Александр Зиновьев - Зияющие высоты Страница 169

Все верно, сказал Учитель. Еще немного, и случится то, что случается со всеми лаптеобразными.

Итак, постигла нас беда.Мы понесли утрату.От нас утопал он туда,Откуда нет возврату.Пришли последний долг отдатьПо указанью свыше.Хоть им-то в общем наплевать,Что больше он не дышит.Изображая горя вздох,Плел представитель лживо,Что он, мол, прежде срока сдох,Что дело его живо.Всему черед. И Ох и Ах.Умолкли так же дружно.И никому не нужный прахЗарыли там, где нужно.Вот так познав земной почет,Кому за жизнь он сдаст отчет?

И тут к ним, виляя своевременно неотрезанным хвостом, подошел щенок с бородкой интеллигента, которому очень хотелось бы быть гонимым за прогрессивные взгляды и выдающиеся способности, но которого все игнорируют за отсутствие того и другого. Раньше, сказал Учитель, взяв щенка на руки и отдав ему свой бутерброд с колбасой, в Ибанске все собаки были откровенные дворняги. А теперь расплодились самые фантастические помеси. Вот этот экземпляр, например, явно является плодом случайного сожительства утонченнейшей аристократической болонки и самого захудалого помоечного беспородного пса. А какой красавчик получился! И главное - умница. Я нисколько не удивлюсь, если он сейчас начнет обличать слабые места в концепциях Правдеца и Двурушника. Нет, что ни говори, а прогресс есть. Наши дети уйдут дальше нас. Так выпьем за наших детей - за наше будущее. Гав-гав, сказал щенок. И прозванный Интеллигентом, он решил навсегда остаться с ними.

Из Забегаловки пошли куда-нибудь. По дороге прихватили с собой Участкового, зашли за Сожительницей, позвонили Девице и направились к Спекулянтке. Долго спорили, по какому поводу быть выпивке. И как всегда, сошлись ни на чем. У нас в Ибанске, сказал Учитель, единство мнений и действий возможно только при полном отсутствии общей платформы или при полном безразличии к тому, что есть полное единство взглядов. И к самим этим взглядам.

Скинулись по трешке. Бабы учинили потрясающую закуску. После первой же стопки Лапоть опять взялся за свое.

Граф Монтекрист - сплошной обман. Айвенго - тоже ложь.И к королеве Д'Артаньян при жизни не был вхож.В газетах пишут, где-то был почти что Робинзон.А как он в самом деле жил? Не жизнь, кошмарный сон.И так у всех, кого ни тронь, о ком заходит речь.И все же самолет - не конь, а автомат - не меч.Напрасно прошлое не тронь,К чему вся эта речь?К тому, что самолет - не конь,А автомат - не меч.

Я подозреваю, говорит Балда, что ты сам сочиняешь эти стишки, а приписываешь дочери, Чепуха, говорит Лапоть. Если бы я сам сочинял такие стихи, я ни за что не стал бы их сочинять. Взрослые так выдумывать уже не умеют, говорит Учитель. Взрослые теперь все ужасно умные и образованные. А для стихов нужен некоторый уровень глупости и необразованности.

Помните старый домишко во дворе ЖОПа, говорит Спекулянтка. Сломали. Прогресс, говорит Хмырь. Не в этом дело, говорит Спекулянтка. Там жили две старушки лет под сто каждая. Одну паралич разбил еще лет тридцать назад. Другая еще ничего, шустрая. Так они отказались выезжать. Пришлось вызывать милицию. И знаете, почему они не хотели выезжать? Оказывается, параличная старуха умерла еще двадцать с лишним лет назад. А живая, чтобы получать за нее пенсию, забальзамировала ее домашними средствами. Да так здорово, что старуха лежала все двадцать лет, как живая. Молодец, старуха, говорит Хмырь. Бедняга, говорит Лапоть. С нее же теперь пенсию за двадцать лет высчитывать будут. Не успеют, говорит Балда. Сдохнет. Да и где она столько денег возьмет? Пенсия-то копеечная. На папиросы, небось, еле хватало. А уж о выпивке и думать нечего. Наоборот, говорит Учитель. Теперь эту старуху определят в пансион для персональнейших пенсионеров и будут беречь как зеницу ока. Надо же выведать секрет бальзамирования! Нам вождей надо сохранять для потомства. А научные методы бальзамирования, сами знаете, чепуха. Вожди гниют. Больше года не выдерживают. А тут - двадцать лет, и хоть сейчас на трибуну! Мертвую старуху забрали в Институт Бальзамирования, говорит Спекулянтка, а живую - в ООН. Но она не сознается. Боится, что ее посадят. Так ее же все равно фактически посадили, говорит Девица. К тому же она вот-вот умрет. Чего же бояться? Привычка, говорит Учитель. У нас даже посаженные боятся, что их посадят. И умирающие тоже.

