Владислав Титов - Всем смертям назло Страница 19

— С женой…

— Она що… покынула тебя?

— Нет… она хорошая…

— Давно… руки-то?..

— В этом году.

— Жинка вид постели, навить, не видходила, кормила, поила…

— Откуда вы знаете?

— Морду тоби набыти, и того мало! Откуда знаю… Самого себя жалко стало? Герой… Де дом?

— На Ленинской.

У ворот машина остановилась.

— Сколько я должен? — буркнул Сергей.

— Добряче по шее, если перед женой на коленях прощения не попросишь! ответил шофер и потянулся открыть дверку.

Из калитки бледная, с заплаканными глазами выбежала Таня. Сергей вылез из машины, понурив голову, остановился рядом. Таня повернула голову и увидела его.

— Сережа! — вырвался крик.

Она медленно подошла, каким-то отрешенным, невыносимо усталым движением стянула с головы косынку, уронила ее на дорогу и ткнулась лицом в грудь Сергею.

— Непутевый ты мой…

Подняла голову, Сергей посмотрел ей в глаза и покраснел. Боль, обида, горючий упрек невысказанными, незаслуженными застыли в них.

— Предатель! — Таня неловко замахнулась и хлестко ударила Сергея по щеке.

Пыталась бежать, но тут же повернулась, порывисто обняла голову мужа, прижала ее к груди и, глотая слезы, зашептала:

— Я и в "скорой помощи", и в милиции… Не любишь ты меня, Сережка… скажи, за что ты так… Разве я виновата в чем?..

4

В начале ноября Сергей получил вызов с Харьковского протезного завода. Все нужные документы были отосланы туда еще из Донецка. Сергей мучился в догадках: согласится завод изготовить ему протезы или нет. "Их цеплять-то не за что, за плечи или за шею разве… Говорили же в больнице: "Для такой высокой ампутации протезы не делают". И вот: "Предлагаем вам прибыть в г, Харьков по вопросу изготовления протезов плеч".

Всю ночь перед отъездом Сергей и Таня не сомкнули глаз. Строили предположения, какими будут искусственные руки, что можно будет ими делать, и оба боялись: а вдруг скажут там, в незнакомом городе, — напрасно ехали, помочь ничем не можем…

Утром, едва засерел рассвет, Петровы, смиряя нетерпение, отправились на вокзал.

В Харьков приехали во второй половине дня. Завод находился метрах в пятистах, прямо перед вокзалом.

Серое двухэтажное здание с небольшими, точно в старом жилом доме, окнами, коричневая дверь, перед ней скверик с засохшими цветами, пустые скамейки — вот все, что жадно схватил Сергей одним взглядом, ожидающим, недоверчивым, тревожным.

Метрах в пяти от дверей он остановился. Таня потянула за рукав:

— Ты что, Сережа?

— Подожди, дай отдышаться…

— Страшно? — напрямик спросила жена.

— Да, — не скрывая, ответил он.

— Где наша не пропадала! — задорно улыбнулась Таня.

— Что ждет за этой дверью? Убьют надежду или… — тихо сказал Сергей.

Врач, седой человек в очках, не отрываясь от бумаг, привычно приказал: — Раздевайтесь! Что у вас?

— Ампутация обеих рук в верхней трети плеча, ограниченные движения правой стопы с обширной ожоговой поверхностью, — одним духом выпалил Сергей.

— Вы из Луганска? — сняв очки, поднялся из-за стола врач.

— Да. Только с поезда, — подтвердила Таня.

— Хорошо, — неизвестно к кому обращаясь, проворчал протезист. — Где это вас угораздило?

— В шахте, — кашлянул Сергей.

— Протез правого плеча мы вам изготовим. О левом не может быть и речи. Ампутация слишком высокая. Предварительно вам необходимо сделать операцию. У вас не в порядке кость, и нервные окончания выходят на поверхность кожи. При таком состоянии вы не сможете пользоваться протезом.

— А без операции можно обойтись? — заволновалась Таня.

— Таня! — укоризненно перебил Сергей. — Раз надо, значит, надо. — И к доктору: — Я согласен на все.

К вечеру Сергей лежал в больнице. Таня категорически отказалась вернуться в Луганск и, сняв квартиру неподалеку от клиники, осталась жить в Харькове.

И опять потянулись нудные, длинные больничные дни. Нельзя сказать, что Сергей не боялся предстоящей операции. Нет, он боялся. С внутренней дрожью вспоминал все прошлые, с ярким светом огромных ламп, с гнетущей тишиной операционной, с дурманящей волной крови, насыщенной новокаином и болью, отчего хотелось рвануться со стола и закричать: "Хватит! Ведь есть же предел человеческому терпению!"

