Александр Каменецкий - Двадцать рассказов Страница 2

Тут можно читать бесплатно Александр Каменецкий - Двадцать рассказов. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Александр Каменецкий - Двадцать рассказов

Александр Каменецкий - Двадцать рассказов краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Александр Каменецкий - Двадцать рассказов» бесплатно полную версию:

Александр Каменецкий - Двадцать рассказов читать онлайн бесплатно

Александр Каменецкий - Двадцать рассказов - читать книгу онлайн бесплатно, автор Александр Каменецкий

Мобильник пискнул, приняв SMS, но приезжий сдержался.

- На всю страну, короче, прославим, - и потянулся к диктофону.

Он мог бы еще добавить, что в столичных журналах сейчас большая мода на дураков - веяние времени.

- Вот оно что! - Ганечкин просиял и угостился сигаретой Kent. Затем сказал, смущенный: - Имя мое Тимофей Игнатьевич Ганечкин, 42-х лет, холост. Происхожу из здешних крестьян, но к сельскохозяйственным занятиям равнодушен. Тружусь на ниве педагогики в местной школе, преподаю точные науки, в их числе математику, физику, биологию и родной язык. Питаю свободную душевную склонность к философии и изобретательству, - он захлебнулся дорогим незнакомым дымом и долго кашлял, благодарно глядя на приезжего. - Изобретаю с детства и достиг успехов. Имею авторские свидетельства и могу показать. Обратил на себя внимание журнала "Техника - молодежи", от которого имеется письмо. Ныне же незаслуженно забыт и пребываю в безвременье.

- Что ж так? - с пониманием спросил приезжий.

- Поскольку питаю философские взгляды на происходящее, - Ганечкин развел руками. - Что весьма сказывается. Ведь нет ничего проще, нежели изобрести, допустим, какой-нибудь мотор или ветродуйку. Я же пытаюсь предложить нечто ценное в широком творческом смысле.

Приезжий с удовольствием подумал, что монологи сумасшедшего изобретателя лучше всего давать большими кусками без купюр. И сказал при этом:

- Давайте к делу, если можно. Есть у вас что-нибудь вещественное? Или, там, чертежи, схемы?

- Тут вы попали в точку, - заволновался Ганечкин. - В нашей глуши не то что простенький транзистор, пилку для ногтей, и ту достать негде. Я вам дам список, что нужно прислать из Москвы, ладно? Но ведь главное - замысел, совокупность образов. Разве нет?

- Можно посмотреть на эту совокупность? - спросил приезжий. - И сфотографировать?

- Да! - коротко и гордо ответил Ганечкин. - Следуйте за мной.

Они прошли в сарай. В центре, среди запасов металлического лома, стояло нечто размером с газовую плиту, накрытое чистой простыней. Изобретатель благоговейно замер.

- Объединить науку и философию мечтали лучшие умы человечества, сказал он. - И мне, поверьте, тоже порою видится нечто грандиозное, недоступное воображению и чертежу. Но, боюсь, сие превышает мои скромные способности, - на этих словах он сдернул простыню. - Видите: Машина. Для нее еще нет подходящего названия, и я зову ее просто Машиной. Конечно, вам придется сделать скидку на предельную скудость технических средств... К примеру, отсутствует элементарный монетоприемник, ведь сейчас ничего не бывает бесплатно... - тут Ганечкин сбился и умолк.

Приезжий видел перед собой переделанный корпус старой стиральной машины, на верхней плоскости которого алой краской был намалеван круг с жирной точкой посредине.

- Как это у вас работает? - спросил он и вздохнул.

- Очень просто, - охотно ответил изобретатель. - Кладете голову сюда, так, чтобы ушная раковина приходилась точно по центру изображенной окружности, бросаете монету и нажимаете кнопку. Кстати, я пока не определился со стоимостью услуги, поэтому должен быть предусмотрен еще и приемник для купюр. Притом поскольку, я надеюсь, моя Машина будет экспортироваться в зарубежные страны, к оплате должны приниматься различные кредитные карты. Но все это - дело будущего, я вам скажу... Или вообще - продать бы идею японцам, они сами обо всем позаботятся. Не то, что наши.

- Вы не патриот, - усмехнулся приезжий. - А что будет, если кнопку нажать?

- Страшный электрический разряд проникает прямо в мозг, - пояснил Ганечкин. - Нужно, конечно, произвести еще некоторые расчеты, но сам принцип понятен. Смерть наступает моментально и безболезненно.

- Что вы сказали? - приезжий отшатнулся и едва не выронил диктофон. Ему вдруг стало холодно.

- Простите, забыл уточнить, - всплеснул руками изобретатель. Машина предназначена для быстрого, безболезненного и доступного каждому ухода из жизни. Выполнена в форме уличного автомата. Я слышал, за рубежом в таких автоматах продают сигареты, мороженое и даже... тут он понизил голос и зарделся, - эти, одним словом... презервативы.

- И в Москве продают, - механически пробормотал приезжий. - Уже давно.

