А Пятигорский - Древний Человек в Городе Страница 17

Вебстер был очень доволен. "Как прекрасно! - говорил он, расставляя бутылки с портвейном, сыр и фрукты.- Никакая культура не отнимет у нас удовольствия все еще держать в руках нежную ниточку, связывающую нас со временем, когда люди не удивлялись, слушая такие рассказы".

Август извинился, что в его импровизированном переводе на французский традиционное русско-сибирское повествование слишком много потеряло в оригинальности тона и стиля.

"Не важно,- уверяла Александра,- мы все равно не те, кто слушал его, сидя вокруг костра на высоком берегу холодной реки. Но если рассказать, как мы сидели вокруг обеденного стола, слушая твой рассказ о ТОМ рассказе и тоскуя о потерянном рае ТОЙ жизни, то будет еще один рассказ - и так до бесконечности". "Ничего у нас культура не отнимает. Мы, обвиняя во всем культуру, сами из поколения в поколение теряем свою природу - то единственное, что связывает нас с шаманом Энге и шаманом Тирке. Я, пожалуй, попробую ваши давыдовские, Вебстер".

"Хорошо.- Вебстер протянул Августу синюю с золотой надписью пачку.- Но где найдет себе место такой скромный антиквар, как я, сама природа которого - в бесконечной привязанности к древним вещам и людям?" - "Я вам не верю. Или верю наполовину. Нет ли у вас иной природы, понуждающей вас играть и другую, пока еще не понятую мною роль, несущую в себе страсть и угрозу. Да взять хотя бы, как вы организовали мой приезд - с подменой моего друга мной, с вашим исчезновением в день моего прибытия, с..."

Оглушительный удар грома не дал Августу договорить. Ливень с дикой силой хлестал по незашторенным окнам снопами сверкающих розг. Погас свет. Александра, выждав черный промежуток между двумя молниями, поцеловала Августа сзади в шею.

"Это - Таргунза, лувийский бог гроз и ураганов,- со странной улыбкой сказал Вебстер, наливая себе портвейн.- Таких гроз здесь не было лет десять, если не больше. Ну мне пора к себе. Надо еще сверить кое-какие данные по расположению культурных слоев - и спать. Начинаем работать с раннего утра. Завтрак в восемь". "Прекрасно.- Августа поднялся.- Да, чуть не забыл вас предупредить, что у меня завтра будет одно небольшое дело. Так, скажем, с одиннадцати до двенадцати. Спокойной ночи". Снаружи дождь продолжал стоять стеной, заполняя собой небо и землю.

"Очаровательная игра,- думал Август, подымаясь по винтовой лестнице в ванную.- Тоже мне - антиквар! Вебстер увиливает и тянет время, чтобы разобраться в устроенной, казалось, им же самим, но непредвиденно усложненной (кем?) ситуации. По одной своей природе Вебстер прост, как герой научно-фантастического романа: страшно ученый, но не знающий другой своей природы и другой своей жизни. Однако не то же ли самое и со мной? Тогда Вебстер мог уже это почувствовать. И оттого заметался в догадках и подозрениях. Милый простофиля, как он смотрит на Александру! Буквально имеет ее глазами".

Когда Август поделился с ней последним наблюдением, она улыбнулась, заметив, что это гораздо пристойней, чем раздевать женщину взглядом, ну с точки зрения этикета хотя бы ("Знаешь, я иногда люблю - не раздеваясь"). Он так и не понял, почему она не хотела с Вебстером.

Александра - человек подробностей. Как он мог за два дня сложиться у нее в общую картину? Ну ладно. Скоро, насытившись ею, он откинется на подушку, чтобы в последний раз перед сном сосредоточиться на блаженной мысли о ней, потом подумать о Сергее и о... завтрашнем деле.

"Через два часа - спать", - сказала Александра. Он ответил, что за два часа можно удовлетворить двух кобылиц и годовалую телку (прямая цитата из валийской легенды четырнадцатого века). Он вошел в нее сзади. У него за спиной с металлическим звоном захлопнулась дверь, он обернулся, с трудом превозмогая еще не утоленное желание, но ничего, кроме закрытой двери, не увидел. Он опять повернулся к постели - Александры там не было, а был Сергей, сидевший поверх одеяла с сигаретой в одной руке и зажженной спичкой в другой.

"Спрячь вещь, а то и обжечь недолго,- серьезно сказал Сергей, закурил и протянул пачку Августу.- Мы с тобой что-то поздновато кончаем, а, мой мальчик?" Август уже готов был возразить, что он-то едва еще начал, но тут же сообразил, что Сергей имеет в виду не настоящий случай прерванного им акта, а скорее факт, что они оба еще не кончили этим заниматься в жизни вообще.

"Я - не знаток времени,- сказал он.- Без Александры мне не проникнуть в глубь чистого пространства сознания".- "Вглубь? Эк куда захотел! Пойдем лучше со мной". "Я готов, Сережа, я готов! - почти закричал он, и слова его отскакивали от закрытой двери с металлическим звоном.- Я только очень хочу сейчас пива выпить. Понимаешь, пива".