Сожительница о чем-то пошепталась со Спекулянткой и вздохнула. Не горюй, говорит Спекулянтка. Я тебе все устрою. Появилось новое противозачаточное средство, говорит Девица. Новое, говорит Сожительница, а мы еще старое не попробовали. Очень эффективное, говорит Хмырь. Бабы беременеют только через раз, да и то, если мужик приличный попадется. Выдают только по специальным рецептам с тремя печатями. Или из-под прилавка за десятикратную плату. Начальство имеет его сколько угодно. Даже собачек своих кормят. А нашему брату - шиш с маслом! Идиотизм, говорит Балда. Оно же копейки стоит, надо думать. Какое людям облегчение было бы! Это не идиотизм, говорит Учитель, а мудрая политика. Меньше свободы действий людям, больше скованности и опасений. При чем тут политика, говорит Лапоть. А если бы таких лекарств не было бы? Тогда была бы просто естественная необходимость, говорит Учитель. От того, что тела падают на землю, люди не становятся психопатами. А изобрети средство от падения, сделай его привилегией и дай знать людям об этом, увидишь, к каким это приведет последствиям. Не горюй, говорит Спекулянтка. Я тебе этой дряни мешок достану. Я не горюю, говорит Девица. Я из принципа.

У нас, говорит Балда, начали громить одного действительно крупного ученого. Громить, говорит Лапоть, вроде теперь не в моде. Почему же, говорит Учитель. У нас всегда кого-нибудь громят. Меняются лишь формы погрома. Раньше громили с воплями. Теперь - тихо, незаметно, бесшумно. Раньше начальство громило само, теперь оно позволяет это делать всем желающим снизу. Теперь бить - значит не защищать. Ты отстал, теперь бить - значит защищать, но не настолько сильно, чтобы не били, говорит Балда. Ученого, которого сейчас у нас бьют, даже хвалят открыто. Иногда премии подкидывают такие, что даже дураку ясно, что ему конец. По масштабам его идей и возможностей ему не такая защита нужна. По справедливости ему институт давно следовало дать, в академики избрать и все такое прочее. А он еле-еле старшего получил.

Пустяки все это, говорит Спекулянтка. Подумаешь, беда какая - в академики не выбрали! Народ не имеет и того, что имеет этот твой непризнанный гений. Важно, чтобы народ был доволен. Чем больше довольных, тем лучше. Вот вам и весь секрет истории. А что, говорит Лапоть, она в самом деле права. Количество довольных роли не играет, говорит Учитель. В конце концов людей можно сделать довольными насильно или медицинскими средствами. Проблема не в этом. Проблема - в рациональных критериях оценки. Важна степень осознания и удовлетворения, а не бессознательная довольность. А нам, говорит Лапоть, спустили задание готовить новую речь для Заибана. Причем, не какую-нибудь, а дающую глубокий научный анализ всех сторон жизни общества. От нашего сектора выделили опять меня, сволочи.

Если кому рассказать, о чем мы тут трепались, говорит Балда, не поверят. И правильно сделают, говорит Хмырь. Люди никогда между собою не говорят о том, о чем говорят, что они об этом говорят, они всегда говорят о том, о чем никогда не говорят, что они об этом говорят.

Когда свадьба, спрашивает Спекулянтка. Свадьба отменяется, говорит Участковый. Этой стерве наплевать на то, что я из себя представляю как человек. Она считает, что я бесперспективен. Бессмысленно искать в социальном индивиде качества человека как такового, говорит Учитель. Человек есть социальная позиция, и только. У нас в части был один младший лейтенант. Он хотел жениться. Но он хотел, чтобы будущая жена полюбила его не за его высокий чин, а просто как человека. И он тщательно скрывал свое высокое звание от кандидаток на роль своей супруги. Наконец, нашел то, что искал, и женился. Как-то раз он спросил свою жену, знала ли она о том, что он не просто кто-нибудь, а младший лейтенант. Конечно, ответила жена, у тебя же на роже написано, что на большее тебе нечего надеяться. Ну и что, говорит Участковый. Ничего, говорит Учитель. Этот болван сделал попытку застрелиться, но промазал и попал в пса командира роты. После этого служба для него превратилась в кошмар.

В Газете напечатано, говорит Сожительница, что у нас скоро откроется школа для одаренных детей. Будут брать с двух лет и всемерно развивать гениальные способности. Что будет? Ничего, говорит Лапоть. Теперь с двух лет будут тщательно следить за тем, чтобы из наших детей не вырос какой-нибудь... боже упаси!... новый Правдец, Мазила, Двурушник и т.п. Где будет школа, спрашивает Спекулянтка. Надо будет сестре сказать. У нее сынишка - стервец, все обои изрисовал и весь гарнитур исцарапал. Ты бы, начальник, помог устроить пария. В накладе не останешься. Много тут вас ходит всяких, говорит Участковый. Кончай разговорчики! По домам! Моя смена кончилась. Как человек ты хороший, говорит Спекулянтка. А как начальник типичная сволочь. Ну ты, заткнись, ... твою мать, говорит Участковый. Не то... Вот и толкуй тут про демократию, говорит Балда, если самый демократичный в Ибанске начальник чуть что, так сразу кулак показывает. Действительно пора, говорит Учитель. У нас завтра с утра начинается Всеибанский Симпозиум Ночных Сторожей. Доклад делает Заперанг-5. Я обязан присутствовать. Для массы и для оваций. Под расписку!...