Юрий Дружников - Учитель влюбился Страница 2

ИРИНА. Что же?

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА (доверительно). Они считают его героем. Личность! Я его фотографию у девчонок в дневниках видела. А своей за тридцать два года преподавания что-то ни разу не находила. Во всех классах, да что там - даже в соседних школах, о нем слух. Он ведь врач, хирург, специалист по сердечно-сосудистым операциям. Да еще ученый! Диссертацию чуть не защитил.

ИРИНА. Чуть?

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. В последний момент что-то в его диссертации научному руководителю не понравилось. Дескать, недостаточно проверено. Потребовал заменить, а Олег-то Андреич уперся. С характером! Поперек пути не попадайся! Хлопнул дверью - и весь разговор. Диссертация-то и провалилась. А я вот рискнула, взяла его. Но, думаю, он при первой же возможности уйдет... Чего вы улыбаетесь?

ИРИНА. Еще раз хлопнет дверью?

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Ну, хлопнет - не хлопнет, видно будет... Ступайте пока в учительскую, он, скорей всего, там. (Уходит.)

ИРИНА поспешно прихорашивается, затем решается войти в учительскую. Дверь ее резко распахивается. Навстречу выходит человеческий скелет, лихо размахивает руками и ногами.

ИРИНА. Здра... О господи! Так можно рассудка лишиться... Скажите, уважаемый скелет, живой кто-нибудь в учительской есть?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ (гробовым голосом). Я был таким, как вы, а вы будете таким, как я... (Показывается из-за скелета.) Так у нас в институте студенты на лбу черепа начертали. Впрочем, извините, я не хотел...

ИРИНА. Вы кем в школе работаете? Водителем скелета?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. По глазам узнали?

ИРИНА. На лбу написано - сами сказали. Только почему вы не лысый или хотя бы не седой?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Скоро поседею. А лысина для чего?

ИРИНА. Ребята сказали - старик.

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Так это же должность, а не возраст! За выслугу лет. У меня стаж - восемь месяцев.

ИРИНА. Восемь! А у меня - ноль!

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Я и сам в педагогике руководствуюсь инстинктами. Директриса, оформляя меня на работу, предупредила: "Только убедительно прошу - не считайте себя неудачником. Неудачников в школе и без вас пруд пруди. А дети ущербность учителя сразу чувствуют. Неважно, что вы - незащищенный аспирант. Вы для них академик, не меньше!" "Незащищенный" - так и сказала!.. Так что, с ее легкой руки, можете считать меня академиком.

ИРИНА. Насчет неудачников, по-моему, директор права, уважаемый незащищенный академик!

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Зовите меня Аликом. То есть в школе, для солидности, Олегом Андреичем. Ребята зовут меня сокращенно - Олан.

ИРИНА. Величественно!.. Пожалуйста, расскажите мне о вашем классе какой он?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. О классе? (Отвечает урок.) Класс представляет собой искусственно созданный живой организм, который... который...

ИРИНА. Который - что?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. А вы, собственно, кто - Человек со Стажем Ноль? Для десятиклассницы староваты, а для родительницы слишком молоды. Значит, вы старшая сестра ученика.

ИРИНА. Не угадали!

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Это становится любопытным. Тогда вы - инспектор из роно.

ИРИНА. Инспектор - со стажем ноль? Я просто практикантка со второго курса педагогического. Почему вы смеетесь?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Когда я учился в школе, у нас в классе была самая некрасивая девочка - она и пошла в учителя... А вы... Наконец-то в спецшколе появилась красивая женщина!

ИРИНА. И ее направили в ваш восьмой "Б"... Не боитесь?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Наоборот! Проникаюсь самоуважением: я старый учитель, хотя и с известным вам комплексом неполноценности.

ИРИНА. Я о вас слышала.

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. От Марьи Сергеевны?

ИРИНА. Представьте, раньше... Вообразила себе вас совсем не таким... (Вспомнив.) А вы тоже ненавидите литературу?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ (с хохотом). Постойте-ка! Ну, дела: вас уже подзарядили?

ИРИНА. Ага!

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Я ведь бывший в употреблении экспериментатор. И теперь учу их делать открытия так, как делал бы сам, если бы умел. Наука, о Прекрасная Практикантка, забирает человека целиком.

ИРИНА. Значит, будет возможность уйти - уйдете?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Не так-то это просто. Мой бывший шеф - могучий человек. Обзвонил все институты и предупредил, что диссертация будет защищаться только у него. А мне сказал: место держу! Да шут с ней, с диссертацией! Не на ней свет клином! Я из-за нее сам чуть инфаркт не схватил. Три недели в клинике провалялся... Сердце, оказывается, не железное. Чего смешного?

ИРИНА. А вы не знали?.. Но если не железное, может, уступить? Пойти на компромисс?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Уступить, когда я уверен, что прав? Ну уж дудки! Это не место в трамвае. Науку убивают компромиссы! Так я твержу своим хирургятам. И кажется, есть толк. У меня в классе фанатики. Видно, мы с вами на противоположных полюсах.

ИРИНА. Жалко.

