Моя простая курортная жизнь 5 - Мэри Блум Страница 18

Но он все равно мудак.

— В этой воде долго лежать нельзя, — возвращая в реальность, громко объявила зараза.

И мой взгляд словно вернулся из далекого школьного бассейна к изумрудной поверхности озера, откуда одна отмеченная шрамом задница начала выгонять все остальные — заносчивая, целеустремленная, но явно еще не хлебнувшая по полной. Как-то непохоже, что ей достаточно: она будто так и напрашивалась на хороший шлепок. А вообще, с текущего состояния Катерины можно было списывать социальный плакат: «Вот что бывает, если не потрахаться после выпускного» — пар, казалось, аж из ушей шел. Ну так изложила бы проблему, и кто-нибудь бы ей по-дружески помог — все-таки не один Мишель мог с этим справиться. Однако она вовсю отыгрывала королеву-девственницу, которая будто совсем не знает, зачем нужны парни, кроме того, чтобы их гонять по экотропам.

— Все, привал окончен! Собирайтесь.

— Но у меня волосы еще не высохли, — попыталась возразить Амина.

— По пути высохнут, — отрезало наше несносное величество. — Давайте, это полезно для здоровья.

Эх, энергии у нее много — больше, чем нужно для здоровья… остальных.

Где-то в тринадцати километрах от одного лагеря и в тринадцати до другого, среди коряг и булыжников, в обилии разбросанных по этой экотропе, в такой глубокой зеленой заднице, что даже GPS уже не мог найти локацию, и это я еще молчу про уже давно пропавшую сеть — в общем, где-то не пойми где мне пришла мысль, что, возможно, идея наладить отношения со старой подругой была не настолько уж и хорошей. Не хотел бы их налаживать, сейчас бы сидел дома, кушал оладушки, палил на сиськи Полины — и если бы и пересекал двадцать семь километров, то исключительно на самокате по асфальту.

— Попа болит, спина болит, ножки болят, — страдала неподалеку Амина. — Я могу такой отдых и не пережить. Я сюда приехала просто поесть шашлычка, позагорать, в озере поплавать… как в прошлом году…

— Не нойте, — время от времени наш Моисей оглядывал свой теряющий веру народ. — Туристы едут сюда тысячами именно за этим. Вы должны радоваться, что у вас есть возможность насладиться такими природными красотами.

Я даже не знаю, чем больше наслаждалась она: природными красотами или страданиями своей группы. Потому что красоты явно не стоили ни сбитых ног, ни болящих поп, ни…

— Твою мать! — выругалась рядом Марианка.

…ни сломанного ногтя, чей ярко-красный кончик, подхваченный ветром, полетел с обрыва вниз.

— Вот как чувствовал, — следом простонал и Тим, — что не надо было сюда ехать без него… Нет его — и мы все мучаемся…

Как оказалось, в глазах общественности Мишель был этаким бойцом первой линии, который жертвовал собой ради блага остальных — храбро принимал на себя весь токсичный огонь ее дурного характера, ибо по всем эти лесам, экотропам и скалам в прошлые годы они шлялись исключительно вдвоем. Плавали на каких-то байдарках, обшаривали пещеры, лазили по утесами, пока остальные спокойно отлеживались на природе, которую она так любила — явно куда больше, чем свой народ.

— Я больше не чувствую ног… — все отчаяннее страдала Амина.

Да и мои-то с непривычки уже еле шли. Этот поход в принципе тянул на хороший марш-бросок. Все устали, и лишь одна неукротимая зараза целеустремленно чесала вперед, устраивая остальным то ли военно-спортивные сборы, то ли пытку ходьбой. Мы словно шли в поисках чего-то — видимо, обещанного хорошего отдыха. А он спрятался так далеко и глубоко, что все не мог найтись.

— Привал, — наконец сказала волшебное слово Императрица.

И люди, как камни, посыпались на траву.

В этот раз мы остановились на плато с живописным видом на пики горных хребтов, пушистые облака и кристально-голубое небо. Но куда больше чем панорама, всех обрадовало, что тут наконец можно сесть — и даже твердые камни под задницей в этот миг казались мягкой перинкой.

Некоторое время мы даже не двигались — просто жевали бутерброды, пили из термосов ягодный чай, тупили на горы, вяло болтали о каких-то пустяках — никто больше не рассказывал мне, как любит природу. Марианка, поднимавшая всем настроение на прошлом привале, сейчас мрачно осматривала сломанный ноготь. Да и остальные сидели с такими фейсами, словно думали, что следующим будет не ноготь нашей Венеры, а чья-то нога. Только неугомонное величество, с каким-то садистским удовлетворением гонявшее всех, бодро медитировало над картой на смартфоне, как полководец. Такое ощущение, что мы шли слишком быстро, и она искала, как бы еще усложнить маршрут.

Покидая привал, все с грустью провожали глазами группы туристов, которые приезжали и уезжали на машинах. В отличие от нас, эти счастливчики умудрились добраться до красивейших мест нашей области хоть каким-то транспортом.

— Всего семь километров осталось, — сворачивая на заросшую тропинку, сообщила Катерина. — Соберитесь.

Она уже была даже не Моисей, а Сусанин — ибо ее цели становились все более вязкими, а дорога — все более извилистой.

— Я уже не могу идти! — вскоре зароптала Амина.

Следом подхватили и остальные.

— Если дойдем до базы до заката, будете ночевать в палатках, — спокойно оглядела свой бунтующий народ Императрица. — Если нет, под звездным небом, — ее губы на миг изогнула ухмылка. — Так что сами решайте, торопиться или нет.

В общем, в лучших традициях диктаторов и тиранов наказывала своих людей за свои же ошибки. И все поторопились — потому что никто не хотел спать под звездным небом.

— Говорят, — подливала маслица Лизавета, — тут и медведи водятся.

— На этой тропе нет, — отрезала зараза таким уверенным тоном, будто сама спугнула последнего.

После чего Амина, исстрадавшаяся больше всех, решила упростить себе жизнь и весьма умело подвернула ногу. Принц героически взял свою пассию на руки и потащил — и теперь все с завистью смотрели на хитрую красотку. Все хотели к нему на ручки — на его большие ручки. Ну, кроме Катерины, которая без устали топтала экотропу и подгоняла всех. А может, на ручки надо было ее — и даже не на ручки, а в такой большой походный рюкзак — и там закрыть с головой, чтобы она барахталась внутри и никого снаружи не мучила? Но о таком турснаряжении, увы, никто не подумал.

Чем дальше петляла дорога, тем меньше меня волновало, куда и зачем она ведет. Интересовало только одно: будет