Сабир Рустамханлы - Книга жизни Страница 19

Некоторые ошибки кочуют из книги в книгу, но почему-то мало беспокоят наших ученых. Например, в четвертом издании "Философского словаря", вышедшем в Москве, в статье о Мирзе Фатали Ахундове - заметим, настолько краткой, что неизбежны смысловые потери - сказано только "писатель, общественный деятель, просветитель" и это о великом философе-просветителе, революционере-демократе, первом реалистическом драматурге на Востоке, человеке энциклопедических знаний к титанической деятельности! Никак нельзя согласиться с выводом, сделанном в указанной статье: "Ахундов основоположник азербайджанской литературы, драматургии и театра". Вдумаемся: живший в XIX веке "основоположник" литературы, имеющей тысячелетнюю историю и включающей такие имена, как Низами, Насими, Хатан, Физули, Саиб Тебризи, Вагиф, Закир, Мирза Шафи Вазех и многие-многие другие. М. Ф. Ахундов должен быть признан основоположником драматургии, т.е. основоположником одной из школ и направлений тысячелетней литературной школы.

К сожалению, этот текст не изменился и в пятом издании словаря, вышедшем в 1987 году. Почему же наши профессиональные философы, ученые Академии наук, не сделали попытки исправить допущенную ошибку в одном из последующих изданий? Если в своих настольных книгах наши философы не замечают таких ошибок, то спрашивается, чем же, собственно говоря, занимается наш Институт философии? Почему в авторском коллективе словаря, состоящем из 193 человек, нет ни одного азербайджанца? Почему в подобном "Словаре" отсутствуют имена таких гигантов философской мысли, как Абулгасан Бахманяр (ХII век), Шихабеддин Яхья Сухраверди (XII век), Наджамеддин Нахичевани (XIII век), Эйналгузат Мийанеджи (XIII век), Афзаледдин Хунаджи (XIII ), Сираджаддин Урмави (XIII век), Насиреддин Туси (XIII век) и другие крупные азербайджанские мыслители? А ведь большинство их произведений издано на языках многих народов мира.

Творчество Низами, философские трактаты Физули также давали основания, чтобы эти имена были включены в "Философский словарь". Писать об этом, исследовать эти работы должны именно наши азербайджанские философы - это их первейший долг.

В пятом томе изданной в Чехословакии на русском языке большой, красочной, хорошо иллюстрированной энциклопедии "Древние предметы", в разделе, посвященном кавказским народам, подробно говорится о предметах древнего искусства этих народов, в том числе о коврах бакинской, дербентской, казахской*, карабахской, кубинской, новоширванской, староширванской групп. К сожалению, мы вновь обнаруживаем, что нет упоминаний об азербайджанском ковре, читателю остается неизвестным, что все эти "группы" относятся к Азербайджану. Похожесть названий иногда сбивает авторов с толку. Так, в разделе, посвященном казахским коврам, можно прочесть следующее: "Изготовлено в центральных районах Кавказа казахами, армянами и курдами". У нас существует мощная, подготовленная, квалифицированная группа знатоков азербайджанского ковра, и кажется странным, что они не в состоянии оказать нужную научную помощь изданиям социалистических стран. Искажения и ошибки, касающиеся истории нашей общественной мысли, нашей материальной и духовной культуры, встречаются довольно часто и с огорчением следует признать, что часть из них вызвана не просто некомпетентностью или неосведомленностью, а тенденциозным отношением к Востоку, в том числе и к Азербайджану.

______________ * Имеется в виду местность на западе Азербайджана, ныне одноименный район республики.

Издательство "Советакан грох" (Ереван) в 1984 году выпустило на русском языке тиражом в 20 тысяч книгу Зория Балаяна "Очаг". Писатель Серо Ханзадян в "Книжном обозрении" сообщил, что до выхода на русском языке, "Очаг" был издан на армянском, и что вся Армения говорит об этой книге.

Можно поверить в эту популярность, потому что "национальные радетели", используя болезненную остроту национальных проблем, умеют нащупать слабую струнку у легковерных читательских масс.

Вся книга пропитана антисоциалистическим, антиинтернациональном духом, пестрит множеством научно-методологических, политических и историографических передержек и перетасовок, вызвавших возмущение азербайджанских читателей. В условиях нынешней международной напряженности, необходимости еще большего сплочения наших народов, пресечения любых враждебных происков, издание подобной книги трудно расценить иначе, как удар по интернациональной политике нашего государства. Нам хорошо известно, чаяньям и воле, каких зарубежных сил служит эта книга, и не верится, что она увидела свет в нашей стране.

В "Очаге" пылает огонь злобы и неприязни по отношению к Азербайджану: по иронии судьбы, само название книги, так же как и фамилия автора, этимологически восходят к азербайджанской лексике.

