Как в кино - Юлия Александровна Лавряшина Страница 16

В тех Вариных словах, почти последних, потом она впала в забытье, не было ни грана фальши…

И все же Роман не признался сестре, что хочет разыскать ту рыжеволосую девушку. Допускал: Лиза и сама уже догадалась. Но не сказал, куда идет. Даже машину не взял, чтобы она не услышала звука мотора… Бесшумно выскользнул из дома, как преступник, перебежал их небольшой участок до калитки, выскочил на улицу и, не сбавляя шага, добрался до КПП. Улыбчивая охранница Наташа, которая знала в лицо всех «собственников», как она их называла, выглянула из будки, приветливо покивала ему:

– Гулять? Погодка вроде ничего.

– Главное, дождя нет, – улыбнулся Роман на ходу, потом притормозил, достал телефон. – Наташа, а вы, случайно, не знаете эту девушку? Я не со всеми в поселке знаком… Может, она из наших?

Вглядевшись в снимок, она изогнула рот фиолетовой подковкой, покачала головой:

– Вроде нет. Лицо смазано…

– Есть такое.

– Но волосы такие я уж всяко запомнила бы! Не, не наша. Что сказать, если вдруг объявится?

– Вряд ли. – Роман сунул телефон в карман. – Но если нетрудно, позвоните мне, если увидите… Ей ничего не надо говорить, она не поймет, кто я такой. Потом сам объяснюсь.

Она разулыбалась:

– Маленькие тайны? Ну что ж, дело молодое. У кого их не было?

Не ответив, Роман тряхнул головой и торопливо пошел прочь, сжимая в карманах кулаки: «Не о том подумала… Решила, что я способен завести отношения?! Серьезно? Всего лишь через год после Вариной смерти…»

Какая-то часть его признавала: он и сам мог рассудить так же, если бы речь шла о других, малознакомых ему людях. Что противоестественного в продолжении жизни? Но себя Роман знал лучше, чем кого бы то ни было, и понимал: должны пройти если не десятки лет, то, по крайней мере, годы, чтобы чье-то лицо смогло заслонить Варино. Пока ему вообще не казалось возможным нечто подобное…

– «Ведь никто никогда не любил тебя так, как я!»

Под эту старую песню Алены Свиридовой, которую любила слушать его сестра, они с Варей танцевали-дурачились в тот первый день, когда Роман перевез ее вещи в их дом. И под нее же она умерла… Сама попросила включить. Роман нашел песню в своем телефоне, включил и положил его на прикроватную тумбочку, едва втиснув между шприцами и ампулами, а когда взглянул на Варю, то понял, что она уже смотрит из другого мира. Песня унесла ее? Или она унесла с собой песню, чтобы не забыть: «…никто никогда…»

«Мы все забываем, пересекая черту, – думал он с досадой, направляясь к поселковому магазинчику, где наделся застать кого-то из местных и показать снимок в телефоне. – Или память очищается не сразу? Если есть некий Высший суд, сперва надо получить сполна за все, что натворил на Земле… Значит, в этот момент мы еще должны помнить. Все, каждую деталь, ведь оправдать наше существование может какая-то мелочь, которой мы даже не придали значения. Как та луковка у Достоевского… Я хоть кому-нибудь дал такую вот луковку? Что я вообще сделал, чтобы моя жизнь чего-то стоила? Варю не спас. С матерью не общаюсь. Фильмы снимаю паршивые».

Как всегда, спасительной мелодией в голове прозвучало имя сестры, которая приходила на помощь каждый раз, когда ему становилось совсем худо. И стало стыдно за самого себя: зачем сбежал тайком? Могли бы пойти вместе… Это ведь Лиза вышла на след той девушки и добыла фотографию, она имела полное право участвовать в поисковой операции до конца.

– Куда там, – пробормотал Роман, преисполнившись негодования на себя самого, – тебя же ломать будет, если ты не станешь первым!

Однажды в пылу ссоры один артист, которого Роман решил вывести из проекта (тот каждый раз являлся на съемки подшофе!), бросил ему в лицо:

– Дешевка!

Это было словечко из восьмидесятых, не иначе, когда Воскресенского еще на свете не было, а этот актер проживал лихую юность, до сих пор не выветрившуюся из его мозга. И все же Роману не потребовалось толкование, он так и взвился, услышав:

– Что вы сказали?! На каком основании вы так меня называете?

– На том основании, – кривляясь, пропел артист, – что ты из тех молодых выскочек, которые готовы принести в жертву чужой талант, лишь бы все было по-ихнему.

– Нет такого слова «по-ихнему»! – Почему-то в первый момент этот ляп взбесил его больше остального, хотя главное оскорбление прозвучало вначале, и в следующий миг Роман уже понял это. – И я ничей талант не приношу в жертву. Свой вы сами успешно пропили! Именно поэтому вам нет места в нашем фильме. Если б мы с Константином Георгиевичем знали о вашем… о вашей слабости заранее, вы даже кастинг не прошли бы!

Нет, он вовсе не прикрылся именем продюсера, такова была объективная реальность. Но актер, имени которого Роман старался не вспоминать, сразу поутих, ведь Константин Гарипов считался одним из «серых кардиналов» современного российского кино. Если повздоришь с ним, считай, на карьере можно ставить крест. Лучше уйти без скандала, тогда есть шанс, что возьмут в следующий проект, когда он… будет чувствовать себя лучше.

Так и сложилось, и все же до сих пор Романа время от времени настигало шипящее, мерзкое: «Дешевка». И он опять начинал оправдываться перед собой, презирая себя за это просто неистово…

Уже завидев магазин, Роман остановился и позвонил сестре:

– Извини, я отправился на поиски той девицы без тебя. Хочешь присоединиться?

– Ты ушел? – Лизин голос прозвучал удивленно. – Я даже не слышала…

Он привычно соврал:

– Не хотел тебе мешать.

Но сам скривился:

– Нет, вру. Мне хотелось все сделать самому. Ухватить пальму первенства. А ведь она должна достаться тебе…

Донесся ее смех:

– Дурачок! Это что – гонка? Ралли какое-то? Конечно, это ты должен вести поиски, я просто помогла тебе чем смогла. И если ты избавишь меня от необходимости носиться в поисках этой милой цветочницы по всему Подмосковью, я буду только рада!

– Правда? – по-детски обрадовался он.

– Чистейшая. К ужину вернешься?

– Даю слово. Ты – чудо! – Роман чмокнул в трубку.

– Я знаю, – отозвалась Лиза и отбила звонок.

* * *

В крошечном магазинчике в одном зале продавались и пирожные, и рыба, и водка. Роман заходил сюда только раз и больше не смог побороть брезгливость: ему мерещилось, будто он сам пропахнет безголовой камбалой и от него начнут шарахаться прохожие. Обычно он закупал продукты по Лизиному списку в гипермаркете Королёва, с которым граничил их маленький поселок, и привозил