Перебеги меня. Современная проза - Александр Цыганов Страница 18

Виктор медлено встал из-за стола и прошел компанию насквозь, заставив всех обернуться вслед за ним, чуть задев плечем именно её. Сделал полуоборот. Теперь за спиной у него был весь зал с танцующими и музыкой. Приходилось орать:

– Привет! – обратился он ко всем сразу, потом отдельно к самому высокому парню – Как вам здесь у нас? Нормально? Музыка нормальная? Садитесь! Не бойтесь! – последнее опять прозвучало громко, – Вот сюда! – парни повернулись к столику, – Я Виктор! – все, кроме нее опять повернулись к нему. Она даже и не отворачивалась – смотрела и смотрела, покачиваясь на своих тонких ходульках.

«В жопу пьяная, – подтвердил Виктор, примерно оценивая общее состояние компании, – С хуя ли мне эта армия спасения? Чего и от кого?»

Обратился непосредственно к ней, протягивая одну руку ей за спину, в другой переворачивая телефон:

– Вика! Ты че меня сюда выдернула? – эта фраза была для всех, но именно её глаза удивленно расширились, – Я приехал, смотри! – одновременно он усадил её в кресло, повторяя рукой с телефоном жест остальным: «Ну, садитесь, чего же вы?!»

Вид телефонного экрана подействовал на всех успокаивающе – телефон – это друг, это душа, это сердце современного молодого человека. Жест телефоном, светящийся экран – это как открытая ладонь, дружба и доверие.

Сам сел на своё прежнее место, напротив неё:

– Давай, Вика, представь меня своим друзьям! …Я Виктор – это он повторил таинственно, словно скрываясь от нее, только для остальных, типа «Посмотрим, справится ли»… – и стал ждать.

– Знакомьтесь. – как робот произнесла она, глядя ему в глаза, потом, словно споткнувшись, отвернулась, вновь посмотрела, как бы узнавая, – Это Виктор Андреевич, мой знакомый, я ему звонила.

– И папин друг… – добавил он за неё.

– Да… – тихо подтвердила она.

– Это пиздец!… – сделав паузу, трагично произнес он. По проснувшимся лицам уловил, что его слова проникли внутрь, расцвели там, как собственные мысли, заставили удивленно улыбнуться… – Но это херня, поэтому давайте, за знакомство! Тут кое-что, – указал на столик – Наливайте, мне тоже. Кто твои друзья, Вика?

Сам открыл бутылку, стал разливать, выплеснув остатки кофе на пол, разлил сразу в четыре емкости, вставляя «О-о-о», «Будем знакомы!», «Борьбой занимаешься? Хорошее дело!», «Музыка отстой, сейчас поменяем!» и внимательно выслушивая ответы. Первым поднял кофейную чашку, сказал «Будем!» – и выпил. Зашевелились и следом за ним выпили все. Двое скривились – Джим Бим после пива на вкус должен был показаться настоящим говном. Не останавливаясь, начал рассказывать историю напитка, перемежая её смешными ситуациями из жизни. Парни прониклись и повторили уже активнее. Позади них мелькнуло удивленное лицо секьюрити, но Виктор показал ему двумя пальцами знак «победы» – и бармен подослал официанта еще с одной бутылочкой.

– Танцевать пойдете? – наконец, выдохнувшись, спросил он. Парень слева, которого звали, вроде бы, Паша, отрицательно покачал головой, но встал и куда-то подался. Девушка, Олли или Оля – ушла в туалет еще раньше и подозрительно долго не возвращалась – Виктор подозревал, что уже и не вернется. Двое других поднялись, один потянул за собой Викторию.

– Я не хочу, – сказала она и отклонилась. Пожав плечами, парень с товарищем ушли.

***

Виктор залпом допил остатки из своей кофейной чашки и налил в неё сока. Протянул ей. Она взяла, отхлебнула и подняла глаза. В ответ он поднял брови и виновато развел руки в стороны. Она рассмеялась:

– Они идиоты! Боже, какие они идиоты!

– Каждому своё. – Виктор ухмыльнулся, – Они же твои друзья, а не мои… Хотя, я с ними, конечно, пил…

– Вам же пить нельзя! – она с каким-то ожиданием просительно оглянулась вокруг, словно в поисках кушетки или носилок.

– Нельзя. – подтвердил он. – Я еще и за рулём. Ты что, серьезно думаешь, что я вот прямо сейчас вот упаду тебе в ноги и помру? Не дождёшься! Сначала ты…

– Папин друг! – она хрюкнула носом в чашку и протянула руку, – Это что, правда бурбон?