ОЛЕГ АНДРЕИЧ (пристально глядя ей в глаза). Мне тоже. (Звенит звонок на урок. ОЛЕГ АНДРЕИЧ растерянно смотрит на ИРИНУ, спохватывается, глядит ни часы.) Итак: пять, четыре, три, две, секунда - старт!

ИРИНА. Чей старт?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Ваш старт! Начался отсчет педагогического стажа... (Снимает с себя, надевает ИРИНЕ очки.) Так... (Делает пассы над ее головой.) Сниб - снаб - снурре - флюрре - базелюрре... Вот вы седеете... Ваши ученики обзаводятся семьями... Вот вам и на пенсию пора... (Снимает с ИРИНЫ очки, надевает себе.) Поговорили с вами три минуты, а ощущение, будто знаю вас сто лет.

ИРИНА (машет рукой). Но мне еще нет ста!

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Будет! А пока давайте дружить. Я - классная дама со стажем и буду вашем гидом по школе.

ИРИНА. И Виргилий ввел Данте в ад.

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Не знаю, в какой круг, но на мой класс смело можете положиться!

ИРИНА. Вы даже представить себе не можете, как я боялась. А сейчас цепляюсь за вас, как за спасительную соломинку, и проходит.

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Ни грамма сомнений! Мы с вами практику пройдем!

ОЛЕГ АНДРЕИЧ двигает впереди себя скелет, собираясь уйти. Возвращается МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА.

МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Олег Андреич, дорогой! Ирина - новая практикантка. Да вы, я вижу, и без меня уже познакомились? Возьмите-ка ее с собой на анатомию - пускай осваивается в атмосфере класса.

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. А что, идея! Не сообразил. Заодно познакомитесь с устройством своего скелета. Впрочем, это мужчина...

ИРИНА. Откуда вы знаете?

ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Из учебника анатомии для восьмого класса.

ИРИНА. Давайте, я вам помогу, Олег! В жизни не ходила под руку со скелетом!

Уходят. МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА не без любопытства провожает их взглядом.

Затемнение.

Картина вторая

Тот же школьный вестибюль. Уроки кончились. Тихо. Входит ИРИНА с классным журналом. Она в новом костюме, и, как всегда, он ей к лицу. За ней ЛЮСЯ с портфелем и СТЕПАН с двумя - своим и Костиным.

ИРИНА. Братцы-кролики, мы знакомы три недели, и я в ужасе. Не от того, что вы не знаете элементарных вещей. Воинственно не хотите знать. Человечество создавало для вас стихи, музыку, живопись, балет. А вам все это не нужно?

СТЕПАН. Если нужно, то в пределах программы.

ИРИНА. Придется нам с тобой, Хоботков, ссориться.

Появляется на руках КОСТЯ.

СТЕПАН. Тут принципиальный разговор, а ты в своем репертуаре - клоун! (Швыряет ему портфель.)

КОСТЯ (падает). Клоун, между прочим, - серьезная профессия. Требует природных задатков и узкой специализации. А это так, хобби. Как вы считаете, Ирина Павловна, культурный человек должен уметь ходить на руках? Нет? А где же гармоничность развития?

ИРИНА. Костя, я сравниваю тебя на анатомии и на литературе - два человека.

ЛЮСЯ. Он будет хирургом, как Олан.

КОСТЯ. В области литературы я - двоечник по убеждению.

СТЕПАН. Вот я - везде одинаковый. А мне сегодня двойку - за что?

ИРИНА. Есть вещи, которые надо чувствовать. Это не математика.

ЛЮСЯ. Как вы не можете понять простой вещи? Иметь пятерочки по всем предметам - еще ничего не значит! Мне давно ясно: талантливые люди ради того, что им нравится, жертвуют жизнью.

ИРИНА. Зачем крайности?

ЛЮСЯ. Крайности? Потому что у нас на все способностей не хватает.

КОСТЯ. Ирина Павловна! Вы, случайно, не были во Франции?

ИРИНА. Не успела. А что?

КОСТЯ. У них есть школа - Эколь Политехник. Там, если по какому-нибудь предмету не успеваешь, тебе сразу лепят пятерку, не спрашивая. Вот и вы бы так ставили...

ИРИНА. Эколь - не школа, а вуз, Костя. У них основа есть...

КОСТЯ. Основа?! Да наука так развилась, что люди, вроде Ломоносова, знающие все основы, вымирают. Надо углубляться - жизнь коротка!

ИРИНА. А искусство? Еще древние говорили: жизнь коротка - искусство вечно.

СТЕПАН. По-моему, искусство короче жизни. Взять кино: полтора часа - и живи себе дальше!

КОСТЯ. Чтобы все узнать, и миллиона звездных лет не хватит. Театр если и нужен, так только анатомический.

ИРИНА. Ничего себе афоризм!

КОСТЯ. Не мой - Олана. Смысл: лучше то, без чего обойдешься, не знать и не грустить.

ИРИНА. А по-моему, лучше грустить, и радоваться, и любить - жить с открытым сердцем!

КОСТЯ. В открытое сердце можно занести инфекцию.