Алексей Смирнов - Место в мозаике Страница 18

Перед ним простиралась пустынная лента посадочной полосы, залитая ярким неживым огнем. Конец ее терялся в темноте, так и не разбавленной рассветом. Позади немым укором покоились бездыханные тела Брана и Змиулана. Стояла абсолютная тишь - ни шороха суслика, ни стрекота цикад, ни совиного уханья. Патрик испытал страх, и это означало, что дела его идут на лад. До нынешнего момента его чувства уже не являлись страхом, их можно было расценить как всепоглощающее безнадежное отчаяние и беспомощное равнодушие ко всему - к себе в первую очередь. Куда податься? Пуститься на поиски"воинства"? Патрик не был уверен, что в отсутствие Аластора Люта чудища будут ему повиноваться. И еще неизвестно, годятся ли они для выполнения плана Сандры. В душе Патрика шевельнулось подлое желание послать все к черту и позаботиться о собственной шкуре. Он отогнал эту мысль, но она не погибла, а только уступила место другой, предполагающей отсрочку: ему в любом случае следует уносить отсюда ноги, и чем скорее, тем лучше, а дальше будет видно. Но в какую сторону идти? И что он сможет разобрать в такой темнотище?

Из-за спины донеслось покашливание, и Патрик чуть не умер на месте. Он подпрыгнул, руки и ноги наполнились отравленным киселем. Трепеща, Патрик обернулся. Хануман сидел на Сандрином чемодане и, склонив голову набок, оценивающе рассматривал лицеиста. Он явно прикидывал, стоит ли ему связываться с Патриком или не стоит. Тот же, обнаружив, что перед ним Хануман, сперва облегченно вздохнул, а затем встревожился снова - что, если Бранов товарищ разгневан и собирается отомстить? Патрик быстро стрельнул глазами направо, налево - примериваясь, куда бежать.

- Не будь дебилом, - посоветовала обезьяна. - Бежать тебе некуда. Одному мне известно, как отсюда выбраться.

- То-то я думал, что вы удрали, - ответил Патрик с безрассудной храбростью - будь что будет.

Хануман озадаченно хмыкнул.

- Еще не все потеряно, - отметил он веселым голосом. - Раз хамишь, значит, готов сражаться. Если бы ты упал на колени и стал просить прощения был бы уже покойником.

- Я хотел, - признался Патрик, хотя думал смолчать - его как будто кто-то тянул за язык.

- Само по себе желание похвальное, - пожал плечами Хануман. - Но ты нанес своей душе настолько серьезный ущерб, что извинениями не обойдешься. О чем вы там шептались с Сандрой?

Некто, тянувший Патрика за язык, ослабил хватку и посоветовал уклониться от прямого ответа.

- Она что-то задумала, - сказал Патрик. - Я не знаю, что именно. Могу лишь сообщить, что один осколок так и остался у меня, а Сандра зачем-то отправилась к Черному Мастеру. Но Лют уверен, что она несет с собой оба осколка.

Хануман вцепился в свой заросший подбородок и погрузился в размышления. Патрик терпеливо ждал. Время шло, и небо постепенно светлело, вскоре стало возможно различить неровный горизонт. Свет прожекторов не мерк, и Патрик вспомнил ранние зимние утра в Святопавловске, когда начинало светать, но фонари еще горели, и толпы черных заспанных горожан спешили на службу, а рыхлые мокрые хлопья снега падали холодными бесформенными бляхами. Безрадостная пустошь лежала по обе стороны от взлетной полосы. Хануман продолжал думать; Патрик тщился угадать, что есть что в нагромождениях мусора, раскиданного повсюду - какие-то ржавые погнутые конструкции, продавленные коробки, сплющенные банки и канистры помимо множества штуковин, былого назначения которых он заведомо не мог угадать. Наконец обезьяна слезла с чемодана и принялась расхаживать взад-вперед, заложа руки за спину. Волшебный хвост потерянно волочился следом.

- Я не понимаю, - буркнул Хануман недовольно. - Я предвидел, что она попытается что-то сделать, и я был обязан помочь ей, выведя из строя Бартамона.

- Выведя кого? - переспросил Патрик.

- Ох ты, господи, - вздохнул Хануман. - Святая простота. Я говорю о твоем златоустом приятеле, его подлинное имя - Бартамон. Он призрак без формы и сути, если не считать сутью ненависть ко всему и желание все уничтожить. Этим желанием сыт не будешь, вот он и стремится заполучить как можно больше оболочек, чтобы сойти за кого-то, имеющего право на жизнь. Кстати - как ты себя чувствуешь?

- Не очень хорошо, - пожаловался Патрик неохотно. - Слабость ужасная, и голова раскалывается.

- Могло быть и хуже, - в голосе Ханумана прозвучало злорадство. Протаскай ты яйцо еще денек-другой - вовсе отдал бы концы. Знаешь, сколько крови выпил из тебя этот упырь? Лидерц всегда себя так ведет, пока не дашь ему задание сделать что-то невозможное.

- Вода в решете! - осенило Патрика.

