Илья Эренбург - Оттепель Страница 18

На следующее утро к Володе пришла Надежда Егоровна:

- О тебе в газете написали. Я сейчас прочитаю... "Нельзя не отметить глубоко реалистических панно художника Пухова, выполненных с присущим ему мастерством. Рядом с ними выделяется..." Нет, это уж о другом... Ты доволен?

Он хотел выругаться, но вспомнил - мама обидится, кивнул головой, потом сказал:

- Хорошо, что отцу лучше, я за него волновался.

Надежда Егоровна, растроганная, поцеловала сына. Андрюша не знает: у Володи хорошее сердце, он только скрытный.

Володя подошел к окну: снег, ничего кроме снега... В комнате было тепло, но он почувствовал где-то внутри такой холод, что взял в передней пальто, накинул его на себя. А согреться не мог.

10

Это было в столовой. Вcе пообедали, разошлись. Коротеев сидел один с газетой перед остывшим стаканом чая: отчет о Берлинском совещании был длинный, и Дмитрий Сергеевич увлекся. Подошел Савченко:

- Журавлев хочет уволить Семенова. Месяц назад сам премировал, а теперь говорит: "Бракодел". Отличный фрезеровщик, я видел - он показывал молодым, как настроить станок. Держится он независимо, а Журавлев этого не любит. Да и не в Семенове дело, просто Журавлеву нужно на ком-нибудь сорвать злобу.

Коротеев еще думал о статье и cпросил без интереса:

- А отчего ему злиться?

- Вы разве не слышали? Жена его бросила, вот он и бесится.

Коротеев умел владеть собой и вcе же не выдержал, отвернулся:

- Почему они абажуры не повесят? Ведь по триста ватт, глазам больно...

Савченко ничего не заметил и спросил:

- Дмитрий Сергеевич, вы ведь с ней знакомы, объясните мне: как она могла его терпеть?

Коротеев посмотрел на часы.

- Егоров меня ждет. Я с газетой и про время забыл. Интересное вчера было заседание, Бидо так и не смог ответить, глупое у него положение - как-никак француз... Егоров боится, что сварные кронштейны не подойдут. Нужно проверить...

Коротеев быстро совладал с собой. Три часа он просидел с Егоровым, говорил о сварке, о перекосах, о кронштейнах. Когда Коротеев уходил, Егоров сказал:

- Плохо выглядите, Дмитрий Сергеевич. Наверно, воздухом не дышите. Мне Горохов сказал - минимум два часа в день гулять. Два часа не выходит, а все-таки хожу домой пешком...

Коротеев шел и думал о Лене. Он пытался себя убедить, что думать не о чем; к нему это не имеет никакого отношения. Он должен жить своей жизнью, забыть про то, что давно окрестил дурью.

По почему Лена бросила Журавлева? Они ведь прожили вместе больше пяти лет. Наверно, ей трудно было решиться на такой поступок. Я совсем оглупел! прикрикнул он на себя. - Ну что тут удивительного? Можно было удивляться, что она его терпит. Летом, когда я бывал у них, я часто думал: о чем она может с ним разговаривать? Он не подлец, как это кажется Савченко, обыкновенный чинуша. Савченко - романтик, потом ему все внове, а я видел много таких. Конечно, Лене от этого было не легче. Может быть, он в частной жизни лучше? Подкупал ее своими чувствами?.. А возможно, их сближала дочка. Ниточка была тонкой и порвалась. Я тут абсолютно ни при чем. Конечно, случись это летом, я сразу пошел бы к ней, постарался бы развлечь, если нужно, помочь. Тогда я мог с ней держаться просто. А теперь, даже если случайно встречу, не осмелюсь подойти - боюсь выдать себя. Ей и без меня трудно. Зачем еще огорчать непрошенными чувствами? Я не Савченко, в мои годы нужно все проверить - как линейкой чертеж...

Он уснул очень поздно и, засыпая, подумал, что образумил себя, больше у него не будет таких нелепых и мучительных ночей. А проснувшись, сразу вспомнил Лену. Где она сейчас? Даже если он решится поговорить с ней, он ее не найдет. Она могла уехать в другой город или к родителям. Нет, школу она среди года не бросит. Но он не может отправиться в школу. Если бы случайно ее встретить, подойти, молча заглянуть в глаза!..

Сколько это продолжается? Он начал изводить себя, когда вернулся из отпуска. Полгода .. Дурь сказалась сильнее его. Но сдаться нельзя: он должен себя пересилить.

Почему она все-таки ушла от Журавлева? Я ведь ничего не знаю... Что, если она переживает то же самое. Вздор, я это почувствовал бы. Притворяться она не умеет. В романах так часто бывает: писатель, чтобы было интереснее, нарочно запутывает - он не догадался, она не поняла. А в жизни все много проще. Такие недомолвки могут быть только у очень молодых. У Савченко... Недаром он спрашивал, что ему делать. А я из этого возраста вышел. Глупо тешить себя иллюзиями, даже непристойно.

