Виктор Ревунов - Холмы России Страница 2
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Автор: Виктор Ревунов
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: неизвестно
- Страниц: 154
- Добавлено: 2018-12-24 09:07:30
Виктор Ревунов - Холмы России краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Виктор Ревунов - Холмы России» бесплатно полную версию:Виктор Ревунов - Холмы России читать онлайн бесплатно
стола.
- Спасибо за хлеб-соль. Царская была уха, мать.
Присел на чурбак к таганку.
"Кому что, мать честная! Наполеону для настроения Россия нужна была, весь свет, а кому и так вот: покурить, посидеть - красота, милое дело",подумал Никанор и не спеша развернул поистершийся кисет с самосадом.
Сучком поворошил угли. Жар обнажился из-под пепла, скользнул легкий голубой пламень. А вокруг мгла парным молоком и сеном пахнет. Радужились огни изб, да кое-где зарнели костры, на которых варили грибы.
Звенели у колодца ведра. Разносились голоса, смех, и эти близкие звуки откликались далеко за рекой. Сумрачно багровела там межинка заката, как бы отрешенная от мира, одиноко меркла в прощальном своем угасании.
- Поздно не загуливайся,- сказал Никанор сыну.- Чуть свет косить пойдем.
Кирьян допивал молоко из кружки.
Никанор, потирая поясницу, пошел через двор в избу.
Изба большая, пятистенная, проконопаченная мхом.
На передней половине - печь, выбелена, наведен синькой узор. На окнах батистовые занавески свежее снега. А в углу над столом, накрытым скатертью с кистями, поблескивает материнская икона.
В горнице Никанор прилег на сундук. Тут засыпал, а потом ложился у окна на диван. Так уж привык.
Сундук сколочен из досок и жести, оклеен внутри бумагой с нарисованной ярко сказкой о жар-птице. Замок в два кулака хранит клад семейный в сундуке: холсты, рубахи расшитые, платки и полушалки в изморози нафталина; отцовские кресты-награды времен первой мировой войны на самом дне в железной коробке из-под чая, там и серебро в серпастых полтинниках.
Никанор слышал, как за занавеской переодевалась Катя. Вышла, быстро повернулась к зеркалу на комоде, отбросила за спину косу.
"Уж колосится девка",- подумал Никанор.
Кирьян начищал сапоги на крыльце, то щеткой тронет, то суконкой. Блеск так и разжигался на голенищах.
Заиграла гармонь. Звуки, как из родника, чисты, прозрачны.
- Скорей, Киря, а то уйдут,- торопит Катя брата.
Не хочется ему сегодня идти гулять в другую деревню.
Знобко что-то на сердце.
"Иди одна",- решил сказать. Глянул на сестру. Кофта ее на груди, как на колышках, натянута. Юбка широка, обвисает на тонких еще бедрах. Бледно светится от звезд лицо, а в глазах - в самых зрачках - блестит радость... Вот счастливая!
- Пошли,- сказал Кирьян.
Тихонько вошла в избу Гордеевна. Подтянула гирьки на ходиках. Спать уже давно пора. Помолилась перед иконой. За печью - лежанка с сенным матрасом. Сухим листом пахнет от березовых веников. Вянут в печурках пучки трав. Всякая трава на всякую боль назначена, и только на боль души нет травы: не найти ни в дремучем лесу, ни в чистом поле.
- Из Катюшки будет толк. А вот что из малого выйдет, не знаю,- сказал Никанор.- Как-то приладится? - и задумался: жизнь, что коловерть, кого затянет на дно, в самую тину, а кого на быстрину вынесет - плыви по раздолью.
"А тверже на своем бережку: укрепился, трубу выставил и живи".
- Жену бы ему путевую. Громкую очень не надо, а то будешь от ее единоличной власти где-нибудь в конопле дрожать. Даст бог, посчастливит... Не знаешь, кого провожает-то? - полюбопытствовал Никанор.
- Провожает кого-нибудь.
- А Катюшка что говорит?
- А она говорит: ".Не шпиенка я какая-нибудь за ним подглядывать".
За печью, как в зной, мутит дурманом желтой ромашки... Зной и прозрачный звон в лугах. Под этот почудившийся звон Гордеевна и уснула.
Никанор перелег на диван к окну.
Стрекочет сверчок где-то в щели, то затихнет вдруг, будто прислушивается к спящему дому, как что-то, крадучись, потрескивает в недрах его.
Грустно тускнеет окно Фени.
Не спится.
На крыльцо вышла.
Звездный ковш мерцает за гумнами.
Залита туманом река, похожа на заметеленную дорогу, вьется среди темных кустов, и словно это кони вздыбились над глубинами.
"Уйду я отсюда. Брошу все,-думает Феня. Тяжко вздохнула о своем корова в хлеву.- Вот и скотина не спит, такой наш двор непутевый".
За крыльцом прошуршала трава... Кто-то к избе идет...
Нет, вернулся, по задворью пошел... Кто бы это? Недобрый кто ходит или дорогу кто потерял?.. Вот из-за плетня к крыльцу вышел. Остановился.
Феня отошла в тень... Кирька! Напугал-то как!