– Не-не-не! – он отодвинул бутылку, – Это я дома доем. Поедешь?

– Хм… – подняла на него глаза и подумав, ответила, – Хорошо бы. Только мне домой нельзя. Да я, может, и не дойду.

– Всё равно пошли… ровненько, – помогая ей, добрались до стойки, и он расплатился.

Охранник у входа бесстрастно проводил парочку взглядом – за свою службу здесь он видел немало разных вещей, и уход двух страных посетителей вряд ли попадал в его реестр черезвычайных происшествий.

***

В машине её развезло и неожиданно вырвало на панель.

– Извини… те… – она смутилась и отвернулась, – Полотенце есть?

– Только тряпка, фары протирать. Оставь… – Виктор внимательно глядел на дорогу. Им владело непонятное и противоречивое чувство. С одной стороны хотелось что-то сказать – то ли выругаться, то ли устроить сцену ревности, то ли просто остановиться и выкинуть из машины в снег это странное существо, внешне похожее на богомола, но он понимал, что уже не сможет. Дать пощечину непонятно за что – сможет, а вот сказать что-то доброе или, наоборот, гневное – нет.

– И зачем мне это надо? – наконец произнёс вслух недопонятые им самим мысли. Она всем корпусом повернулась к нему и прижалась спиной к двери:

– И я вот тоже не знаю, зачем вам это надо! Сказали бы уже, а?! А то ходят тут вокруг всякие такие умные. Всё обо всех знают, ну? И молчат, а от этого тогда еще хуже! Или говорят свои шуточки – не поймешь, то ли правда, то ли издеваются.

– Да я всегда только правду говорю! – Виктор дернул руль и снова выровнял машину, – Сейчас говорю, что ты мне нужна. Знаешь ведь.

– А зачем? Ну, посмотрите тогда на меня!

– Я на дорогу смотрю… ну ладно, сейчас. Вот, смотрю. – он притормозил, взглянул на нее краем глаза, – Не скажу пока, зачем, сам разбираюсь. А ты чего на меня так смотришь?

Она прищурилась и еще глубже вжалась в дверцу:

– А я, когда перехожу дорогу, всегда смотрю водителям в глаза, чтоб, если они меня сбили, им было стыдно.

– Ты вообще-то сейчас не переходишь дорогу… – Виктор отвернулся, – Ты сидишь в машине и едешь ко мне.

– Правда? – она улыбнулась, – Тогда хорошо! Мне нравится! А то всегда с тобой такое вот чувство, что я дорогу перехожу. Или хуже того – стою посередине.

***

У подъезда Виктор легонько потряс Викторию, пытаясь разбудить, сказал, что приехали, на что получил предложение заткнуться, лечь рядом и выключить свет.

Чертыхнулся, вылез из машины, взял оказавшуюся неожиданно тяжелой тушку на руки и стал подниматься. У домофона замешкался, одной рукой держа соскальзывающее тело, другой нащупывая ключи. Хотел немного ее от себя отстранить, но она неожиданно проснулась, крепко обхватила его шею руками и изо всех сил вцепилась, дыша в лицо почему-то не перегаром, а острым, пряным ароматом духов:

– Ты машину закрыл?

– Ты озверела? – полузадушено покрутил головой, – Я же и так тебя еле держу! Закрыл!

– Тогда ладно… – и снова уснула, безмятежно свесившись дохлым сусликом.

«Охотник возвращается домой со своей добычей…» – подумал перед дверью, снова поднимая ключи. «Ненавижу запах перегара! Почему я сейчас его не замечаю? Потому что сам пьяный или просто редко таскаю домой пьяных баб? …надо чаще практиковаться…»

***

Открыл дверь, не разуваясь, прошел в гостиную и опустил Вику на диван. Развернулся и нос к носу столкнулся с Лерой. Подумал, что надо бы что-то сказать, и сказал, глупо почему-то улыбаясь:

– Мы пришли!

– Вижу. Я, конечно, и раньше видела такое, но Такое!!! Ты же не пьешь?! А это кто?

– А это Вика, мой …типа друг.

– А-а-а – Лера наклонилась над диваном, подозрительно принюхалась, – И как это давно вы «типа друзья»? Потому что если только сегодня, то «друг» сейчас проснется и поедет к себе, а если давно, то получается, я тебя, Витенька, совсем-совсем не знаю! А я хочу знать всё. – она подплыла к Виктору и стала подталкивать его к выходу, – Разувайся давай, пьяненький такой и счастливенький. Охуел ты. «Друг» у него! И не потому, что я