Борис Пастернак - Стихотворения Юрия Живаго Страница 2

Точно их за свадьбой вслед Спохватясь спросонья, С пожеланьем многих лет Выслали в погоню.

Жизнь ведь тоже только миг, Только растворенье Нас самих во всех других Как бы им в даренье.

Только свадьба, вглубь окон Рвущаяся снизу, Только песня, только сон, Только голубь сизый.

12 Осень

Я дал разъехаться домашним, Все близкие давно в разброде, И одиночеством всегдашним Полно все в сердце и природе.

И вот я здесь с тобой в сторожке, В лесу безлюдно и пустынно. Как в песне, стежки и дорожки Позаросли наполовину.

Теперь на нас одних с печалью Глядят бревенчатые стены. Мы брать преград не обещали, Мы будем гибнуть откровенно.

Мы сядем в час и встанем в третьем, Я с книгою, ты с вышиваньем, И на рассвете не заметим, Как целоваться перестанем.

Еще пышней и бесшабашней Шумите, осыпайтесь листья, И чашу горечи вчерашней Сегодняшней тоской превысьте.

Привязанность, влеченье, прелесть! Рассеемся в сентябрьском шуме! Заройся вся в осенний шелест! Замри, или ополоумей!

Ты так же сбрасывешь платье, Как роща сбрасывает листья, Когда ты падаешь в объятье В халате с шелковою кистью.

Ты - благо гибельного шага, Когда житье тошней недуга, А корень красоты - отвага, И это тянет нас друг к другу.

13 Сказка

Встарь, во время оно, В сказочном краю Пробирался конный Степью по репью.

Он спешил на сечу, А в степной пыли Темный лес навстречу Вырастал вдали.

Ныло ретивое, На сердце скребло: Бойся водопоя, Подтяни седло.

Не послушал конный И во весь опор Залетел с разгону На лесной бугор.

Повернул с кургана, Въехал в суходол, Миновал поляну, Гору перешел.

И забрел в ложбину И лесной тропой Вышел на звериный След и водопой.

И глухой к призыву, И не вняв чутью, Свел коня с обрыва Попоить к ручью.

У ручья пещера, Пред пещерой - брод. Как бы пламя серы Озаряло вход.

И в дыму багровом, Застилавшем взор, Отдаленным зовом Огласился бор.

И тогда оврагом, Вздрогнув, напрямик Тронул конным шагом На призывный крик.

И увидел конный, И приник к копью, Голову дракона, Хвост и чешую.

Пламенем из зева Рассевал он свет В три кольца вкруг девы Обмотав хребет.

Туловище змея, Как концом бича, Поводило шеей У ее плеча.

Той страны обычай Пленницу-красу Отдавал в добычу Чудищу в лесу.

Края населенье Хижины свои Выкупало пеней Этой от змеи.

Змей обвил ей руку И оплел гортань, Получив на муку В жертву эту дань.

Посмотрел с мольбою Всадник в высь небес И копье для боя Взял на перевес.

Сомкнутые веки. Выси. Облака. Воды. Броды. Реки. Годы и века.

Конный в шлеме сбитом, Сшибленный в бою. Верный конь, копытом Топчущий змею.

Конь и труп дракона. Рядом на песке. В обмороке конный, Дева в столбняке.

Светлел свод полдневный, Синева нежна. Кто она? Царевна? Дочь земли? Княжна?

То в избытке счастья Слезы в три ручья, То душа во власти Сна и забытья.

То возврат здоровья, То недвижность жил От потери крови И упадка сил.

Но сердца их бьются. То она, то он Силятся очнуться И впадают в сон.

Сомкнутые веки. Выси. Облака. Воды. Броды. Реки. Годы и века.

14 Август

Как обещало, не обманывая, Проникло солнце утром рано Косою полосой шафрановою От занавеси до дивана.

Оно покрыло жаркой охрою Соседний лес, дома поселка, Мою постель, подушку мокрую И край стены за книжной полкой.

Я вспомнил, по какому поводу Увлажнена подушка. Мне снилось, что ко мне на проводы, Шли по лесу вы друг за дружкой.

Вы шли толпою, врозь и парами, Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня Шестое августа по старому, Преображение Господне.

