Александр Каменецкий - Двадцать рассказов Страница 17

Тут можно читать бесплатно Александр Каменецкий - Двадцать рассказов. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Александр Каменецкий - Двадцать рассказов

Александр Каменецкий - Двадцать рассказов краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Александр Каменецкий - Двадцать рассказов» бесплатно полную версию:

Александр Каменецкий - Двадцать рассказов читать онлайн бесплатно

Александр Каменецкий - Двадцать рассказов - читать книгу онлайн бесплатно, автор Александр Каменецкий

Тбилисский фуникулер - с него мы, пожалуй, начнем - обладает одним признаком, который позволяет ему держаться в стороне от иных, более или менее праздных собратьев. Он берет начало у подножия величественной и древней горы Мтацминда - надо ли говорить, что конечной точкой поездки как раз и является ее вершина. Пока вы проплываете под весьма крутым углом мимо суровых и торжественных елей на склоне, ум склоняется к аскетическим мыслям и вечным вопросам; если приглядеться к лицам попутчиков-туристов, они испытывают почти те же чувства. Разговоры смолкают сами собой; мамы придерживают за плечи внезапно угомонившихся малышей и сами впадают в некоторое подобие транса, словно на похоронах начальника или народной артистки. Это неизбежно, ведь вы приближаетесь к дорогим сердцу каждого грузина могилам: на Мтацминде покоятся Грибоедов, Нина Чавчавадзе и еще ктото, чьи имена забываются сразу же после того, как фуникулер отчалит обратно. Вообще-то в этом путешествии есть нечто странное: наверху, где человеческое сознание помещает блаженные небесные сферы, стоят усыпальницы. Может быть, Мтацминда недостаточно высока, но если вспомнить Гермеса Трисмегиста с его "что наверху, то и внизу", выходит, все правильно. Лично мне видится здесь торжество цивилизации: с помощью таких незамысловатых средств, как рельсы, колесо и электричество путник с комфортом и в большой компании посещает места, откуда, по некоторым сведениям, нет возврата.

Киевский фуникулер устроен почти так же, но без особой метафизической нагрузки. Он соединяет речной вокзал и Владимирскую горку - даже если вам ничего не говорят эти названия, можно догадаться, что под таким же острым углом неутомимое колесо влечет там по склону вереницу вагонов. Пользуются им и туристы, и местные жители; детям здесь можно шуметь, а женщинам - шлепать их, не испытывая внутреннего дискомфорта. Владимирской горке не придают статуса кладбища; историк бы возразил, но жизнь берет свое, и поэтому никому не приходит в голову воспринимать киевский фуникулер как метафору.

Вообще, в семействе канатных фуникулеры занимают самую высокую ступень. Они вызывающе безопасны, предназначены для семейного отдыха и в целом не слишком выделяются на фоне прочих транспортных средств. То ли дело, например, горнолыжный подъемник. Здесь все напоминает о риске и романтике: утлое сиденьице, раскачивающееся над бездной, могучий склон с миниатюрными фигурками, одной из которых еще совсем недавно были вы; наконец, предвкушение очередного спуска и подъема. Впрочем, подъемник достаточно банален: его задача проста и однозначна и укладывается в хорошо известную схему "любишь кататься...", напоминающую о каком-то неизбежном возмездии.

Совсем другое дело - канатная дорога. По правде говоря, аналогов ей не так уж много, и если и есть в нашем городе нечто особо примечательное, так это именно она, канатная дорога, в миру "канатка". Само по себе это словосочетание странно: оно наводит на мысль о канатоходце и его незавидной судьбе. Сущность канатки очевидно отрицает принцип фуникулера: в нашем городе отсутствуют горы, а все могилы расположены в значительном удалении от нее. Впрочем, и здесь не обошлось без аналогий: канатная дорога проложена над глубоким оврагом; ныне там запущенный ботанический сад, а во время войны кого-то расстреливали; существует даже памятник погибшим, но к тому пространству, которое охватывает взор с высоты, это не имеет никакого отношения - попросту говоря, кроме разнообразных зеленых массивов, оттуда ничего не видно. Однако об этом после.

Канатная дорога начинается (если здесь уместно говорить о какомлибо начале) в ЦПКиО имени известного в прошлом писателя - сомневаюсь, что он удостоился войти в нынешнюю школьную программу. Судя по названию, моим детским воспоминаниям и букве "цэ" (Центральный) в аббревиатуре, парк знавал и лучшие времена; реформы не коснулись лишь нескольких предметов: едкого чада, который всегда ассоциировался с блюдами кавказской кухни, нестареющих старушек - хранительниц аттракционов и пятен ржавчины, покрывающих эти аттракционы. Ныне цэпэкэио переживает своего рода промежуточное состояние - тибетцы называют его бардо, однако тот сон, который снится парку в перерыве между так называемыми бодрствованиями, отнюдь не ужасен: его заполняют привычные детские возгласы, стук домино и птичьи крики - известно, что на птиц не влияют социальные катаклизмы. Есть и заметные положительные перемены: например, платное катание верхом, так что к упомянутым звукам прибавляется еще и веселое цоканье копыт.