Стоит она у стены под косой тенью навеса. А лицо от накинутого на плечи платка или от красоты ее такое яркое в этой мгле.
Настороженно дышит. Кирьян и шагнуть боится: не спугнуть бы. Не зря шел, чувствовал - увидит ее. Отстал от ребят за кладями. Тоска какая-то позвала к этой избе.
- Да не бойся ты,- сказал Кирьян.
Феня усмехнулась.
- Ишь, как кобылку в поле уговариваешь.
- Не угодишь, ведь какая.
- Угомонись. Не на собрании прения тут среди ночи разводить. Спать пора.
Закрылась заскрипевшая дверь.
Кинулся Кирьян. Нажал на щеколду: закрыто.
Лампа погасла в избе. Засияли в стекле окошек мокрые звезды.
Из сенцев Феня забралась по лестнице на чердак.
В углу свежее сено свалено. Тут постель ее.
Прислушалась. Ушел Кирьян.
"Чего привязался?" - подумала она. Быстро разделась и под одеяло, холодное еще, не сразу и согрелась.
Закинула за голову руки. Из пустоты скользнул холодок к теплу подмышек.
Вот тут, рядом, Митя, бывало, лежал. Всегда вином от него пахло. Дышал ей в лицо и все смотрел, смотрел в глаза, словно чего-то разгадать хотел. Отвернулась как-то.
- Прячешься?
- Что я прячусь?
- Душу прячешь,- и обезумел, мял ее, что больно и горько было потом.
Тихо пискнуло в ласточкиных гнездах. Светает уже, а она все не сппт, и вдруг пригладилась щекой к подушке, так уютно стало.
На рассвете, когда было еще мглисто, а в соседнем лесу грозно откликалось эхо петушиных криков, Никанор застучал в дверь чулана, где спал сын.
- Кирька,вставай.
Не хочется вставать; сладко спится перед розовой зорькой.
Мгла в чулане поблекла, была молочно-серой над застрехами, от которых сочился свет.
Потянуло запахом махорочного дымка: ждет отец.
На дворе еще свежее, зябко от росы. Избы кажутся
большими и темными, преломлены в тумане, стоят как
будто на горе.
Кирьян снял косу с плетня и вышел на дорогу.
- До солнца пройти три покоса - ходить будешь не босо,- подбодрил Никанор сына, который едва шел; так хотелось спать.
Шли они по краю дороги. Косы хищно покачивались над ними.
- Я, бывало, и не так гулял, а не разлеживался,- слышал Кирьян сквозь дремоту голос отца.- Будь там хоть праздники самые распрестольные, а чуть свет - на ногах. Люди охают да ахают, рассол сосут, голову поправляют, а я уж в работе-жму до аппетита. Поел, заиграла кровь - ты и человек.
Кирьян шел с закрытыми глазами, опустив голову, дорогу угадывал по шагам отца и по его голосу. Короткие, странные сны вдруг вспыхивали. Все вдруг остановится - сладко и легко в голове.
"Киря, перевези",- голос Фени.
Вздрагивал Кирьян, крепче сжимал сползавшую косу.
Впереди отец все так же быстро переступает покривившимися ногами, спешит.
Свернули в лес. Набухшая росою хвоя на вершинах уже засинелась от света.
Под елкой в черничнике что-то забилось и загремело...
Тетерев!
- Эх, ружья нет! - вскрикнул Кирьян с сильно вдруг забившимся сердцем, вслушиваясь в удалявшийся шум тяжелых крыльев.
Луг, где предстояло косить, в холодно-свинцовом ненастье росы. Вокруг орешники и дубы с пучьями листьев на искорявленных стволах. Лютой была зима, промерзли дубы, и только корни отогрелись, гнали.сок к редким листьям, в которых зеленела и трепетала, надежда на жизнь.
Никапор сел на пенек. Скрутил цигарку. Крепко под пальцами заскрипела бумага.
- Ежели это сегодня скосим, молодцы будем. А завтра-на Ужерпить. Вот где трава! Там возьмем-зима не страшна. Лишек какой и продать можно. Леснику это подмога,- говорил Никанор, довольный, что есть с кем поговорить.
Кирьян завалился на валежник, влажный и теплый от прели.
"Киря, перевези".
- Денек бы нынче удался с солнцем да ветерком на просушку,- продолжал Никапор и, увидев, что Кирьян спит, поднялся, решительно бросил цигарку.Со вчерашних, что ли, грибов развезло?
Кирьян встал, потер раскрасневшуюся щеку.
- Может, какой и попался отравленный.
- Отрава нам это известная.
- Спать охота. Вот и все.
- А как же на войне, бывало? Дым в глазах - до того спать хочется, а ходишь, и бегаешь, и зубами шинеля па враге рвешь, как сойдешься.
Сгорбясь под нависшими ветвями орешников, с которых капало на рубахи, они прошли на край луга. Трава здесь была по пояс.
- Глянь, сила какая! - сказал Никанор, шалея от нетронутых кладов этого луга с фиолетовыми цветами горошков, свившихся с донником и клеверами.
- Пошли, сынок!
Шикнули косы в траве.
"Киря, перевези".
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.