Валерий Коновалов - Век Свободы не слыхать Страница 18

После небольшого перерыва наконец стартовал и финальный заезд. Желающих задавать вопросы журналистов вновь собрали в актовом зале. Я не торопился лезть в первые ряды, во-первых, потому что хотел послушать, что будут спрашивать другие и как на их вопросы будет реагировать министр, а во-вторых, не хотел сразу огорошить министра этически и юридически довольно сложным вопросом. Наконец подошла и наша очередь. Услышав "Радио Свобода", и маршал и главком заулыбались, причем достаточно доброжелательно. Кстати, Евгений Иванович всегда сохранял веселое выражение лица. По-настоящему серьезным, без знакомой улыбки на лице я видел его только один раз, уже на должности секретаря Совета безопасности, незадолго до "октябрьского расстрела". Манхайму я позволил первым пролепетать что-то о российско-германских отношениях, а потом, на одном дыхании, ни разу даже не заикнувшись, попросил маршала Шапошникова дать мне четкую военно-юридическую формулировку так называемого "преступного приказа" и сказать, что он по этому поводу лично думает. (Если помните, в то время вокруг данного понятия довольно много дебатов было в отечественных СМИ.) К чести маршала, он довольно четко определил понятие "преступного приказа" как относящееся не к армии и воинским уставам, а к политическому словоблудию, добавив при этом, что для Вооруженных Сил данная концепция вообще неприемлема, так как подрывает основы единоначалия и дает возможность очень уж вольной трактовки любых приказов по нисходящей "командир - подчиненный". Было видно, что вопрос мой он нашел хоть и резковатым, но интересным, а я, в свою очередь, остался в полной мере удовлетворен услышанным от него ответом. Для нас, "свободовцев", даже было сделано исключение в виде возможности задать один дополнительный вопрос. Манхайм переключился на выясненные "немецко-русских" отношений с Шапошниковым, а я поинтересовался у главкома группы Бурлакова причинами дезертирства солдат, офицеров и прапорщиков из частей и соединений ЗГВ. Чуть позднее, уже после посещения Мальвинкеля, я даже получил "добро" Матвея Прокопьевича на интервью с заместителем военного прокурора группы войск, который довольно четко описал мне ситуацию с дезертирством в ЗГВ, не пытаясь сваливать все на чьи-то "происки" или там "классовую несознательность". Да! Проблема существует, и вызвана она различными факторами, равно как и сам общий рост преступности в группе. Один из таких факторов - немецкая марка. Войска выводятся не с казарменного положения. К политическим факторам я отнес события августа 91-го, с чем военный юрист не мог не согласиться. В свою очередь, он сказал, что объявлен месячный срок для тех, кто захочет вернуться, гарантирующий освобождение от наказания. Я согласился дать текст обращения в программе, но с определенными оговорками: никто никого агитировать за возвращение через трансляцию "Свободы" не будет. Военный прокурор согласился с тем, что вопрос возвращения - это личное дело и решение каждого из дезертиров. В общем, интервью получилось очень состоятельным по содержанию, без оголтелых нападок и ярлыков. Одним словом, мои журналистские контакты с ЗГВ становились все шире, но некоторый нежелательный перерыв в них внесло следующее событие, известную роль в котором сыграл мой давний и почти постоянный респондент Николай Столяров, к тому времени генерал и помощник министра обороны.

Это случилось в самый канун 1992 года. Сначала на радио "Свобода" (разумеется, по нелегальным каналам) пришло письмо из ЗГВ от группы офицеров-политработников и членов их семей. Я, признаться честно, отложил его в "долгий ящик", ибо "политрабочих" не особенно жаловал, соглашаясь со словами генерала армии Варенникова, что по теперешним временам "комиссарить на Руси стало проблематично", потому после "августовского путча" и полезли многие замполиты в первые ряды "ельцинских демократов". Да и те из "политруков", кто рванул за "полновесной маркой" из частей и соединений ЗГВ, были настолько, простите, "хитротрахнутыми", что ни расположения, ни уважения к себе не вызывали. Уж у этого-то "беженского контингента" какие-либо политические причины ухода отсутствовали начисто. Не так давно с одним таким как-то столкнулся. Так там на морде просто было написано, что Главвоенпрокуратура по нему не зря плачет. Но по тем временам тот случай оказался особым, с чем даже руководство Главной военной прокуратуры не могло не согласиться (встреча с Валентином Паничевым и Алексеем Смертиным у меня состоялась летом 92-го). Вскоре в январе пришло и второе письмо, а потом один из этих офицеров сумел прозвониться с частной немецкой квартиры на "Свободу" по контактному телефону, и меня соединили с ним. Тут-то все и прояснилось. Не буду даже сейчас называть его фамилию по этическим и другим соображениям, назову только звание - майор и национальность - украинец. Кстати, все остальные из этой группы, за исключением одного, оказались уроженцами Украины. Суть же проблемы состояла в следующем.

