Лев Толстой - Том 20. Избранные письма 1900-1910 Страница 18

Я здоров, бодр, доволен жизнью, приближающей меня к смерти, и ничего не желаю, кроме того, чтобы получше употребить остающиеся силы и время.

Прощайте, голубчик. Целую вас. Привет Дмитрию Васильевичу* и Саломону* и Байе*.

Л. Толстой.

27 ноября 1903.

1904

103. В. И. Савихину

1904 г. Января 19. Ясная Поляна.

Дорогой Василий Иванович,

Очень благодарен за прекрасную медаль Пушкина*, но главное же я давно благодарен вам за ваш чудный рассказ «Дед Софрон»*. Рассказ этот много сделал и делает добра своей истинной поэзией и задушевностью.

Что давно ничего не видал вашего?

Желаю вам всего лучшего.

Лев Толстой.

1904. 19 янв.

104. В. Г. Короленко

1904 г. Января 20. Ясная Поляна.

Очень вам благодарен, дорогой Владимир Галактионович, за присылку интересной книги* с вашим интересным предисловием. Я был очень болен, когда казаки* были у меня. Ваше предисловие объяснило мне их посещение*. На очень, очень важные мысли наводит это удивительное и трогательное явление.

Дружески жму вам руку.

Лев Толстой.

1904 г. 20 января.

105. Я. Т. Чаге

1904 г. Января 20. Ясная Поляна.

Дорогой Яков Трофимович,

В. И. Скороходов сообщил мне о вас и о вашей судьбе*. Когда я узнаю про таких людей, как вы, и про то, что с вами случилось, я всегда испытываю чувство зависти, стыда и укора совести. Завидую тому, что прожил жизнь, не успев, не сумев ни разу на деле показать свою веру. Стыдно мне оттого, что в то время, как вы сидите с так называемыми преступниками в вонючем остроге, я роскошествую с так не называемыми преступниками, пользуясь всеми матерьяльными удобствами жизни. Укоры же совести я чувствую за то, что, может быть, я своими писаньями, которые я пишу, ничем не рискуя, был причиною вашего поступка и его тяжелых матерьяльных последствий. Самое же сильное чувство, которое я испытываю к таким людям, как вы, это — любовь и благодарность за всех тех миллионов людей, которые воспользуются вашим делом. Знаю я, как усложняется и делается более трудным ваше дело, вследствие семейных уз (и знаю от Скороходова про ваше положение), но думаю, что если вы делаете свое дело не для людей, а для бога, для своей совести, то тяжесть дела облегчается, вы найдете выход и довершите дело.

Помогай вам в этом бог.

Если я чем-нибудь могу служить вам, пожалуйста, напишите.

Скороходов пишет, что с вами в заключении Чижов*. Я получил от него письмо и послал ему 25 р. через одного знакомого* в Иркутске. Получил ли он их?

Любящий вас

Лев Толстой.

20 января 1904.

106. Джемсу Лею

<перевод с английского>

1904 г. Января 21/февраля 3. Ясная Поляна.

Милостивый государь,

Я думаю, что Чарльз Диккенс* крупнейший писатель-романист 19 столетия и что его книги, проникнутые истинно христианским духом, принесли и будут продолжать приносить очень много добра человечеству.

Искренно ваш

Лев Толстой.

3 февраля 1904.

107. В редакцию газеты «The North American»

<перевод с английского>

1904 г. Февраля 9/22. Ясная Поляна.

Филадельфия.

Я ни за Россию, ни за Японию, а за рабочий народ обеих стран, обманутый правительствами и вынужденный воевать против своего благополучия, совести и религии*.

Толстой.

108. M. H. Милошевич

1904 г. Февраля 19. Ясная Поляна.

Милостивая государыня Марья Николаевна,

Извините, что за недосугом не скоро отвечал вам.

На 1-й вопрос: действительно ли солдатские песни, которые вы присылаете, сочинены мною?* отвечаю, что песни эти точно сочинены мною.

На 2-й вопрос: нет ли в них неверностей против оригинала, отвечаю, что песни эти, сколько мне помнится, никогда не были мною написаны, а заучивались со слов и изменялись и добавлялись. Список вашего батюшки, сколько мне помнится, верен. Против печатания этих песен я, разумеется, ничего не имею*.