Побороть, подавить страх помогала засветившаяся надежда получить протез. Как никогда раньше, Сергей понимал теперь нужность и значение этой последней операции. Только она откроет ему возможность какой-либо деятельности. И Сергей торопил время. Он готов был немедленно пойти в операционную, лечь на стол и еще раз пройти через боль, страх, лишь бы скорее получить протез.

Таня в обход больничного режима, позволяющего посещать больных два раза в неделю в строго отведенные часы, добилась разрешения приходить каждый день.

Целыми днями простаивал Сергей у окна палаты, всматриваясь в многолюдный поток, проплывающий по тротуару мимо больницы. И о чем бы он ни думал в эти часы, глаза его машинально скользили по толпе, отыскивая в ней жену. И когда в людском водовороте мелькала зеленая косынка, которую он всегда безошибочно узнавал среди сотен таких же, глаза его загорались радостью, сердце начинало учащенно биться, и он забывал обо всем на свете, кроме этого родного, с задорно вздернутым кверху носиком человека.

В палату Таня входила в белом халате, с застенчивой улыбкой на губах, и Сергею каждый раз казалось, что вместе с ней в помещение врывалось яркое солнце, которое властно раздвигало стены, наполняло все до краев ласковым теплом и светом. И, глядя со стороны на счастливых от встречи супругов, нельзя было подумать, что над этими людьми пронеслась свирепая жизненная гроза. Трудно было поверить, что этот молодой человек с поседевшей головой и двадцатилетняя женщина, пройдя через нечеловеческие боль и страдания, сумели сберечь кристально чистыми, необыкновенно нежными и по-человечески возвышенными чувства друг к другу.

— Счастливый ты человек, Сергей! — с завистью говорили ему его новые друзья.

— Уж чего-чего, а счастья на мою долю выпало с излишком, на пятерых хватило бы! — не понимая причин зависти, иронически отвечал Сергей.

— Что руки… Ты бы посмотрел на себя с Таней нашими глазами. Любовь это тоже счастье. — Говоривший задумался, помолчав, добавил: — Некоторые и с полным комплектом рук и ног, а вот не находят общего языка, калечат друг другу жизнь… да еще как… и не замечают этого…

Назначенный день и час операции надвигались все ближе и ближе. Были сделаны последние предоперационные анализы, проведены исследования, а Сергей не решался сказать Тане, на какое время назначена операция. Не хотелось прибавлять волнений в ее и без того беспокойную жизнь, и вместе с тем Сергей чувствовал, что обидит ее, если не скажет. Лучше пусть обидится на меня, чем будет затыкать уши под дверью операционной", — решил наконец он.

В день операции Таня пришла в клинику раньше обычного. Улыбаясь, вбежала. в палату и остановилась в дверях.

Сергей лежал на постели в знакомой позе, бледный, крест-накрест перепоясанный через грудь бинтами.

— Что такое, Сережа? — шепотом спросила она.

— Все в порядке! Только с операции… — слабо улыбнулся Сергей.

— Я так и знала. Все утро меня как магнитом тянуло в больницу. Чувствовала, тут что-то неладно.

— Чего ж неладного? Жив… даже улыбаться могу…

— Как… операция?..

— Хорошо, Танечка, хорошо. Разве может быть плохо?

— Больно было?

— Испытывал себя — выдержу или нет, чтоб не пикнуть, А ассистент, черт, все время забывал новокаин вводить.

— Ты бы сказал…

— Говорил. Смеется: "Смотри, доктор, сегодня у тебя два ассистента". А тот ему: "Такие больные, коллега, не хуже нас в медицине разбираются. На собственной шкуре практику проходили".

В больнице обедали. Таня сидела рядом с Сергеем и кормила его. Они всегда затягивали время, отведенное на еду, чтобы подольше побыть вместе, поговорить или просто молча посмотреть друг на друга.

В дверь вошла дородная женщина и оглядела больных.

— Петров есть здесь?

— Да, я… — Сергей почему-то испугался.

— Вас просят сойти вниз, протез примерить.

— Чего?

— Протез.

— Уже готов? — не веря своим ушам, переспросил Сергей.

— Первый раз заказываешь?

— Всю жизнь только тем и занимался, что протезы заказывал, — буркнул Сергей.

Не верилось, что сейчас, через минуту, он сойдет вниз, на первый этаж, и увидит руку, не живую, искусственную, которая отныне займет место той мускулистой и сильной, и он должен принять ее, свыкнуться с ней, как с частью своего тела. Сергей испуганно посмотрел на Таню, сорвавшимся голосом спросил: