Сергей Каледин - Шабашка Глеба Богдышева Страница 16

 Васька охлаждал водку: замотал бутылки в мокрое полотенце и уложил замотку на солнце под ветерком. Глеб чокаться отказался:

- Верблюду не помогли, душегубы,- и выпил, отворотясь.

 Билов вертел барана и беспрерывно вытирал пот со лба. Он все старался утянуться под навес, но тогда не доставал до вертела. Оторвал от чахлого кустика ветку, привязал ее к ручке и теперь крутил барана в тени.

- Скоро?- не вытерпел Глеб. Он лежал под солнцем на спине в брезентовых шароварах и ковбойке и придремывал в ожидании второго разлива. Под голову он нагреб песка.

- Ты бы хоть подстелил чего. Дать полотенце?- Билов полез в рюкзак.

- Не надо,- Глеб ерзанул головой по песку.- Чего канителишься-то... Ехали, ехали...

- Ты не спеши, как голый на...- осадил его Васька.- Билов! Скоро у тебя?..

- Скажу, когда придет время,- низким голосом произнес Билов. Сейчас он был главный и басил откровенно на всю возможность.- Юлиан!

 Юля в плавках стоял по пояс в воде, раздумывал, купаться или нет.

- Юль! Ты в Уренгой полетишь зимой? Юль!..

- О-о-о!- завозился Глеб.- Точняк: сейчас унты опять клянчить будет временно... Отстань от него, Билов... Я тебе валенки подарю.

- Сиди,- окрысился на него Билов,"=Чего суешься! Юль!..

 Но Юли уже не было- он нырнул.

- Как со старшим говорит неуважительно...-вздохнул Глеб.

- А чего, действительно, привез бы нам унтята...- не отворачиваясь от солнца, сказал Васька.- Как хорошо...

 К костру подошел мокрый Юлька.

- Не капай!-задергался Васька.- Вон Билов дело говорит: унты привези из Уренгоя...

- Да нет там унтов, там- газ,- сказал Юлька и растянулся на песке.

- Унты, газ...- тоскливым от затянувшейся трезвости голосом протянул Глеб.- Налили бы... Много хоть газу-то?

- Много. Под всей Западной Сибирью...

- А когда все высосут, весь газ?..

- Тогда Сибирь на два метра опустится,- сказал Билов.- Привез бы унты-то...

- Да нет там мехов, что вы, ей-богу!..

- Без мехов-то холодно небось временно...

- Шевелиться надо быстро. Как на шабашке, время- деньги,- сказал Юля, залезая под навес.

- Кстати, о деньгах,- негромко, но так, чтобы все слышали, сказал Васька.

 Юля замер, Билов перестал крутить барана... Васька неторопливо подошел к барану, потыкал его ножом:

- Доходит. Он нагнулся к куртке, достал из внутреннего кармана две тугие пачки, перехваченные крест-накрест бумажками. И бросил их на песок:

- Полторы тысячи... Билов, оцепенев, смотрел на пачки.

-  Столковались?-опершись  на  локоть,  спросил  Глеб.-  Сам объяснительную подписал?

- А ты как думал?-  небрежно бросил Васька и потянулся за гитарой.-...По триста пятьдесят пять...- ласково сказал Васька, перебирая струны.- Во-о-от. А если бы Глебушку послушались: и денег бы не получили, и мужику бы хорошему нагадили... За абстра-а-акцию...- Васька описал при этом в воздухе колечко. Потыкал барана.- Готов! Режь, Билов!..

 Васька отложил гитару, из полотенца достал бутылку.

 Билов отрезал от барана готовые куски и каждому подал на вилке.

- Мне с кровью,- попросил Глеб.-О! Вот этот!- Он принял у Билова вилку.-Дохнет  в тебе эта самая, как ее...- Глеб  затряс головой, вспоминая,- из волос посыпался песок.- Елена Молоховец, о!..

 Жевать Глебу скоро надоело, и он прилег покурить, положив свой кусок на обрывок газеты.

- Мои деньги мне, Вась, и не давай: сразу шли Егорычу, в смысле Мане...

 Юля молчал, опустив голову, не смея взглянуть на Глеба.

- Ну, за шабашку!- Васька поднял стакан и чокнулся с Юлей и Биловым.

 Глеб просительно поднял пустой стакан. Васька плеснул ему из своего.

- За шабашку! За наш коровник!

- За Глеба уж давайте, молодожен как-никак...- Билов вопросительно посмотрел на Ваську.

 Васька кивнул.

- Да ладно вы...- заерзал Глеб.- Не в этом дело...

