Максим Горький - Дачники Страница 18

Влас. Что такое? Вы! Смотрите!

Марья Львовна (гордо). Ко мне? Это странно... но я слушаю.

Суслов. Ничуть не странно, ибо мне известно, что именно вы - муза этого поэта.

Влас. Без пошлостей!

Юлия Филипповна (мягко). Без пошлостей он не может.

Суслов. Я просил бы не мешать мне... Когда я кончу, я отвечу, как вам будет угодно, за все, что скажу... Вы, Марья Львовна, так называемый идейный человек... Вы где-то там делаете что-то таинственное... может быть, великое, историческое, это уж не мое дело!.. Очевидно, вы думаете, что эта ваша деятельность дает вам право относиться к людям сверху вниз.

Марья Львовна (спокойно). Это неправда.

Суслов. Вы стремитесь на всех влиять, всех поучать... Вы настроили на обличительный лад этого юношу..

Влас. Что вы там мелете?

Суслов (зло). Терпение, юноша! Я до сего дня молча терпел ваши выходки!.. Я хочу сказать вам, что, если мы живем не так, как вы хотите, почтенная Марья Львовна, у нас на то есть свои причины! Мы наволновались и наголодались в юности; естественно, что в зрелом возрасте нам хочется много и вкусно есть, пить, хочется отдохнуть... вообще наградить себя с избытком за беспокойную, голодную жизнь юных дней...

Шалимов (сухо). Кто это мы, можно узнать?

Суслов (все горячее). Мы? Это я, вы, он, он, все мы. Да, да... мы все здесь - дети мещан, дети бедных людей... Мы, говорю я, много голодали и волновались в юности... Мы хотим поесть и отдохнуть в зрелом возрасте - вот наша психология. Она не нравится вам, Марья Львовна, но она вполне естественна и другой быть не может! Прежде всего человек, почтенная Марья Львовна, а потом все прочие глупости... И потому оставьте нас в покое! Из-за того, что вы будете ругаться и других подстрекать на эту ругань, из-за того, что вы назовете нас трусами или лентяями, никто из нас не устремится в общественную деятельность... Нет! Никто!

Дудаков. Какой цинизм! Вы перестали бы!

Суслов (все горячее). А за себя скажу: я не юноша! Меня, Марья Львовна, бесполезно учить! Я взрослый человек, я рядовой русский человек, русский обыватель! Я обыватель - и больше ничего-с! Вот мой план жизни. Мне нравится быть обывателем... Я буду жить, как я хочу! И, наконец, наплевать мне на ваши россказни... призывы... идеи!

(Он нахлобучивает шляпу и быстро идет по направлению к своей даче. Общее недоумение. Замыслов, Басов и Шалимов отходят в сторону, оживленно и тихо разговаривая. Варвара Михайловна и Марья Львовна составляют отдельную группу. Юлия Филипповна, Двоеточие и Дудаков с женой тоже в одной группе. Общий нервный говор. Калерия, подавленная, одиноко стоит под сосной. Рюмин быстро ходит взад и вперед.)

Влас (отходит в сторону, схватив себя за голову). Черт меня возьми! Черт возьми!

(Соня идет за ним, говорит ему что-то.)

Марья Львовна. Да это истерия! Так обнажить себя может только психически больной!

Рюмин (Марье Львовне). Вы видите... вы видите, как ужасна правда?

Варвара Михайловна. Как это тяжело!

Двоеточие (Юлии Филипповне). Ничего не понимаю... ничего!

Юлия Филипповна. Марья Львовна, голубушка, скажите, он обидел вас, да?

Марья Львовна. Меня? Нет. Он себя обидел!

Двоеточие. Чудны дела ваши, господа хорошие!

Дудаков (жене). Подожди... (Двоеточию.) Это нарыв! Понимаете, прорвался нарыв в душе... Это у каждого из нас может быть... (Взволнованный, машет руками и, сильно заикаясь, не может говорить.)

Юлия Филипповна. Николай Петрович...

Замыслов (подходя к ней.) Вас это расстроило?

Юлия Филипповна. Нисколько... Но мне неудобно оставаться здесь. Проводите меня.

Замыслов. Как глупо, а? И жалко: патрон изготовил такой, знаете, съедобный сюрприз!

Юлия Филипповна. Оставьте! Довольно сюрпризов.

(Уходят.)

Шалимов (подходя к Калерии). Как это вам нравится?

Калерия. Это ужасно! Как будто тина поднялась со дна болота и душит меня, душит!..

(Басов подходит к Власу и молча берет его за рукав.)

Влас. Что вам угодно?

Басов (отводя его в сторону). На пару слов.

Рюмин (подходя к Варваре Михайловне, вне себя). Варвара Михайловна, этот ураган желчной пошлости смял мою душу... опрокинул... меня. Я ухожу... прощайте! Я пришел проститься с вами... Мне хотелось провести тихий вечер... последний вечер! Я ухожу навсегда. Прощайте!

Варвара Михайловна (не слушая его). Знаете, что я думаю? Мне кажется, Суслов искреннее всех вас. Да, да, искреннее! Он грубо сказал, но он сказал ту беспощадную правду, которую другие не смеют сказать!

Рюмин (отступая). Это всё? Это ваше прости? Боже мой! (Идет в глубину сцены.)

Басов (Власу). Ну, батенька, вы отличились! Как же теперь? Вы оскорбили мою сестру... и Якова, который... он писатель! Всеми уважаемый! К тому же Суслов. .. наконец, Рюмин! Вам надо извиниться...

