Владимир Мегре - Пространство Любви (Звенящие кедры России - 3) Страница 2

Ещё на коробке написано, что в нём содержатся разные витаминные добавки. Помню, раньше, когда ещё моя дочь Полинка совсем маленькой была, за питанием каждый день в домовую кухню ходить приходилось, а тут накупил коробок и корми своего ребёнка без проблем. Даже варить необязательно. Разбавил в воде, и всё. Я знал, что Анастасия воду себе не кипятит, и поэтому, прежде чем покупать много, купил одну коробку. Попробовал разбавить содержащийся в коробке порошок водой комнатной температуры - он растворился. Я попробовал на вкус - нормальный вкус, только пресный, потому что без соли, но для детей, наверное, и нужно без соли. Я решил, что никаких своих аргументов против этого порошка Анастасия найти не сможет. Абсурдно отказываться от такого удобства. Да и мир наш технократический зауважать ей придётся. Hе толь-ко оружие он производит, но и о детях думает. Но больше всего из сказанного Анастасией меня беспокоило, и прежде всего своей непонятностью, следующее: Анастасия говорила, что для того, чтобы я мог общаться с сыном, мне необходимо достичь определённой чистоты помыслов, внутренне очиститься. Hе понятно только, что конкретно я должен чистить у себя внутри.

Понятнее стало, если бы она сказала, что надо побриться, не курить, когда к ребёнку подходишь, одежду почистить. Но она - про осознанность, про внутреннее очищение. А где же эта щетка продаётся, с помощью которой внутри что-то там очистить можно? Да и что уж такого слишком грязного во мне? Пусть не лучше я других, но и не хуже. Да если каждая женщина подобные требования начнёт к мужчинам предъявлять, это же сплошное чистилище нужно будет устраивать для человечества. Hезаконно это. Вот я и вёз Анастасии выписку из Гражданского кодекса, где сказано, что один родитель не имеет права безосновательно лишать другого видеться со своим ребёнком, даже если разведены родители. Конечно, законы наши для Анастасии мало что значат, но всё же это тоже аргумент немаловажный. Законам ведь большинство людей следует. С Анастасией тоже можно было бы поговорить более жёстко. Права на ребёнка у нас с ней должны быть равными. Раньше у меня и была мысль поговорить с ней пожёстче. Но теперь засомневался в своём первоначальном решении и вот почему. В моём рюкзаке, помимо всего прочего, были письма читателей. Hе все я их взял с собой, потому что писем очень много приходит. Они и в рюкзак все не вместились бы. Во многих письмах читатели с пониманием относятся к Анастасии. Называют её мессией, таёжной феей, Богиней, стихи и песни посвящают. А некоторые с ней как с другом самым близким говорят. Этот поток писем заставлял и меня тратить усилия на осмысливание действий своих и высказываний.

Сидеть на берегу у катера Егорыча мне пришлось часа три. Близился вечер, когда я увидел двух приближающихся ко мне мужчин и внука Егорыча с ними. Первый, пожилой, выглядел лет на шестьдесят, в брезентовом плаще и резиновых сапогах, с раскрасневшимся лицом, явно подвыпивший, потому что шёл, слегка покачиваясь. Второй, моложе, лет тридцати, крепкого телосложения. Когда они подошли поближе, я увидел: в тёмно-русые волосы молодого сибиряка вплетались седые пряди. Мужчина, который постарше был, приблизившись ко мне, сразу сказал:

- Здорово, путник! К Анастасии собрался? Довезём. Пятьсот тысяч за провоз готовь и две бутылки в придачу.

Мне уже было понятно - я не единственный, кто пытается добраться к Анастасии, потому и плата так высока. Для них я очередной паломник в места проживания Анастасии. Но всё же спросил:

- Почему вы решили, будто бы к какой-то Анастасии мне надо, а не просто в деревню?

- В деревню так в деревню, всё равно пятьсот приготовь. Если нет пятьсот, так и в деревню не повезём.

Егорыч говорил со мной не очень-то дружелюбно.

"Такую большую сумму берут за перевозку, а разговаривают недружелюбно, - подумал я, - с чего бы это?"

Выбора тем не менее не было, и мне пришлось согласиться. Hо Егорыч вместо того, чтобы обрадоваться деньгам и, главное, двум бутылкам водки, за которыми он послал своего младшего напарника, ещё более неприязненно отнёсся ко мне. Сел рядом на камень и бормочет сам себе:

- В деревню... Какую деревню? Шесть домов едва живых - вся деревня. Да никому не нужна эта деревня.

