Юрий Кувалдин - Так говорил Заратустра Страница 16

- Вам я ничего предложить не могу!

- Не груби!

- Я не грублю, а тупею от разных теорий! - уже кричал Беляев. - Своего угла нет, а тут теории!

- Замолчи! - бросила мать.

- А чего молчать, - помягче заговорил Беляев. - Тема известная. Мы даже своих жизненных ориентиров боимся, а туда же - про строение вселенной...

Да какая разница, как она устроена! Черт с ней! Устрой свое жилье по-человечески!

- Не горячись, Николай, - сказал Герман Донатович. - Ведь мы делаем все возможное. Нужно время...

- Устрой жилье! А там и о Боге можно с комфортом подумать, книги почитать после трудового дня... Но нужен этот трудовой день, нужна каждодневная отдача, прирост средств...

- Не тебе уж об этом говорить! - сказала строго мать.

И Беляев понял, что его не туда понесло. О своих доходах, достаточно стабильных, о своей сберкнижке он молчал, и ничем не показывал матери, что у него есть доход. Он как отличник к четвертому курсу стал получать Ленинскую стипендию в сто рублей, но матери отдавал сорок, как обычную, и получал ежедневно свой полтинник.

- Это я так, - поправился он, - тоже, возможно, в плане теоретическом...

Он покраснел. Сам только что отрицал абстрактные теории и вдруг принялся резонерствовать. Он взглянул на часы, извинился, что торопится, поспешно надел пальто и шапку и вышел на улицу. Было холодно. Дул пронзительный ветер. Снег сметало с крыш и крутило над землей. Он вышел на угол и огляделся. Черная "Волга" Комарова уже стояла на месте. Беляев быстро подошел к машине, сел рядом с Комаровым.

- Едем? - спросил он.

- Едем, - сказал Комаров и тронул машину.

Комаров включил приемник. Пел Александрович: "Белла-белла..."

Беляев уютнее устроился на сиденье.

- Только задний мост у нее скрипит, - сказал Комаров. - Я осматривал, но разве так заметишь... Ничего, достанем потом новый.

- А кузов как?

- Как новенький! - выпалил Комаров и закурил.

Беляев смотрел на дорогу, на красные огоньки машин, на прохожих и вдруг спросил:

- Есть Бог? Или нет?

Комаров недоуменно блеснул на него линзами очков.

- Конечно, есть, - неуверенно ответил он.

- Нет, ты твердо скажи!

- Бог есть! - с усмешкой и громко сказал Комаров и, подумав, добавил: Иначе жизнь в копейку превратится...

Подъехали к таксопарку, в котором прежде работал Комаров. Он поставил машину между сугробами, сказал: "Подожди!" - и побежал за механиком, которого привел буквально через пять минут, пока Беляев с наслаждением слушал по радио "Неаполитанские песни" в исполнении Александровича. Механик был бородат, но молод.

- Егор, - сказал он.

- Николай, - сказал Беляев. Егор кашлянул и закурил.

- Машина, что надо, сейчас увидишь, Коля! - сразу же запанибрата заговорил Егор и облокотился на спинку сиденья, где сидел Беляев.

- Посмотрим, - неопределенно сказал Беляев. - Сколько просишь? - столь же бесцеремонно спросил он.

- Как договорились, - сказал Егор. - Шестьсот - в кассу, кусок - мне с ребятами...

- Ты помнишь, куда? - спросил Беляев у Комарова.

- Да он туда дорогу проложил, - сказал Егор. Быстро добрались до окраины Москвы, свернули на узкую дорожку и мимо каких-то домиков и сараев, мимо заснеженных заборов, выехали к гаражам. Один гараж, обшитый поржавевшим листовым железом, был открыт и из него падал на снег желтый квадрат света. Остановились. Беляев вышел из машины и увидел великолепную серую, поблескивающую "Волгу". Егор тут же с хозяином гаража принялся открывать капот, багажник, поднимать коврики в салоне, приговаривая:

- Смотрите, смотрите, все как новое... Беляев посмотрел на двигатель, спросил:

- Сколько прошел?

Егор ударил ладонью по черной шляпе воздушного фильтра.

- Это чужой... Двигатель без номера... Так что можно будет ставить какой угодно...

- В ГАИ ничего не скажут? - поинтересовался Беляев.

- А чего там скажут... Так выпущен. Без номера. Комаров, заложив руки в карманы, с барственным видом ходил вокруг машины. Изредка произнося:

- Будь здоров аппарат!

- И покраска замечательная! - воскликнул Беляев.

- Ну, это Жора у нас мастер! - сказал хозяин гаража, кивая на Егора и подмигивая ему.

- Даже я бы так не покрасил, - сказал Комаров.

- Поднатаскан! - сказал Егор.

Отозвав Комарова в сторону, Беляев спросил:

- Ну как твое мнение?