Во время обеденного перерыва Коротеева позвал к себе Журавлев: хотел поговорить о сварных кронштейнах - у него серьезные опасения. Коротеев рассказал про разговор с Егоровым - нужно изменить методы сварки.

Потом Журавлев предложил вместе пообедать. Они говорили о германском вопросе, о выборах, о шахматном турнире. Коротеев старался быть как можно приветливее. Он еще утром подумал: Журавлеву, наверно, тяжело. Кто-кто, а я могу его понять. Может быть, я к нему вообще несправедлив? Многие о нем хорошо отзываются. Да я сам знаю, что он себя не жалеет, работяга, привязан к заводу. Вспомнить только, как он себя вел, когда начался пожар... А недостатки есть у каждого. Трудно себя проверить, - может быть, я ревновал, поэтому старался его принизить? Не знаю... Во всяком случае, теперь я буду с ним держаться дружески.

Тон Коротеева растрогал Ивана Васильевича. Он подумал: я всегда считал Коротеева отличным работником, он ко всему хороший товарищ: не интригует, не подкапывается под меня, как Соколовский. Может быть, ему уже рассказали про Лену? Наверно, рассказали: люди любят трепаться. Лена ему нравилась, он-то знает, что она вертушка, сегодня глаз не сводит, а завтра - до свидания, можете не показываться...

Когда они кончили обедать, Журавлев сказал:

- Есть у мeня к вам разговор. Только здесь говорить неудобно. Приходите ко мне в воскресенье - пообедаем, а потом спокойно потолкуем.

Он неожиданно улыбнулся.

- Я теперь живу, как вы, по-холостяцки...

Вспомнив потом эту фразу, Коротеев подумал: видимо, мучается, хотел показать, что спокоен. Воля у него есть, это я всегда знал, но, оказывается, он ее сильно любит... О чем он хочет со мной разговаривать? Неужели о Лене? Глупости, я сам теряю голову и думаю, что вcе сошли с ума. Наверно, какие-нибудь указания из главка. Насчет проекта Брайнина... Но почему он не пожелал говорить ни в столовой, ни у себя в кабинете? Впрочем, это неважно. Хотел бы я знать, о чем сейчас думает Лена?..

После работы он снова попробовал себя укротить, но сердце не поддавалось. Он шел домой, и вдруг ему псказалось, что впереди Лена, он догнал - пожилая женщина с кошелкой. То и дело в синеватом тумане ему мерещилась Лена...

Нелепо! Но где она может быть?..

Вечером он пошел в клуб: сегодня доклад Брайнина о международном положении, интересно, что он скажет о позиции Франции. Тайком от себя он мечтал: вдруг Лена там? Она иногда ходила на такие доклады... Он опоздал и вошел в длинный темный зал, когда Брайнин, уже рассказав про Берлинское совещание, говорил о положении в Азии: "Индия, так cказать, естественно, встревожена американскими базами в Пакистане..." Коротеев старался в темноте разглядеть лица. Вспыхнул свет. Лены не было.

На следующий вечер он снова сказался в клубе, и этого он объяснить себе никак не мог: показывали старый фильм, который он дважды видел.

Он пошел в клуб еще раз - на вечер самодеятельности. Играли баянисты, потом парочка исполнила болгарский танец, потом Катя Столярова прочитала стихи о борьбе за мир. Коротеев сидел неподвижно: он боялся вглядываться в лица, знал, что Лены нет и что дурь победила.

Всю неделю он бессмысленно искал Лену: несколько раз подходил к школе, стоял, как будто любуется сугробами, повернувшись к зданию спиной и прислушиваясь, не скрипнет ли калитка. Он вспомнил, что Лена бывала у Пухова, разыскал дом, где жил старый учитель, и два часа простоял на холоду у ворот.

Наконец он понял, что не может жить в таком изнуряющем томлении, и дал себе слово не искать больше Лену. Это было в субботу. Вернувшись домой, он взял томик Чехова. Пришел Савченко.

- Дмитрий Сергеевич, вот хорошо, что вы дома! Пойдемте в театр, сегодня премьера - "Гамлет". Вы ведь говорили, что любите Шекспира... У меня лишний билет.

Савченко купил два билета неделю назад. После этого произошло неудачное объяснение с Соней, и он решил больше с ней не встречаться. Билет сказался ненужным. Увидев в окне Коротеева свет, Савченко подумал: позову Дмитрия Сергеевича - вдруг пойдет?.. Он мало на это надеялся и даже удивился, когда Коротеев сказал:

- Пожалуй, пойду. Я "Гамлета" не видел со студенческих времен...

Конечно, Коротеев думал не о "Гамлете", он снова отдался нелепым фантазиям. Лена говорила, что в прошлом сезоне не пропустила ни одной премьеры. Да, но теперь ей, наверно, не до театра... Откуда я знаю? Все может быть... Во всяком случае, ничего нет смешного в том, что я согласился, это не дурацкое хождение возле чужих ворот...