В процессе реформы ГлавПУ все замполиты должны были проходить переаттестацию на замещаемые должности воспитателей - помощников командира по работе с личным составом. Семеро упомянутых выше офицеров: в званиях от старшего лейтенанта до майора, ее (эту переаттестацию) успешно прошли. И тут неожиданно выяснилось, что на их должности из России уже направлены новые люди в званиях от капитана до полковника, а офицерам-воспитателям предложено уволиться и ехать себе служить "на ридну Украину" в тамошней "самостийной армии". Был назван и человек, непосредственно отвечавший за вышеупомянутые "ратные подвиги",- помощник Бурлакова по воспитательной работе генерал-майор Иванушкин. Из присланных же офицерами копий документов было видно, что все они дали "присягу на верность России" ("переприсяга" эта заменила советскую, и не давший ее офицер, как правило, в войсках долго не задерживался). Более того, какая, к черту, "украинская армия", если на основании юридически обоснованной и признанной правопреемности Западная группа войск стала объединением российским независимо от национальной принадлежности ее личного состава. То есть налицо была дискриминация офицеров-замполитов по национальному признаку плюс к тому желание некоторых "арбатских шаркунов" найти себе теплое и прибыльное местечко ввиду ликвидации ряда структур бывшего ГлавПУ.

Это меня и подвинуло на дальнейшие действия. Я понял, что для генерала Геннадия Стефановского данный вопрос будет звучать уже не по адресу и позвонил в Москву новоявленному "воспитателю-помощнику номер один" Николаю Столярову. Вкратце изложив суть дела и процитировав кое-что из имевшихся на руках документов, я попросил Столярова высказать свое мнение на сей счет. Столяров говорил пространно и долго, назвав учиненный в отношении офицеров-замполитов произвол "попранием основ новой российской демократии", а Западную группу войск - "реликтом застойных времен". Что ж, как говорится, из песни слова не выкинешь. Мнение "главного армейского воспитателя" я дал без каких-либо купюр, все как есть. Не знаю, что уж там подумал о товарище Столярове лично сам главком ЗГВ Бурлаков, но передача вызвала негативный резонанс у командования группы войск и особенно у генерала Иванушкина. Некоторые из этих офицеров потом ушли на Запад, а остальных вместе с семьями депортировали в бывший Союз. Куда? В Россию, на Украину? Этого я не знаю и поныне.

Так что, завершая свой рассказ о первых контактах с командованием и офицерами ЗГВ, могу еще раз повторить уже сказанное ранее: многие случаи так называемого дезертирства порождались произволом и нездоровой обстановкой стяжательства, охватившей личный состав группы. И не вина в том Бурлакова. Кстати, я до сих пор убежден, что он был честным человеком, а все то, что приписывали главкому журналисты и "слева" и "справа", в реальности не стоило и выеденного яйца. Другое дело: почему на все обвинения в свой адрес он отвечал молчанием и нежеланием защищаться? Наверное, таков был приказ свыше. А что касается самой Западной группы войск, то выводить ее, если уж принято такое решение, следовало только с казарменного положения и в сжатые сроки (все равно ведь в большинстве своем бросали офицеров и солдат в "медвежьи" необжитые углы, вопреки лживым посулам об их обустройстве на немецкие марки), а не так, чтобы в конечном итоге и морально и физически развалить и уничтожить самое крупное по численности и самое боеспособное соединение Вооруженных Сил СССР. Видимо, и тут сработал приказ. Интересно вот только чей?

С Матвеем Бурлаковым я вновь увижусь на окончательном этапе вывода ЗГВ. На тех самых памятных торжествах в Берлине, где немцы побыстрее выпихнули из бывшей ГДР "оккупантов" - последнюю нашу мотострелковую бригаду, от души посмеялись над президентом-алкашом и его "калинкой-малинкой", а затем торжественно проводили своих "освободителей" из числа трех оставшихся "держав-победительниц".