- Машина, конечно, не новая, - начал Комаров. - Я знаю, как их в такси бьют, но еще поездит... Коробку новую сунули, движок - в порядке, резина новая, салон - весь обновили... Днище, конечно, гниловато, - сказал он, - но ничего, поможем обработать...

- Значит, договариваемся?

- Конечно!

Они вернулись в гараж, Беляев еще раз обошел машину, потом полистал техпаспорт и сказал:

- Через час устроит?

- Подождем, - сказал Егор.

- Ну, мы тогда сейчас мигом покупателя привезем! - сказал Беляев и, не оглядываясь, пошел к МОСовской "Волге" Комарова.

Вот уже год Комаров работал в Совмине РСФСР и все нахваливал эту работу: отвезешь-привезешь начальника и халтура! Без всякого там счетчика, контроля, сдачи кассы, чаевых...

Как и договорились, Сергей Николаевич ожидал Беляева в кабинете партбюро факультета, и только Беляев вошел и улыбнулся, Сергей Николаевич понял, что фортуна на его стороне. На всякий случай он спросил:

- Ну как!

Беляев не ответил, лишь поднял большой палец, отчего Сергей Николаевич как-то радостно завибрировал, накинул дубленку, меховую шапку, шарф и уже бежал по длинному институтскому коридору за длинноногим Беляевым.

- Вот уж не думал, не гадал! - приговаривал Сергей Николаевич.

Он был крепким, коренастым, со вздернутым носом. Как секретарь партбюро факультета он вовсю двигал Беляева в очереди на вступление в партию, и вот уже продвинул его почти что к самому вступлению. Год уже Беляев был кандидатом и вот через два дня - 27 декабря 1967 года - на парткоме института его должны были принять в партию окончательно. А не будь этой "Волги"? Неизвестно... Желающих, как говорится, как мух на сахаре...

- Как за министром!- рассмеялся Сергей Николаевич, садясь в черную "Волгу", да еще с такими номерами. При виде этих номеров и инспекторы ГАИ честь отдают.

- Добрый день! - поприветствовал Сергей Николаевич водителя Комарова.

И тот очень любезно, но не опускаясь все же до какого-то рядового доцента, пусть и секретаря факультетского партбюро, произнес:

- Здравствуйте... и уже: добрый вечер!

- Да, уже вечер... Дни мелькают, как спицы в колесе, - сказал Сергей Николаевич, поудобнее устраиваясь на заднем сиденье...

Через двадцать минут были на месте. Снег скрипел под ногами, а в гараже уже оказалась обкрученная веревкой елка.

- Только что перехватил, - сказал Егор, кивая на нее.

А Сергей Николаевич ошалело стоял перед сияющим капотом "Волги" и все дальше сдвигал свою пыжиковую шапку на затылок.

- Неужели это моя машина! - произнес он голосом драматического актера в сцене получения золотых монет. - Не может быть!

По всему было видно, что Сергей Николаевич ошарашен, взгляд его вожделенно блуждал то по мотору, то по салону, то по вновь открытому багажнику.

Для порядка Беляев отошел с ним в сторону и тоном серьезным, близким к равнодушию, спросил;

- Берете?

Сергей Николаевич несколько раз, как бы исполняя чечетку, притопнул ногами.

- Хватаю! Ну, ты, Коля, молодец... А я ведь сомневался... Думаю, ну откуда может студент... Впрочем, я вижу... Молодец! Что касается меня, то тоже можешь быть спокоен...

После этого Беляев сел с Сергеем Николаевичем в машину Комарова. Сам Комаров курил с Егором и хозяином у гаража. Сергей Николаевич переспросил:

- Значит, как договорились, три тысячи?

- Три, - сухо подтвердил Беляев.

Взволнованный Сергей Николаевич вытащил из внутреннего кармана пиджака приготовленную в бумажке пачечку полусотенных бумажек. Не глядя на нее, Беляев сунул ее к себе в карман.

- Пересчитал бы! - сказал Сергей Николаевич.

- Я вам доверяю, как себе, - твердо сказал Беляев.

Затем в машину сел Егор, а Сергей Николаевич вышел. Беляев небрежно достал сверточек и спросил:

- Итак, Егор?

- Кусок шестьсот, - сказал Егор, понимая, что берет многовато для раскрашенной старой таксистской клячи, однако, приведенной им в божеский вид за счет разукомплектовки новых машин такси.

Беляев развернул сверточек, провел пальцем по торцу купюр, как по картам, чтобы услышать упругое шелестение, и наудачу снял чуть больше половины стопы. Егор, обхватив бороду рукой, сосредоточенно смотрел на деньги, а Беляев шлепал ему на колени одну за другой бумажки и вслух считал: раз, два... восемь... Отсчитав тридцать полтинников, Беляев почувствовал, что снял столько, сколько нужно было, и, шлепнув оставшимися двумя бумажками, воскликнул:

- Ровно!

- Да-а, - протянул Егор, складывая бумажки в ровную стопку и убирая ее в карман, подальше, к сердцу. - Фокусник! Надо же, ровно тридцать две бумажки вытащил...