуляли около часа по пустынным осенним аллеям, изредка перебрасываясь словами. Малыш все время спал и никак себя не проявлял. Елисей искоса поглядывал на шагавшую рядом с ним женщину с коляской, и теперь она казалась ему совершенно чужой…

Да хрень полная. Это он сейчас так думает, а тогда вообще никаких мыслей не было. Абсолютно пустая голова.

Когда вернулись к дому и остановились у подъезда, Василиса неуверенно спросила, глядя в сторону:

– Ты в свидетельство будешь записываться?

Елисей сразу понял, о чем речь – мать просветила. Конечно, от предков ничего скрыть не удалось, и они успели поездить по его ушам не хуже прапорщика.

– Лучше ей в строке «отец» прочерк поставить, – втолковывала та. – Будет как мать-одиночка всякие льготы и пособия получать. Гораздо выгоднее.

Он тогда слушал вполуха, не особенно вникая. Пособия, льготы – ну и тоска! Это что-то на старперском…

– И на наследство претендовать не сможет, – вкрадчиво заметила мать.

Елисей словно очнулся:

– Кто?

– Да ребенок же! Нет документов, значит, никаких прав… А у тебя же появится своя семья? Жене и детям это не понравится…

Он так посмотрел на нее, что мать смешалась и пробормотала:

– Решай сам, конечно. Но я бы не советовала…

Именно поэтому сейчас, когда Василиса спросила, он твердо ответил:

– Да, давай.

На ее лице отразилось облегчение, значит, переживала из-за этого. И Елисей был уверен, что вовсе не из-за наследства.

– А фамилия?

– И фамилия, – великодушно кивнул он. – И отчество, само собой.

Ему было не жалко. Пусть еще один Царевич подрастает. Как она сказала – Ярослав? А что, неплохо. Вкус у нее хороший. Взять хотя бы его…

Самомнения у него с тех пор поубавилось, но о своем решении Елисей ни разу не пожалел. Однако что-то не давало ему покоя. Словно царапало изнутри, вызывая смутное ощущение, будто жизнь идет как-то неправильно. Поэтому он не любил вспоминать бывшую. Но почему-то постоянно это делал, и в последнее время все чаще…

– Я тебе буду всяко помогать, но жениться пока не готов, – сказал он ей тогда на прощание. – А тем более ребенка воспитывать. Я бы вообще хотел своего ребенка увидеть, когда ему стукнет лет четырнадцать…

Василиса промолчала и наклонилась к коляске, хотя малыш по-прежнему спал и не проявлял никакого беспокойства. Может, слишком резко прозвучало, зато честно. Зачем обманывать ее, заставлять ждать и надеяться? Пусть не чувствует себя привязанной к нему и устраивает личную жизнь, он не против…

Елисей не знал, как у нее с отношениями, – не будешь же спрашивать. Василиса его не донимала: ничего не просила и никогда не настаивала, чтобы он общался с ребенком. Он и не общался, нисколько не переживая по этому поводу. Голос крови у него так и не проснулся.

По Василисе он, конечно, первое время скучал. Год воздержания в армии сказывается, утешал себя Елисей. Впрочем, эту проблему он быстро решил. А вот остальные…

Да ладно, нет у него никаких проблем! Все в порядке. Молодой, успешный и, главное, свободный. Но сейчас, когда сын внезапно позвонил и попросил подписать какие-то бумаги, то самое чутье подсказывало, что скоро они появятся…

* * *

Свобода – не когда ты ни от кого не зависишь, а когда от тебя никто не зависит. Стоит понять эту простую истину, и сразу многое становится на свои места. Именно поэтому детство считается самым счастливым временем в жизни человека – нет никакой ответственности ни за себя, ни за других. Жаль, что