Воспоминания о детстве связаны, в основном, с несуществующими предметами: вот здесь стояло то-то, это было выкрашено по-другому, а вот этого я совершенно не помню, хотя по виду ему уже лет и лет. То же и канатка. Садясь в вагончик, вы прочно удерживаете в памяти мысль о "путешествии" - она вдохновляла вас в детстве, и вы цепляетесь за нее, пытаясь вызвать давно растворившиеся ощущения, однако и вкус, и аромат у этой мысли другой; эта поразительная банальность, тем не менее, реальна настолько, что ее даже можно потрогать. В детстве, например, вы могли позволить себе путешествие по оврагу под канаткой, наслаждаясь разницей в ощущениях "там" и "тут" - теперь "там" и "тут" навевает совершенно иные ассоциации, и чем дальше, тем не в лучшую сторону. Самая идея "путешествия" произвольно распадается на "путь" и "шествие" - с течением лет вы улавливаете между этими словами некую прискорбную связь. Впрочем, груз мыслей мешает; утлый вагончик канатной дороги не приспособлен для перенесения тяжестей, тем более, что путь недолог - я подсчитал, всего две сигареты, а ведь в детстве, скажете вы, - да, в детстве все было по-другому, ну и Бог с ним.

Старушка еще жива: наверное, у нее такая должность. Здесь, на канатке, мир наглядно демонстрирует возможности личного бессмертия; какая разница, та это старушка или не та: у них одинаковые лица и позы, а что до течения времени, то наука доказала, что времени не существует. Если вдуматься, то поскольку старушка осталась такой же, есть где-то и такой же я - но где? Ой нет, кажется, нас занесло...

Вагончик представляет из себя подобие ведра, сильно сплющенного с боков. Поражаешься его совершенству: ни одной лишней детали, ничего, что наводило бы на мысль о комфорте и отдыхе. Две металлические скамейки, отполированные (задами сидящих, добавите вы) до блеска, скрипучие дверцы, закрывающиеся сверху на защелку, овальная выпуклая крыша, приваренная к вагончику четырьмя стальными прутьями, и, наконец, могучий крюк, намертво впившийся в трос. Идея канатной дороги, всего того, отблесками чего являются фуникулер и подъемник, доведена здесь до восхитительной, отточенной завершенности. С чего бы начать? Да хоть с того, что дорога эта не имеет никакой явной, выраженной цели. Она никуда не ведет, поскольку начинаясь (условно, разумеется) в парке, заканчивается в спальном районе, настолько тихом и беззаботном, что никому с той стороны и в голову не придет осознанно уплатить деньги за подобную поездку. Начало и конец равнозначны; середина тоже не ахти, поскольку зеленые насаждения сверху гораздо менее интересны, нежели снизу, и зря говорят, что "там" лучше, чем "тут". К слову, за последние годы популярность канатки резко упала: глупо, конечно, и это связывать с реформами, тем более, что после не означает вследствие.

В вагончик следует прыгать на ходу; скорость невелика, но этот момент движения, прыжка доставляет скрытое удовлетворение, как от пойманной за хвост удачи или успешного побега. Прыжок запланирован самим устройством канатной дороги, и от мнимой опасности вас ограждает все та же, покойная как сфинкс старая леди, но лязгая дверцей перед тем, как оторваться от земли, вы волей-неволей безмолвно произносите: "Повезло". Поразительно, что именно здесь, в качающемся над условной пропастью ведерке, вы очень быстро принимаете удобную позу и даже пытаетесь расслабиться, хотя только встав на твердую землю, осознаете, что это не удалось. Лучше всего путешествовать в одиночестве - это еще одна реминисценция из детства, ведь тогда вселенная за металлическим забралом дверцы существовала для вас одного. Честно говоря, в те времена меня не особо смущал очевидный факт моей подвешенности: весь мир (вернее, тот, кто осознает этот мир) болтался на одном железном пальце, ухватившемся за трос. Будь я мальчиком с техническим складом ума, меня, возможно, посетила бы мысль о невесомости, но теперь более всего хочется, чтобы палец никогда не разжался. Разумеется, этого не произойдет; более того, на каждом столбе, поддерживающем канатку, глядит вам в лицо устрашающий щит с надписью: "Вагоны не раскачивать! ОПАСНО". Действительно, раскачивать вагончик совершенно не хочется, тем более, что он сам без конца подпрыгивает и дребезжит, наглядно демонстрируя истину, указанную на щите.

Оглядывая окрестности из-за бортов ведерка, вы открываете, что именно ограниченность вашего пространства, его целостность и ненарушимость - причина тайного наслаждения, влекущего сюда теперь уже редких пассажиров. Есть нечто шаманское в этом вибрирующем движении между небом и землей, есть здесь некое торжество без риска, удовольствие без страха, и наконец где-то в глубине души колышется невыразимый экстаз от ощущения, что вы знаете, как и кем устроена эта штука, что она понятна и безопасна. Лично мне доставляет особую радость некое постоянство, заложенное в канатной дороге человеческим разумом - именно здесь он торжествует над непостижимостью бытия. Жаль, мы не американцы, и нам не дано (в силу, вероятно, укоренившейся традиции) наслаждаться еще и тем, что за все уплачено, а значит, мы действительно занимаем в этой вселенной положенное нам место. Здесь скрывается повод для особой гордости, но излишняя приверженность размышлениям в этом деле только вредит.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.