"Ты с ума сошел - какое пиво? - Александра, одетая, протягивала ему чашку кофе.- Сейчас звонили из больницы. Сергею совсем плохо. Я вызвала такси".

Кофе обжигал губы. Он втянул в себя сладкий густой жар, продлевая блаженство первого утреннего глотка... Стол был так низок, что его колени торчали над краем. Руки жгла тяжелая глиняная чаша с дымящейся мезой. Он сидел один, кер, Глава Рода, на своей стороне стола, с женщиной слева от него и с сидящим напротив Родовым Жрецом, маленьким лысым человеком с нежной кожей, близко посаженными глазами, тонким носом с раздутыми книзу ноздрями и изящным, женским - если пренебречь элегантной ниточкой усов над ним - ртом. Что - опять спор о том же? О судьбе - его? Ее? Рода? Или жреца? Он предпочел бы сразу не согласиться, но предвидя лавину аргументов, которые тут же на него и обрушатся... Хорошо, он сначала послушает, как слушает всю жизнь днем и ночью. Слушает и смотрит, как если бы он не страждал - как все они ее тела - своей новой свободы от них, от всего этого... и жизни. Просто жизни.

"Я тебе говорю то, что есть, Владыка Рода, а не то, что я, ты или она хотели бы, чтоб было".- "Подожди,- прервала Жреца женщина,- я сама ему скажу. Глава Рода, ты можешь уйти, если пожелаешь. Но не раньше, чем зачнешь в моем лоне твоего преемника.- Она закашлялась.- Здесь дышать нечем".

"Подожди два дня.- Маленький человек сделал глоток из своей чаши.- Леды говорят, что закончат сжигать трупы завтра вечером. А я говорю, что ночью задует ветер с моря, ветер небывалой силы. Он унесет запах гари и трупную вонь. Ты разрешаешь мне продолжать, Владыка Рода? Я сорок три раза бросал кости. Здесь не может быть ошибки. Мы трое - среди ОСТАВЛЕННЫХ ими керов. И ты до конца пройдешь свою дорогу в Городе".- "Я прерву ее, когда того пожелаю". Ему доставляло удовольствие спорить, как если бы этим он дразнил их: "Захочу и прерву, хоть сейчас".- "Нет. Все останется, как выпали кости..."

Но не в конечности ли знания его, того же знания, сомнительность? Да и КТО знает - кости или этот плешивый скотоложец? Нет, здесь загадка, которую ему сейчас не время разгадывать. Хотя оставалось смутное ощущение, что Родовой Жрец, вря, говорит правду, что, разумеется, не так трудно будет проверить. Но не все ли равно?

Размышляя так, он высоко поднял чашу, чтобы выпить наконец глоток горячей мезы. Затем, подняв ее, он отвел назад правый локоть, что со всей очевидностью и было воспринято Жрецом как намерение послать эту чашу ему в голову. Женщина закричала, и он увидел, как из тонких красноватых пальцев Жреца вырвался и матовой змейкой - летит стилет. Уже почувствовав, как он просвистел под мочкой левого уха, он только успел подумать, что кости были правы, когда чаша с мезой ударила в левый висок Жреца. "Значит, Жрец знал о тебе",- прошептала женщина. Ноги Жреца в сапогах из воловьей кожи торчали из-под стола. Но ему уже не хотелось спорить, и он ей не ответил. Однако сказал почему-то: "Я не буду спорить".

"С тобой никто не спорит, скорей пей кофе.- Александра протягивала ему рубашку.- Такси здесь. Быстрей!"

Ей было холодно, и в машине она расстегнула ему ворот рубашки, чтобы греть руки у него на груди. Еще она ему сообщила, что он больше всего ей нравится, когда любит ее, спит и сердится. М-да, комплимент туда-сюда, с весьма ограниченной областью применения. Хорошо, а во всех других случаях он совсем не годится? Ну не то чтобы совсем, но он ей часто кажется ("Прости, мой дорогой, я же филолог по первому образованию") скорей стойким художественным приемом, чем цельным образом. А Сергей? (Это не вопрос ей - он просто подумал.) В нем есть угроза. Угроза чего? Смерти, конечно. Когда она с ним, то всегда думает, что это - в последний раз.

В этот визит все было по-другому. Огромная комната с громадным теле

визором. Дополнительная небольшая приемная для посетителей и отдельно помещение для дежурной сестры и аппаратуры. Доктор в светло-синем комбинезоне объяснил, что аневризмы аорты категорически нет, а есть тяжелая стенокардия. Очень тяжелая. С четким противопоказанием хирургического вмешательства. Почему? Сложно объяснить. За последние шесть часов - резкое понижение температуры и кровяного давления. Прогноз - неопределенный, но он не думает, что пациент умрет в ближайшие два-три дня. Еще одно: Сергей совсем перестал спать, а любое снотворное полностью исключено. Очень хорошо, что они пришли. Сейчас он в полном сознании.