Олег Себастьян - Непрофессионал Страница 18

...Сергей ехал в такси по Московскому проспекту, мокрому после короткого дождя. Шины шлепали по лужам и растирали, застрявшую в резине влагу в длинные полосы. Низкие серые тучи то и дело закрывали голубые разрывы, через которые чахлые осенние лучи успевали осветить несколько фасадов. Водитель косился на Сергея, сидевшего рядом с ним. Таксер, видно, хотел поговорить, но Сергей не отрывался от окна. Попросил остановиться не доезжая Обводного канала. Запустив руку за себя, нащупал ручки спортивной сумки, щелкнул стопором двери, кинул шоферу : "Подожди!" и выпрыгнул. Пошел, припадая на затекшую ногу к подъезду. Скинуть форму и переодеться было делом минуты. Собрал сзади рубашку и заправил в джинсы. Сел снова рядом с шофером. Тот критически заметил - "Хоть в джинсах, хоть без - все равно вояка!" Сергей не удержался и глянул на себя в висящее над водителем зеркальце - по коричневому лицу уже побежали розовые змейки, сломанный нос еще круче изогнулся, отсутствующее выражение глаз. Протянул - "Да-а", потом : "На Марсово поле..." 'Волга' домчалась с невероятной быстротой, так что Сергей не успел ни о чем подумать.

Остановились перед длинным желтым белоколонным фасадом. Сергей, пригнувшись, вспоминал, где входить, вынул из нагрудного кармана бумажки, поколебался, сунул четвертной. Водитель в ответ только нагнул голову. Когда Сергей был уже перед первой ступенькой подъезда, дал длинный гудок.

Пошла тяжеленная дверь, около внутренней двери - вахта. Сергей зашарил глазами, ища местный телефон. Не увидев, кинулся к вахтеру - "Дай-ка позвонить ..." Вахтер, в темной синей шинели, с достоинством держа руки в карманах, ответил - "Это вам надо выйти..." "Сейчас ты у меня выйдешь..." и Сергей , протиснувшись в дверь, нагнулся и схватил трубку. Вахтер отпрянул, громко заорал. Сергей попал не туда, потом его номер оказался занят. Он кинул трубку - "Ч-черт..." В вестибюле стали задерживаться люди. Сергей рявкнул женщинам, остановившемся по ту сторону : "Позовите Зандер Елену Анатольевну !" и вышел обратно в вестибюль. Люди снова задвигались, вахтер, перегнувшись и высунув лицо из-за косяка двери не унимался. Сергей оперся на батарею, сунул руки в карманы. Вспышка обессилела его. Вахтер бухтел, как отъезжающая груженая телега.

Сергей внезапно поднял глаза от противоположной стенки. Лицо его вспыхнуло, cердце подпрыгнуло в самый верх груди и забилось в тесноте. По лестнице к нему спускалась мать. Она была стройной, как он всегда ее знал, лицо осунулось, почернели глаза и стала заметнее седина в волосах. Она подходила к нему, а он не мог оторваться от стены и смотрел ей в глаза. Его рот стал кривиться и дергаться и, когда руки матери обхватили его, он ослеп. Он обнимал мать, она целовала его в щеку, он смущенно отстранялся и тер тыльной стороной ладони глаза. Мать замерла, с силой притянув его голову. Сергей шмыгал носом, на краткий миг щеки высыхали и продолжали мочить материнские волосы. Входившие и выходившие притормаживали, исподтишка оглядывали их.

Сергей осторожно оторвал ее руки : "Мама, мама, все , все..." Она отступила от него на шаг, держа руки у него на плечах, не отрываясь от него. Сергей уже успокоился, сказал суховато - "Мама, я заехал на часок, мне только в Вильнюс на два дня ..." Мать, вытирая глаза, попросила : "Может, завтра, переночуешь дома ..." "Мам, я обещал не задерживаться..." Сергей взял сумку, сделал шаг к двери, обернулся, сдержался, чтобы не кинуться снова к ней: "Мам, я через два дня буду дома", постоял и снова подошел к ней...

Сергей был в аэропорту в пять вечера. За последние двое суток он сменил пять аэропортов от Азии до Европы. Он уже стал привыкать к ним, ему не хватало их шума. Билеты в Вильнюс, как и всегда, были дефицитом, но Сергей подошел к стойке, рассмешил регистраторшу, узнал от нее, как найти экипаж 'Яка', летящего в Вильнюс, летчики устроили его на 'броне', Сергей про себя даже усмехнулся - там на броне и тут на 'броне'...

'Як-42' взмыл резко с полосы, как в Кабуле, с единственной разницей, что не стал далее вертеться, совершая противоракетный маневр. Сергей, слишком быстро перенесенный из войны в мир, машинально стал ожидать удара по моторам, куда обычно влетали ракеты. Вероятно, он был настолько напряжен, что не обратил внимания, что соседка его нажимает на кнопку над собой. В поле зрения Сергея попала нагнувшаяся к нему стюардесса : "Вам плохо ?" Он в недоумении посмотрел на соседку, она на него : "Вы так побелели, что я подумала, что вам нехорошо !" Стюардесса, тем не менее, принесла стакан лимонада, за что, впрочем, Сергей был ей благодарен. Потом он заснул не обращая внимания на заинтересованные взгляды соседки.

