Василий Шукшин - Други игрищ и забав Страница 2

-- Не будут, -- сказал он.

-- Почему? -- спросил Костя. Он хотел бы тоже усмех-нуться, но не знал: получается у него усмешка или нет. -- А зачем же тогда ребенка-то?..

-- Это ты у сестры спроси, -- молвил резонно усатый. И отвернулся. Интерес потух в его круглых глазах.

Мгновение Косте казалось, что он кинется на усатого, вцепится ему в горло... но он помолчал и спросил:

-- Неужели ребенка-то?.. Хоть бы посмотрел. Что уж тут, съедят, что ли, вашего Игорька? Чего боитесь-то?

-- Кто боится? -- спросил усатый удивленно.

-- Да вы боитесь, -- Костя понял, что нечаянно угодил в слабое место усталой души усатого. -- Чего же прячетесь, если не боитесь?

Усатый долго молча смотрел на Костю... И Костя смот-рел на него, и ему удалось презрительно усмехнуться, он это почувствовал.

-- Ну и поганцы же!.. -- сказал он презрительно. -- Чуть чего, так в кусты. Джельтмены, мать вашу... Твари.

Усатый задумался... Скосил глаза куда-то мимо Кости и даже губу покусал в раздумье.

-- Мгм, -- сказал он. -- Я могу дать адрес Игорька... Но вечером ты выйдешь и расскажешь, как вы там поговорили. Так есть?

-- Есть, -- поспешно согласился Костя. -- Расскажу.

-- Мичурина двадцать семь, квартира восемнадцать. Но не забудь, вечером расскажешь.

...Костя летел на Мичурина и твердил в уме: "Двадцать семь, восемнадцать, двадцать семь, восемнадцать..." Поче-му-то взял страх, что забудет, а записать -- ручки с собой нет. Ни о чем другом не думал, твердил и твердил эти циф-ры. Только когда пришел к дому двадцать семь и стоял уже перед дверью, на которой табличка -- 18, тогда только пе-ревел дух... И тут обнаружил, что очень волнуется, так вол-нуется, как никогда не волновался: даже сердце заболело. Нет, надо успокоиться, решил Костя, а то... что же я такой сделаю там? Он походил перед дверью... Не успокоился, а, сам того не желая, не сознавая даже, нажал кнопку звонка.

Дверь открыла моложавая еще женщина, очень приятная на вид... Открыла и смотрела на Костю.

-- Игорь дома? -- спросил Костя спокойно. Он поразил-ся в душе своему вдруг спокойствию. Только что его чуть не трясло от волнения.

-- Нету... -- что-то такое было, наверно, в глазах Кости, что женщина не закрыла дверь, а смотрела на него вопро-сительно, даже встревоженно. -- А вы... вам зачем он?

Костя пошел прямо на женщину... Она невольно по-сторонилась, и Костя прошел в квартиру. По коридору на-встречу ему шел мужчина в спортивном костюме, лет так пятидесяти пяти, с брюшком, но с таким... аккуратным брюшком, упитанный, добродушный. Но хоть лицо его добродушное, в эту минуту оно тоже было несколько встре-воженное. Он тоже вопросительно смотрел на Костю.

-- Я к вашему Игорю, -- сказал Костя.

-- Но нет же его, -- чуть раздраженно сказала сзади жен-щина.

-- А где он? -- Костя стал в коридоре между мужчиной и женщиной -отцом и матерью Игорька, как он понял. -- Мне его срочно надо.

-- А что такое? -- спросил мужчина.

-- Он скоро придет? -- в свою очередь спросил Костя. Спросил почему-то у женщины.

-- А что такое? -- опять спросил мужчина.

Костя повернулся к мужчине и долго, внимательно смот-рел ему в глаза. Тот не выдержал, шевельнул плечом, корот-ко -- поверх Кости -- глянул на жену потом опять на Костю.

-- В чем дело-то, вы можете объяснить? -- потребовал он строго.

Костя стиснул зубы и смотрел на мужчину.

-- У Игоря... у вашего, -- заговорил он дрожащим от оби-ды, от горькой обиды и ярости голосом, -- родился сын. Но Игорь ваш... не хочет даже... Игорь ваш прячется, как... -- Костя не досказал, как кто, но он знал -чувствовал -- он здесь сейчас скажет все: как на грех, стоял перед ним -сы-тый благополучный человек, квартира большая, шуба доро-гая висит на вешалке, шляпа на вешалке, сверху...

-- То-о есть? -- как-то даже пропел мужчина. -- Как это?

-- Что, что, что?.. -- несколько заполошно зачастила сза-ди женщина. -Что?

-- У Игоря вашего родился сын. Но Игорь ваш... не на тех нарвался! -- у Кости прыгали губы; все здесь -- эти изумлен-ные, сытые люди, квартира богатая -- все предстало в его сознании как мир недобрый, враждебный, он весь стиснул-ся, скрутился в злой, крепкий комок. Он мог бы -- готов был -дать ногой в аккуратный живот мужчине.

-- Не на тех нарвался ваш Игорь! -- повторил Костя. В этот миг ему бросилась в глаза медная ступка с пестиком, что стояла на тумбочке в коридоре, он отметил, что она сто-ит тут, это придало Косте уверенности. Он даже несколько успокоился.

-- Ну-ка, пройдемте сюда, -- сказал мужчина. И повер-нулся, и ушел в дверь направо из коридора. -- Идите сю-да! -- сказал он уже из комнаты громко.

Костя повернулся к женщине и сказал:

-- Идите, чтобы вы тоже знали... -- и показал рукой на дверь, куда ушел мужчина.