- Удивительно, - Ганечкин вдруг загрустил, - просто удивительно. В мире происходят грандиозные перемены, можно сказать, передвигаются континенты, а мы живем ту, как робинзоны... Не с кем даже обсудить прочитанную книгу.

- Послушайте, послушайте! - закричал приезжий. - Как вам вообще могла прийти в голову такая идея? Это же патология, это же ни на что не похоже!

- Ах, - вздохнул Ганечкин и посмотрел далеко в сторону, как будто там расстилались поля и перелески одному ему видимой земли, - разве вы не знаете, как часто хочется нам расстаться с жизнью? Как остра бывает эта потребность: сейчас же, самую сию минуту мигом прервать все мучения и опрокинуться в бездонный покой! Посмотрите на людей: они хватаются за жизнь ради бессмысленной привычки, ради самого хватательного рефлекса, унаследованного от приматов, - тут он вскочил, выхватил с полки книгу и прочитал: - "Практически овладеть смертью значит практически овладеть свободой. Тот, кто научился умирать, разучился быть рабом". Так считает мой любимый Монтень. Неужели вы будете спорить?

- Занятно, - процедил приезжий, - весьма занятно. Далеко пойдете с такими рассуждениями.

- Трудно наложить на себя руки! - возбужденно выпалил Ганечкин. Животный страх, боязнь физической боли, социальные и этические предрассудки... И потом инструментарий, всяческие неизбежные приготовления. Так, например, огнестрельное оружие доступно далеко не каждому, хотя и весьма благородно было бы пустить себе пулю в висок, как военнослужащий или Маяковский. Петля, бритва отталкивают своей искусственностью, а утопиться или выброситься из окна - это, извините, вообще на любителя.

- Знаете, - вдруг ни с того ни с сего сказал приезжий, - у меня один приятель под поезд попал. Встретил грудью электричку.

- Мужественный был человек, - мечтательно проговорил изобретатель. - Я тоже с поездами в особых отношениях. Иногда вот стоишь на платформе теплым летним вечером, накрапывает дождик, грибами пахнет... Сверчки поют, рельсы поблескивают... Издалека электричка: ту-у-у! туу-у! Подходишь к краю перрона, она тебя фарами слепит. Чего, казалось бы, стоит сделать один маленький шажок вперед, как сказано у классика: "Туда, туда, на самую середину!" Но не могу. Так что ваш товарищ сильный характер имел.

- Да нет, - глухо возразил приезжий, - это он по пьяни.

Вернулись в дом, открыли водку, консервы, нарезали колбасу.

- Ну что, - Ганечкин поднял стакан, - за успех науки?

- Будем здоровы, - ответил приезжий.

Водка кончилась быстро. Ганечкин еще бегал за самогоном, принес помидоры и лук, пытался разобраться в конструкции цифрового "Никона". Жара спадала, и дышалось уже легко. В комнате пахло свежими овощами и чем-то таким, чего никогда не встретишь в городе. Приезжий, долго и тяжело молчавший, опрокинул в рот остатки самогона, зажевал луком и сказал:

- Я бы тоже сам... если честно... хоть сейчас. Просыпаешься утром, и такая муть берет, что хоть вешайся. Как будто попал в чужую страну без денег, без документов, без языка... Стоишь у окна, глазами хлопаешь и ничего не можешь понять. Все чужое, все чужие... Потом идешь, конечно, на работу, голова проясняется, что-то делаешь, с кемто беседуешь, шутишь... Вечером поедешь, например, в клуб, покуришь чего-нибудь или понюхаешь, и вообще хорошо. А наутро опять - такая досада! И так каждый день. Ты понимаешь меня?

- Понимаю, - серьезно ответил Ганечкин.

- Как будто два человека во мне, - продолжал приезжий. - Одному нужны деньги там, или женщина, или какие-нибудь там ночные разговоры на кухне, а другому - черт его знает. Он, по-моему, вообще здесь жить не хочет. Он нигде не хочет жить, его все это сильно не устраивает.

- Вот как! А я думал, у таких, как вы, столичных, все хорошо.

- Лучше не бывает.

Он уронил голову на руки и неожиданно для себя, от жары и выпивки, провалился в глубокий ослепительный сон. Ему привиделась страна, где второй "он" чувствует себя дома, а вокруг нее клубились туманы невыносимого стыда за то, что этот "он" мучится в его теле, как запертый в чулане ребенок, плачет и зовет на помощь, но никто его не слышит, никто не придет и не отопрет дверь. Приезжий понял, что становится детоубийцей, и проснулся. Прошел час, может быть, два или три. Ганечкин протягивал ему мобильный телефон и теребил за плечо.

- Тут вам звонили... несколько раз... я не мог добудиться, и это... - он повертел в руках серебристый коробок, - в общем, снял трубку. Думаю, может, что-то срочное, по работе...

- И чего? - мертвым голосом спросил приезжий.

- Звонила женщина... сказала, что не желает вас больше видеть... в чрезмерных выражениях изъяснялась.

- Бывает, - хмыкнул приезжий и протер глаза.

Ганечкин внезапно ожил и засуетился:

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.