В Вильнюс самолет прилетел во втором часу ночи. Можно было позвонить по телефону, данному полгода назад корейцами из Алма-Аты, но ему не хотелось никого обременять. И Сергей через час, заглянув решительно всюду, устроился спать на неудобных для сна деревянных креслах на втором этаже, возле касс интуристов. Заснул он окончательно только в четыре утра и открыл глаза, когда розоватый рассвет просочился в тесный аэровокзал.

Сергей смотрел на светлеющие окна, попытался еще подремать, но, подумав, сел. Тело, будто окутала липкая простыня, он потянулся - ощущение липкости не проходило. Сергей подхватил свою сумку и пошел умываться. Тепловатая вода совсем не освежила. Собравшись, осмотрелся в зеркале - лицо заросло изрядно щетиной, пришлось снова раскрывать сумку, бриться холодной водой - он терпеть не мог ни механической, ни электрической бритвы.

Наружный воздух взбодрил его окончательно. Сергей пошел вдоль выстроившихся салатного цвета 'Волг', сел в первую, наткнувшись взором на прищуренные серые глаза, чуть было не спросил, с чего такая честь, ограничился тем, что небрежно сказал, отвернувшись: "Улица Антакальне".Шофер медлил, Сергей, тоже медленно, повернулся - "Что стоим ?" Водитель, держась уверенно, - "За чем едем ?" Сергей еле сдержался, чтобы не вмять ему кулаком в лицо, снисходительно бросил : "Ты прав - не за чертом, давай трогай !". Литовец невнятно пробормотал , рванул с места. Стараясь хоть как-то отомстить за пренебрежение, гнал, не снижая скорости по извилистым улицам, сбавляя чуть-чуть перед троллейбусами, съезжавшими с боковых улиц на главную дорогу. При этом он посматривал на Сергея. Сергей развеселился и, отдав десятку, хотя за такую езду, самая лучшая плата была пара плюх в морду, и открывая, не торопясь, дверцу, нарочито развязно предупредил водителя : "Если не туда завез, тогда мурд ..." Парень, услышав незнакомое слово, осекся, быстро оглядел Сергея, захлопнул за ним дверь и укатил с лихим разворотом прочь. Сергей посмеялся - "Чтобы номер не видел, придурок, номер-то на передней панели и фамилия Лукошевичюс !"

Его привезли на площадь под холмом с башней. Вспомнил - 'Гедиминаса'. Он пошел вверх по улице, вдоль которой текла река. Прочитал на фасаде аккуратную черную табличку на двух языках - "Ул.Антакальне. Antakalnu Ielu", ниже -"дом 19". До дома Казинаса Витаутаса Альгимантисовича осталось миновать всего два номера. Сергей посмотрел на часы - двадцать четыре минуты седьмого, да еще и время на час позже.

Сергей решил для себя, что придет в этот дом ровно в пять часов вечера.Он мог еще позвонить, но у него не хватило бы никаких сил говорить с матерью Витаса, не видя ее. Итак, у него впереди десять часов, он даже порадовался возможности побродить по Вильнюсу - он был тут только один раз, все тогда же, с матерью.

Он свернул обратно на площадь и пошел прямо вверх, не разбирая тропы, по зеленому крутому склону. Кроссовки скользили по влажной утренней траве. Низкая красноватая башня приблизилась необыкновенно скоро. Сергей вышел к камню с надписью в честь победы при Грюнвальде, от него еще сотня метров по широкой дороге и вот он на площадке под раскрошившейся башней. Вершина холма была пустынна. Под северно-голубым небом и перед ним расстилался невысокий бело-красный город, расположившийся гораздо свободнее того, под плато в долине. Его не стискивали ни горы, ни стены и река, темная и неторопливая, делала изящный поворот из-под холма направо. По улицам засновали машины, проходила прямо под ним, по улице Антакальне, колонна троллейбусов, они обтекали прямоугольную площадь, ложились на борт и уходили по мосту. Над заросшим холмом по противоположную сторону площади плыла звонница Кафедрального собора. "Доброе утро, пан !" - Сергей обернулся, к нему подошел пожилой, подтянутый мужчина, коротко стриженый, с гладко выбритым лицом, с галстуком. "Доброе утро !" "Пан, я наблюдал за вами, как вы поднимались сюда..." "Я не был в Вильнюсе пятнадцать лет!" - Сергей внимательно посмотрел на собеседника. У того внезапно исчезло изучающее выражение из глаз, они потеплели, но лицо по-прежнему, не улыбалось - "Я видел здесь миллионы людей, большинству это не нужно, им надо, чтобы их сюда подняли на лифте... Они" - и он, с легким поклоном обернувшись к башне, продолжил - "...достойны, чтобы к ним шли и не проклинали дорогу!" Сергей хотел просто постоять на вершине, а не выслушивать проповеди, он отвернулся и выругался молча в сторону. "Вы будто взлетели как кошка ..." Сергей уже собрался объяснить причину этой легкости, но литовец неожиданно дотронулся до его руки - "Вы еще молоды, но, выйдя из ада, человек должен совершить паломничество, не смейтесь -это святое слово, к святыням, безразлично, либо это могилы предков, либо кумиров !"Сергей сдержался- он вспомнил, как видел когда-то в Москве двух парней в добела выгоревшей форме, чеканным шагом, подошедшим к Мавзолею и замершим с отданной честью посреди любопытствующей толпы... Сергей невидяще глядел на город, резко вскинулся, посмотрел в самые глаза литовцу, громко сказал - "Спасибо", потом - "До свидания!" Литовец ответил : "Ite pacem!",не по-русски и не по-литовски точно. Сергей медленно пошел по дороге, опоясывающей холм с башней.