- Именно, - кивнул Хануман. - Я дал ему невыполнимое задание, и его взяла оторопь. К сожалению, ненадолго - только тот, кого он в настоящий момент использует, в силах уничтожить Лидерца таким путем. А ты не имел о загадках никакого понятия.

Патрик, внимая Хануману, приходил все в больший ужас.

- Но Сандра! - слабо вскрикнул он. - Что ждет ее? Он залез к ней под мышку? Она тоже заболеет!

Хануман мрачно пожевал губами.

- Надеюсь, дело не успеет зайти далеко, - сказал он не вполне уверенно. Патрик услышал это сомнение и сжал кулаки.

- Он уверял, что хочет порвать со злом, - напомнил лицеист, понимая и сам, что в устах Бартамона это намерение звучало нелепо.

Хануман фыркнул:

- Порвать со злом может только тот, кто сохраняет в себе толику доброго. Чистое, без примесей зло не умеет рвать само с собой.

- Но почему тогда Сильнейший не расправится с ним? Почему он призвал Бартамона участвовать в этой истории?

- Я не знаю, - ответил Хануман серьезно. - Никто не знает, почему Сильнейший поступает так или иначе. Думаю, дело не в Бартамоне, и не в нас. Думаю, дело в людях - в тебе и Сандре. Возможно, вам отведена какая-то особая роль, и все будет зависеть от вашего решения. Поэтому я и не мог позволить себе активно вмешаться в происходящее. Кое в чем Бартамон не соврал: Сильнейший действительно навел его на след , но навел так, как умеет только Сильнейший: неслышно, незаметно. Вероятно, в одно прекрасное утро Бартамон пробудился уже со знанием, куда и зачем ему идти - неся с собой, разумеется, разрушение и смерть. Нечто подобное случилось и с нами: с Браном и со мной. Мы странствовали от звезды к звезде, ведя высокоумные беседы, и вдруг нас поразила как бы молния. В одно мгновение мы охватили взором все тебя, Сандру, осколки, Бартамона и Мастеров. И мы, не рассуждая, зачем и кому понадобилось заваривать кашу, поспешили исполнить наш долг. Очень может быть, что ситуация на деле иная, чем кажется. Но наша стихия - Добро, и мы служим ему верой и правдой, пускай и бездумно. Наверно, как раз поэтому я не в состоянии проникнуть в замысел Сандры. Она человек, существо во много раз более слабое, чем я, но людям доступны некоторые вещи, которых я не могу взять в толк. Мне остается лишь верить, что ей пришла в голову удачная идея. Я видел, что она не знает, как остаться с тобой наедине. Все, что я мог сделать, это положиться на ее смекалку и плюнуть в глаза Бартамону. Ты уверен, что не хочешь посвятить меня в Сандрины планы? Почему она ушла с Бартамоном? И что она хочет сделать с черным осколком?

Хануман пытливо смотрел Патрику в глаза. Тот еще раз оценил всю силу решения Сандры и ответил - уже спокойно и без страха:

- Нет, Хануман, я не могу вам сказать. Вы абсолютно правы - придется просто верить нам и слушаться своего внутреннего голоса.

- Верить вам, - проворчал Хануман. - И что ты выкаешь? Не привык я на"вы", обращайся на"ты". Сандре я верю. А вот тебе пока не очень. Никаких таких заслуг за тобой не числится.

- Я знаю, - кивнул Патрик. - Я не вижу, как смог бы доказать свою надежность. Аластор был мне приятен. . . в нем было что-то очень заманчивое, притягивающее. . . до тех пор, пока он не влез в меня. Я понимаю, что этого мало, но когда он вылез, я. . . я ощутил разницу. . . я понял, что значит быть с ним и без него. . . и теперь я согласен на что угодно, даже на самое жуткое, но только без него. Хуже, чем с ним внутри, не бывает.

- Звучит правдоподобно, - признал Хануман, теребя серьгу. - Но этого недостаточно! Мало рассердиться на зло, нужно еще искренне полюбить доброе. Вот к этому, сдается мне, ты еще не пришел. Или я не прав? Ответь: ты решил помогать Сандре не потому, что хотел помочь? Ты хотел другого - ты хотел уйти из-под власти Бартамона?

Патрик молчал. Он не считал себя вправе рассказывать все, ибо существовала еще Сандра, и без нее он не мог говорить.

- Но ты не уйдешь из-под власти Бартамона, пока не расположишься к добру, - продолжал Хануман. - И в этом случае тебе придется его уничтожить.

Челюсть у Патрика отвалилась.

- Уничтожить? Бартамона? - не поверил он своим ушам. - Ты хочешь сказать, что мне придется сделать это?

- А кому же еще? - поразился Хануман. - Лично мне это не под силу. Я, конечно, могу оторвать ему башку, да он снова оживет под видом какой-нибудь жабы. Мне зачтется подвиг, и тем все кончится. Только людям по плечу сражаться с богами и демонами не на жизнь, а на смерть. Иначе мы давно перебили бы друг дружку, и мир остался бы без волшебства. Если карты легли так, что Бартамон стал твоим личным демоном, тебе его и убивать, больше некому.