Женщина (она была так растеряна, что покорно повино-валась) пошла в комнату.

Когда она зашагнула за порог двери, Костя прошел ми-мо тумбочки, неслышно вынул пестик из ступки и сунул во внутренний карман пиджака; пестик был небольшой, акку-ратный, тяжеленький. Он оттянул полу пиджака, по надо специально приглядываться, чтобы это заметить.

-- Ну-ка, по порядку -- велел мужчина, когда Костя во-шел в большую красивую комнату с рыбками на подокон-нике. -- Не волнуйтесь, не... Толком расскажите, в чем де-ло? Кто вы такой?

-- Человек, -- сказал Костя, опускаясь в мягкое кресло. С пестиком он себя чувствовал уверенно, как с наганом. -- Ваш Игорек... Я еще раз вам говорю: ваш Игорек стал от-цом, но хочет, как гад, ускользнуть в кусты. Я повторяю: у него этот номер не пройдет.

-- Да кто вы такой-то?! -- чуть не со слезами вскричала женщина; она поняла, что это правда: ее Игорек стал отцом, и она готова была зареветь от ужаса.

-- Погоди, -- остановил ее муж. -- Ну-ка, -- терпеливо, но уже и недобро стал он расспрашивать, -- наш Игорь стал отцом... То есть, у него родился ребенок? Так?

-- Так. Антон.

-- А кто мать... Антона?

-- Моя сестра.

-- Боже мой! -- воскликнула опять миловидная женщи-на. И уставилась на Костю с мольбой и отчаянием. Косте показалось даже, что она увидела оттянутую полу его пид-жака и вот-вот взмолится, чтобы их не убивали. -- Да какой же он отец?!

-- А кто твоя сестра? -- продолжал допрашивать мужчи-на; он заметно сердился. И чем больше он сердился, тем опять спокойнее становился Костя, спокойнее и ожесточен-ней.

-- Тоже человек, -- сказал он, глядя в глаза мужчине.

-- Я тебя дело спрашиваю, сопляк! -- взорвался мужчи-на. -- Чего ты!.. Пришел, здесь, понимаешь!.. Чего ты лома-ешься сидишь? Пришел -- говори дело. Кто твоя сестра?

-- Че-ло-век,-- сказал Костя. Руки его ходуном ходили -- охота было уже выхватить пестик, но он еще сдерживал себя.

-- Молодой человек, -- взмолилась мать, -- да вы расска-жите все, зачем же мы злимся-то? Расскажите спокойно.

-- Я не знаю, почему ваш муж обзываться начал, -- по-вернулся Костя к женщине. -- За сопляка я еще... мы еще про это тоже поговорим. Моя сестра... ей двадцать лет, она работала... пока не забеременела... Теперь она туда, конеч-но, не пойдет. От позора. Работала на почте. Мы люди про-стые... Мы люди простые, -- повторил с глубокой внутрен-ней силой Костя, глядя на мужчину, -- но Игорек ваш от нас не уйдет. Лично от меня не уйдет. Ясно?

-- Ясно, -- сказал мужчина. И встал. -- Вот оттого, что ты, сопляк... я повторяю: сопляк, пришел и взял сразу та-кой тон, я с тобой говорить отказываюсь. Тоже ясно? Я буду говорить с твоей сестрой, с отцом, с матерью, а тебе прика-зываю -- вон отсюда! -- и показал рукой на дверь. Он был властный человек.

Костя встал... И вынул из кармана пестик. И сразу без слов пошел на мужчину. Вмиг лицо мужчины сделалось се-рым... Он попятился назад, к рыбкам... Нахмурился и смот-рел, как зачарованный, на медный пестик в руке Кости. Женщина не сразу поняла, зачем Костя встал и пошел... За-чем вынул из кармана пестик, она это тоже как-то не поня-ла. Она поняла все, когда увидела лицо мужа... И закричала пронзительно, жутко. Костя оглянулся на нее... И тотчас полетел на пол от крепкого удара в челюсть. Мужчина прыг-нул на него, заломил назад его правую руку и легко вырвал пестик.

-- Вон ты какой!.. -- сказал он, поднимаясь. -- Вставай! Садись сюда.

Костя поднялся, сплюнул сукровицей на ковер... По-смотрел на мужчину. Глаза Кости горели безумием и отва-гой.

-- Все равно убью, -- сказал он.

Мужчина толкнул его в кресло. Костя упал в кресло, уда-рился затылком об стенку. Но продолжал смотреть на муж-чину

-- Убью... из ружья. Подкараулю и убью, -- повторил он.

Мужчина с пестиком в руке сел напротив, заговорил ра-зумно и спокойно:

-- Хорошо, убьешь. За что?

-- За то, что породили такого бессовестного... такую тварь бессовестную. Кто так делает? -- Косте хотелось за-плакать и кинуться на разумного мужчину. -- Кто так дела-ет?! -- закричал он.

-- Что делает? Как делает?

-- Как ваш сын...

-- А сестра твоя как делает? -- жестко и справедливо спросил мужчина. -- Она же совершеннолетняя.

-- Она дура!

-- Что значит "дура"? Дуру не возьмут работать на почту.

-- Она жизни не знает... Много надо, чтобы их обмануть! Нет, -постучал Костя худым кулаком по своей острой коленке, -- пока они не распишутся и не будут жить нор-мально... до тех пор я вам жизни не дам. Сам погибну, но вам тоже не жить. Сам все сделаю, сам! Сам буду судить!.. За подлость.