Влас. Что-о? Я? Извиняться? Перед ними?

Басов. Ну, что же, это ничего! Ну, скажите: просто, мол, хотел пошутить, развеселить и - пересолил... Вас извинят, все привыкли к вашим выходкам... все ведь знают, что вы, в сущности, комик.

Влас (кричит). Ступайте к черту! Вы сами комик. Вы шут гороховый!

Соня. Господа! Пощадите!

Варвара Михайловна. Влас, что ты?

Марья Львовна. Да это волна безумия...

Двоеточие. Влас, вы, того, уйдите!

Басов. Нет, позвольте, я тоже оскорблен.

Варвара Михайловна. Сергей, прошу тебя! Влас!

Басов. Нет-с! Я не шут гороховый!

Влас. Только уважение к сестре не позволяет мне сказать вам...

Варвара Михайловна. Влас, не смей...

(Калерия подходит.)

Саша (Варваре Михайловне). Подавать кушать?

Варвара Михайловна. Уйдите!

Саша (негромко Двоеточию). Уж лучше бы подать! Барин увидят кушанье на столе и перестанут сердиться.

Двоеточие. Пошла ты прочь!

Басов (Власу). Нет-с, я прошу вас! (Вдруг свирепо орет на Власа.) Вы мальчишка!

Калерия. Сергей, это дико!

Басов. Он мальчишка! Да! Это факт!

Шалимов (берет Басова под руку и уводит на дачу. Саша идет сзади). Ну, перестань же!

Марья Львовна. Влас Михайлович! Эх, как вы!

Влас. Разве я виноват? Разве я?

Саша. Барин! Ужинать подавать?

Басов. Идите прочь! Я здесь ничто. Меня в моем доме... (Входит в комнаты:)

Марья Львовна (Соне). Уведи его к нам. (Власу.) Уйдите, голубчик!

Влас. Вы простите меня, простите! И ты, сестра, прости! Я виноват. Несчастная моя сестренка! Уйди отсюда! Уходи!

Варвара Михайловна (негромко). Куда? Куда я уйду?

Двоеточие. А вот ко мне бы, право! Как бы это хорошо!

(Его слов никто не слышит. Он тяжело вздыхает и тихо идет к даче Суслова.)

Марья Львовна. Идите и вы ко мне, Варя, идите!

Варвара Михайловна. Я приду... Влас. .. после... приду...

(Варвара Михайловна идет на дачу. Марья Львовна за ней. Влас и Соня уходят в лес. Калерия, разбитая, шатаясь, тоже уходит на дачу.)

Ольга Алексеевна. Вот так скандал! И как всё это вдруг! Ты понимаешь что-нибудь, Кирилл?

Дудаков. Я? понимаю! да! Когда-нибудь мы все должны были опротиветь друг другу!.. И вот опротивели! Влас, он метко попал, Ольга! Он попал! Но надо тебе идти домой.

Ольга Алексеевна. Подожди! Это так интересно! Может быть, еще что-нибудь будет.

Дудаков. Э, Ольга, это же нехорошо! И надо идти домой... Там все кричат, плачут. Волька обругал няньку, она сердится, а он говорит, что она его за ухо дернула... И вообще там катастрофы. Я давно уже говорю тебе надо идти домой.

Ольга Алексеевна. Неправда! Ты не говорил!

Дудаков. Говорил же! Вон там мы стояли, ты что-то рассказывала о Басове, и я тебе сказал.

Ольга Алексеевна. Ты ничего не сказал мне, Кирилл!

Дудаков. Я не знаю, о чем ты споришь? Я же помню: иди домой, - сказал я...

Ольга Алексеевна. Ты не мог мне сказать: иди домой! Так говорят только детям и прислуге.

Дудаков. Ольга! Ты вздорная женщина!

Ольга Алексеевна. Да? Как тебе не стыдно, Кирилл! Ты обещал мне быть сдержанным.

Дудаков (идет прочь от нее). Не говори! Это... это глупо! Это бабство!

Ольга Алексеевна (следуя за ним). Глупо, Кирилл? Я - баба? (Со слезами.) Так, благодарю!

(Они скрываются в лесу. Несколько секунд сцена пуста. Темнеет. Из комнат на террасу выходят Басов и Шалимов.)

Шалимов (Басову). Мой друг, надо быть немножко философом! Смешно горячиться из-за пустяка...

Басов. Ведь досадно! Мальчишка! Молокосос! Ты уж не сердись! а?

Шалимов. Такие выходки, как выходка этого... куплетиста из неудачных... ежедневно встречаются в уличных газетах. Но, мой друг, кого же они трогают?

(Сходят с террасы и стоят у сосны, быстро подходит Суслов.)

Суслов. Сергей Васильевич! Я воротился... я понимаю, что должен извиниться перед тобой (Шалимову) и перед вами. Я не сдержался... Но меня давно возмущала она... Она и подобные ей - органически противны мне... Я ненавижу ее лицо, ее манеру говорить.

Басов. Понимаю, батя, очень хорошо понимаю! Человек должен быть мягок, деликатен.

Шалимов (сухо). Но вы хватили через край вашей характеристикой... да-с...

Басов (торопливо). Э, полно! Я подпишусь подо всем, что он сказал, ей-богу! А эту барыню я бы, откровенно говоря... так бы...