- Хотел ты, Глеб, в монастырь спасаться, а сам замуж идешь!- Васька еще раз чокнулся с Глебом, выпил и зажевал мясом.- Неисповедимы пути господни...

- Не в этом дело... И без монастыря можно спасаться... Знать, чем заняться... Коровник-то и дурак сложит. И диссертацию написать... Вот воспитать человека- это да, это труд...

- Вот и иди учителем,- лениво бросил Васька.

- Ага. Я с директором интерната уже говорил временно...

- Ой, Глеб!- сморщился Васька.- Обалдел- поспи.

- Вот у них...- бормотал Глеб, продолжая какуюто свою мысль,- самая главная работа. Учитель и врач... Раньше еще поп... Если не халтурят... Поп, тот встречает в жизни и провожает, чтоб не так страшно помирать, учитель воспитывает, чтоб, мол, положительный человек... А врач, чтоб не загнил досрочно. Вот они и нужны, а остальные...- Глеб вяло махнул рукой.

- Ну, поговори, поговори...- Васька добродушно посмотрел на Глеба и тихонько затренькал на гитаре. Баран капал на угли. Когда он начинал пригорать, Билов поливал барана портвейном. Глеб в момент полива барана любимым вином отворачивался и замолкал.

- Глебушка, давай еще барашка, а то ты совсем мало закусил,- заботливо сказал Билов.

- Временно не хочу.

- А ну-ка, ешь!- приказал Васька.

- Насилие...- проворчал Глеб, принимая от Билова баранье ребро с обрывками мяса.- Вот Эйнштейна взять. С одной стороны еврей, а с другой-физик, а в бога верил...

 Билов приосанился.

- Да не так, как ты!- Глеб махнул бараньим ребром и поморщился.- Долбитесь для моды... Еле-е-помазание... крестами трясете... для понта...- Глеб заглянул в пустой стакан.- Неверующих-то, их вообще не бывает... временно. Васька что думает, неверующий он? Или Юлька?.. Все верят, само собой... И Егорыч верил. В бога верил, потому что не верил, что помрет... А помер. Давайте-ка помянем его, не чокаясь... Земля ему пухом. Хороший мужик, хотя вроде и ничего особенного...

- Вот именно,- поддакнул Васька.

 Глеб сморщился.

- Да не в этом дело... А!..- И он с досадой махнул рукой.

 ...Солнце поползло вниз. Билов, выпивши, осмелел и потребовал, чтобы Васька подыграл ему, стал петь романс собственного сочинения:

 В кобуре моего револьвера Я нашел два увядших цветка.

 И видения дальнего лета Я в них с тайной надеждой искал...

 Вася пришел в восторг, и Билов еще стал петь... Глеб заснул, Юля ушел купаться.

 ...Васька очнулся первым. Недоеденный баран почернел  за ночь и скрючился на вертеле. Билов, свернувшийся в комок, спал тут же на песке. Остальных видно не было. Васька окунулся в неуютную речку и попробовал грызануть барана, но раздумал и побрел на берег разыскивать остальных.

 Глеб лежал как убитый: уткнутая в песок голова и раскиданные руки- на берегу, а все остальное, начиная с груди, тихо мокло в желтых водах Сарысу. Кошма была расстелена в двух шагах от берега, но до нее Глеб не дошел. Юля, слава богу, спал по всем правилам. "Васька вернулся на островок, налил себе холодного чаю.

- И мне,- умирающим голосом пробасил Билов, не меняя позы и не открывая глаза.- Шерсть в животе... Остальные как?..

- Целы.

- Не выжить,- сосредоточенно произнес Билов.- Лопнет дыня.

 На горизонте вспенилась пыль. Пыль разрасталась, ползла к ним и обратилась в машину.

 Из-за руля вылезла Зинка. Прошла вброд на остров, пересчитала всех...

- Живы? Ну и слава богу!

- Денежки тю-тю, головка бо-бо!..- пожаловался Васька.

- Все?- нестрого спросила Зинка.

- Все!- уверенно тряхнул головой Билов.

- До Москвы теперь посуху,-  добавил Васька. Юлька с Биловым сворачивали брезент и кошму.

- Глеб! Иди сюда,- Зинка отворила дверцу.

- Подожди,- пробормотал он и побрел к пепелищу.

- Ты чего?- крикнул Васька.

- Кеда нету... Действительно, Глеб кружил по островку в одном кеде.

- ...Река унесла...- покачиваясь, рассуждал он и разводил руками.

- Ладно!- крикнула Зинка.- Купим новые.- И добавила тихо:- Господи! Все не как у людей! Глеб в последний раз оглядел островок и, прижигаясь босой ногой о раскаленный песок, засеменил к машине.