С совершенным уважением остаюсь готовый к услугам

Лев Толстой.

19 февраля 1904 г.

109. В. В. Стасову

1904 г. Февраля 19. Ясная Поляна.

Душевно порадовался, дорогой Владимир Васильевич, известию о том, что горизонт ваш очищается и что близкие вам люди перестанут страдать*. Еще больше порадовался вашему намерению посетить нас на святой*. Как сухие листья осенью, сыпятся мои друзья сверстники: Боборыкин*, Чичерин*. Покуда мы с вами держимся на ветке, будем видеться. Я своей жизнью очень доволен. Не стою того. До свиданья.

Лев Толстой.

19 февраля 1904.

110. П. И. Бирюкову

1904 г. Апреля 15. Ясная Поляна.

Получил ваше письмо, милый друг Поша, и радуюсь тому, что вы освободились от испытания, и хорошо освободились*.

Биография* ваша лежит еще не читанная. Хочется читать ее в таком настроении, при котором бы был в состоянии и охоте делать примечания, поправки, вообще отнестись с полным вниманием. На днях сделаю это.

1) Сколько помню, ездил за границу два раза. В первый раз сушей один, должно быть, в 1857*, и второй раз с сестрой на Штетин морем, должно быть, в 1860-м*. Помню, что уехал из Лондона в Россию в день объявления воли.

2) Смертную казнь видел в первую поездку*.

3) На Кавказ поехал с братом по Волге через Астрахань. После брата, в том смысле, что он был уже на Кавказе, и я поехал с ним, когда он возвращался*.

4) Вызывал я Тургенева на дуэль гораздо позже, у Фета, где мы были вместе*. А в Париже ничего подобного не было.

5) С Герценом я видался в бытность в Лондоне* 1½ месяца (кажется) почти каждый день, и были разговоры всякие и интересные. Записанного, кажется, ничего нет, впрочем, посмотрю в дневниках. Герцен, когда я уезжал в Брюссель, дал мне туда письмо к Прудону*, которого я видал в бытность там и который мне очень нравился. Там же был у Лелевеля, который жил дряхлым стариком в большой бедности. В Брюсселе чаще всего я бывал у Дундуковых-Корсаковых. Князь Дундуков был жив, его жена и дочери. Одну из них я видел в Крыму. Она замужем за псковским земским деятелем графом Гейденом.

6) Назарьева сведение о карцере верно*. Сидел за непосещение лекции Иванова, профессора истории, почему-то возненавидевшего меня.

7) В «Воспоминания» прибавилось чуть-чуть и еще только описание лиц в детстве.

8) Песни были две. Я пришлю вам то, что мне прислала дама*.

Привет милой Паше.

Очень помню и люблю вас обоих.

Л. Толстой.

15 апреля.

О войне написал, хотя не обращение к обоим народам, но смысл общий, ныне закончил заключительную главу*.

111. С. Н. Толстому

1904 г. Апреля 19. Ясная Поляна.

Я тоже огорчался, что давно нет от тебя прямых известий, а сам не догадался написать. Спасибо, что ты это вздумал. Про смерть Александры Андреевны* ничего не знаю подробностей, знаю только, что ей было 87 лет, чего я никак не думал. Она была слаба, но до самой смерти духовно свежа. Только жалко все меня обращала в Марии Михайловны веру*. Вера хорошая, как бывает и полушубок хороший, да в него никак не влезешь. Народ все мрет. Умер наш сосед Адлерберг*. Андрюша*, живя по кабакам, встретился там с Скрыдловым*, который в пьяном виде хотел мне посылать телеграмму: пьем за ваше здоровье и т. д. Но Андрюша отговорил его, так что Андрюша оказался благоразумнее начальника нашего флота.

Если успею, пошлю тебе книжки: одну с записками Лорера декабриста*, другую Ахшарумова петрашевца*.

Погода прекрасная, и, разумеется, мечтаю приехать к вам. Боюсь Машу* взволновать и не еду теперь и даже не писал ей.

Очень бы советовал тебе побольше быть на воздухе, на солнце. Как ни упорна твоя болезнь, это — воздух, солнце больше всего подкрепляет, освежает нас, стариков. Пока прощай. Целую Верочку* и Марию Михайловну.