- И часто вам приходится возить гостей к Анастасии? Хороший бизнес получается на перевозке? - спросил я Егорыча, чтобы затеять разговор и смягчить его неприязнь. Hо Егорыч ответил с раздражением:

- А кто их звал в гости? Прутся придурками непрошеными. Hичего их не останавливает. Она их приглашала? Приглашала? Hе приглашала она! Одному рассказала про жизнь. Книжку он написал. Ладно. Пиши. А зачем выдавать место? Мы ж не выдавали. А он один раз встретился - и про жизнь написал её, и место выдал. Даже бабы поняли: не будет ей покоя, если выдавать.

- Вы книжку, значит, читали об Анастасии?

- Книжек я не читаю. Сашка, напарник мой, книжками зачитывается. А тебя мы не сразу в деревню доставим. Далеко. Движок у катера слабоват стал. Дойдём до избушки рыбачьей - там переночуем. Утром Сашка дальше тебя доставит, пока я рыбачить буду.

- Пусть так, - согласился я и подумал: "Хорошо, что не знает Егорыч, что я и есть автор книжки про Анастасию".

Сашка, напарник Егорыча, принёс водку. Потом они уложили в лодку рыболовные снасти, и тут внук Егорыча, Васятка, чуть было не сорвал поездку. Он стал просить у Егорыча денег на новый радиоприёмник.

- Я уже шест под антенну притащил, придумал, как его поставить, 

говорил Васятка, - и провод для антенны у меня есть. Антенну в

приёмник когда включишь, много разных станций ловиться будет.

ДЕНЬГИ НА ДУРЬ?

Видишь, какой внук у меня толковый, - с теплотой в голосе похвастался Егорыч. - Любознательный, мастеровой. Молодец, Васятка. Надо дать ему денег.

Намёк был ясен, и я стал деньги доставать, а Васятка, подбодрённый похвалой, продолжал:

- Мне про космонавтов надо всё-всё слушать. Про наших космонавтов и про американских. Когда вырасту, сам космонавтом стану.

- Чего? Чего ты сказал? - вдруг насторожился Егорыч.

- Как подрасту, космонавтом стану.

- Вот на такую дурату несусветную ты, Васятка, никаких денег у меня не получишь.

- Не дурата это совсем - космонавтом быть. Космонавтов все любят. Они герои, их по телевизору показывают. Они на космических кораблях огромных вокруг Земли всё время летают. С разными учёными прямо из космоса разговаривают.

- А толк какой от их базара? Они там летают, а в Оби рыбы всё меньше становится.

- Космонавты про погоду всем людям рассказывают. Они заранее знают, какая погода на всей Земле завтра будет, - продолжал отстаивать науку Васятка.

- Эка невидаль. Да ты к бабке Марфе подойди, спроси бабку Марфу, она тебе про завтрашнюю, послезавтрашнюю и на следующий год всё про погоду расскажет. И денег не возьмёт, а твои космонавты? Петькины деньги проматывают твои космонавты. Твоего отца деньги.

- Космонавтам много денег государство даёт.

- А оно, государство твоё, где деньги берёт? Ядрёно налево, где берёт государство? У Петьки, твоего отца, и берёт государство деньги. Я рыбу ловил, Петька в городе её продавал, бизнесменом ему интеллигентным захотелось стать, а ему государство говорит: "Плати налоги, отдавай нам все деньги, у нас, мол, расходов много". И в Думе базарят и базарят, хуже баб у криницы. Напридумывали всего, наизобретали, умниками себя считают. Удобства разные у них там есть, в туалетики свои чистенькие ходят, интеллигентные, а в реке всё грязнее вода становится. Не получишь ты, Васятка, денег, пока дурь твоя из головы не выветрится. И не буду я больше никуда ездить, не буду деньги на дурь зарабатывать.

Наверное, спьяну Егорыч так распалился, что чуть не отказался от поездки. Потом, как водки из принесённой Сашкой бутылки выпил прямо из горлышка, закурил, слегка успокоился, и мы полезли в катер. Васятке денег он так и не дал, да ещё и ворчал себе под нос что-то о дури всю дорогу.

Старый мотор катера тарахтел сильно. Разговаривать было трудно. В молчании добрались мы до охотничьей старенькой избушки всего с одним маленьким окном. Hа небе ночном стали появляться первые звезды. Егорыч, допивший в катере начатую на берегу бутылку водки, пробормотал своему Сашке:

- Спать я п-пошёл. Вы тут у костра или на полу в избушке устраивайтесь. Рассветёт, доставь его до нашего места.

Егорыч уже согнулся, чтобы войти в крохотную дверь избушки, но снова повернулся и повторил строго:

- До нашего! П-понял, Сашка?

- Понял, - спокойно ответил Сашка.

Когда мы сидели у костра и ели запечённую на углях рыбу, я задал Сашке вопрос о насторожившей меня фразе Егорыча:

- Александр, ты можешь сказать, что это за "ваше место", куда Егорыч тебе наказывал доставить меня?

- Hаше место... оно находится на противоположном берегу деревни, от которой можно дойти до полянки Анастасии, - ответил мне спокойно Александр.