Книга не выдерживает критики с точки зрения претензий на "историчность". 3. Балаян не первый, кто выступает с националистической идеей "Армении от моря до моря", с представлениями об исключительности армянского народа, но каждый раз подобные лживые националистические "упражнения" получали достойный отпор. Достаточно вспомнить ответ академика Б. Б. Пиотровского подобным лжеисторикам в "Известиях" Института истории АН Армянской ССР (1971, № 3).

Эта статья опосредованно является ответом и на книги, подобные "Очагу", поэтому я счел возможным с некоторыми сокращениями включить ее в свою книгу:

"В своем выступлении 24 марта с. г. на заседании Президиума Академии наук Армянской ССР, я указал на то, что в изданиях Академии и в ряде журналов были напечатаны статьи о древнем иероглифическом письме Армении, в которых авторы арабское письмо выдавали за хайасские иероглифы XIX-XVII вв. до нашей эры.

Тогда я считал возможным ограничиться лишь устным сообщением, но письма направленные С. Айвазяном в разные инстанции, в том числе и в Президиум Академии наук Армянской ССР показали, что он считает мое выступление на Президиуме неверным.

Поэтому я и прошу вас опубликовать мои замечания. В ряде статей С. Айвазян сообщает об открытом им иероглифическом письме XIX в. до н. э. и без затруднений дает перевод этих надписей, сравнивая знаки на скалах Мецамора со знаками, сохранившимися в армянских рукописях, в свое время изданных Н. Эмином...

В "Известиях" Академии наук Армянской ССР (Науки о Земле, XVII, 6, Ереван, 1964, стр. 73-81) были опубликованы бронзовые "личный доверительный знак" и монеты с хайасскими иероглифами, "предшествующими знакам древнеармянского (гикомского) иероглифического алфавита" (стр. 78), которые С. Айвазян бойко переводит.

... На самом деле эти монеты (со стертыми надписями) XII-XIII вв. нашей эры, выпущенные атабеками Азербайджана из династии Ильдегизидов (1133-1225). Таковые имели массовое распространение в средневековой Армении и сопредельных областях Закавказья.

Оказалось, что прорисовки, опубликованные С. Айвазяном и перепечатанные в статье Б. Мкртчяна (подобные статьи, выдаваемые за сенсационные, напечатаны в ряде научных журналов Европы - С. Р.), фантастические и ничего общего не имеют с реальностью; нужно лишь удивляться тому, как решился автор публиковать заведомо подложные прорисовки.,

Не лучше обстоит дело и с "хайасскими надписями" (XVII в. до н. э.) на камнях и скалах Мецамора. Так, в цитированной выше статье... приведен "мецаморский петроглиф", снабженный переводом текста: "Далее дом огня (богатое помещение). Дважды благословен Акоп, которому принадлежит родниковая земля навечно". В действительности, по заключению арабистов Института истории АН Армянской ССР, камень представляет собою надгробие с арабской надписью (неточно скопированной): "Али... Касим хан". Конечно, эта надпись читается не слева направо, как полагал С. Айвазян, а наоборот, справа налево.

Также за хайасские иероглифы С. Айвазян принял написанные куфическим письмом имена: Мухаммед, Хасан и Али, причем из тамгообразных знаков, куфических надписей и петроглифов (изображение рогатого животного) он составил целую надпись, читал ее слева направо и перевел следующим образом: "Поле летнее... сребролюбец преходящий, (это) основное богатое (обогатительное) помещение... Рогатый скот (принесен в жертву)... Путь в богатое помещение всем (воспрещен)... Ад..." (См.: Известия Академии наук Армянской ССР. Науки о Земле, XVII, № 2, 1964, стр. 73; С. Айвазян. К некоторым вопросам истории и металлургии древнейшей Армении, Ереван-Москва, 1967, Производственно-издательский комбинат ВИНИТИ, Люберцы, стр. 84-86). Причем арабское имя Али сопоставляется со знаком рукописей "богатое помещение", "дом огня" (?), "храм", а имя Хасан со знаком "богатый".

Каждый, кто хоть немного знает арабское письмо, узнает написание имен куфического шрифта и тем удивительнее упоминание в приведенной статье мнения о том, что "некоторые археологи надписи на мецаморском камне считали арабскими"...

Копии С. Айвазяна не точные и по ним нельзя судить о характере и времени арабских надписей, но на основании фотографий одной из них, приведенной в английской статье Б. Мкртчяна, проф. В. А. Крачковский сделал заключение: в надписях Мецамора явно видны знаки арабского куфического письма, выполненные неуверенной рукой, читаемые справа налево, как имена: Али и Хасан. По форме знаков они не могут быть средневековыми, а отнесение их к XIX в. н. э. возможно. Уместно вспомнить, что у холма Мецамор находилось азербайджанское селение Зейва.