Обыкновенно свет без пламени Исходит в этот день с Фавора, И осень, ясная как знаменье, К себе приковывает взоры.

И вы прошли сквозь мелкий, нищенский, Нагой, трепещущий ольшанник В имбирно-красный лес кладбищенский, Горевший, как печатный пряник.

С притихшими его вершинами Соседствовало небо важно, И голосами петушиными Перекликалась даль протяжно.

В лесу казенной землемершею Стояла смерть среди погоста, Смотря в лицо мое умершее, Чтоб вырыть яму мне по росту.

Был всеми ощутим физически Спокойный голос чей-то рядом. То прежний голос мой провидческий Звучал, нетронутый распадом:

"Прощай, лазурь преображенская И золото второго Спаса, Смягчи последней лаской женскою Мне горечь рокового часа.

Прощайте, годы безвременщины. Простимся, бездне унижений Бросающая вызов женщина! Я - поле твоего сраженья.

Прощай, размах крыла расправленный, Полета вольное упорство, И образ мира, в слове явленный, И творчество, и чудотворство".

15 Зимняя ночь

Мело, мело по всей земле Во все пределы. Свеча горела на столе, Свеча горела.

Как летом роем мошкара Летит на пламя, Слетались хлопья со двора К оконной раме.

Метель лепила на стекле Кружки и стрелы. Свеча горела на столе, Свеча горела.

На озаренный потолок Ложились тени, Скрещенья рук, скрещенья ног, Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка Со стуком на пол. И воск слезами с ночника На платье капал.

И все терялось в снежной мгле Седой и белой. Свеча горела на столе, Свеча горела.

На свечку дуло из угла, И жар соблазна Вздымал, как ангел, два крыла Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале, И то и дело Свеча горела на столе, Свеча горела.

16 Разлука

С порога смотрит человек, Не узнавая дома. Ее отъезд был как побег, Везде следы разгрома.

Повсюду в комнатах хаос. Он меры разоренья Не замечает из-за слез И приступа мигрени.

В ушах с утра какой-то шум, Он в памяти иль грезит? И почему ему на ум Все мысль о море лезет?

Когда сквозь иней на окне Не видно света Божья, Безвыходность тоски вдвойне С пустыней мира схожа.

Она была так дорога Ему чертой любою, Как морю близки берега Всей линией прибоя.

Как затопляет камыши Волненье после шторма, Ушли на дно его души Ее черты и формы.

В года мытарств, во времена Немыслимого быта Она волной судьбы со дна Была к нему прибита.

Среди препятствий без числа, Опасности минуя, Волна несла ее, несла И пригнала вплотную.

И вот теперь ее отъезд, Насильственный, быть может. Разлука их обоих съест, Тоска с костями сгложет.

И человек глядит кругом: Она в момент ухода Все выворотила вверх дном Из ящиков комода.

Он бродит, и до темноты Укладывает в ящик Раскиданные лоскуты И выкройки образчик.

И наколовшись об шитье С невынутой иголкой, Внезапно видит все ее И плачет втихомолку.

17 Свидание

Засыплет снег дороги, Завалит скаты крыш. Пойду размять я ноги: За дверью ты стоишь.

Одна в пальто осеннем, Без шляпы, без калош, Ты борешься с волненьем И мокрый снег жуешь.

Деревья и ограды Уходят вдаль, во мглу. Одна средь снегопада Стоишь ты на углу.

Течет вода с косынки За рукава в обшлаг, И каплями росинки Сверкают в волосах.

И прядью белокурой Озарены: лицо, Косынка и фигура И это пальтецо.

Снег на ресницах влажен, В твоих глазах тоска, И весь твой облик слажен Из одного куска.

Как будто бы железом, Обмокнутым в сурьму, Тебя вели железом По сердцу моему.

И в нем навек засело Смиренье этих черт, И оттого нет дела, Что мир жестокосерд.

И оттого двоится Вся эта ночь в снегу, И провести границы Меж нас я не могу.

Но кто мы и откуда, Когда от всех тех лет Остались пересуды, А нас на свете нет?

18 Рождественская звезда

Стояла зима. Дул ветер из степи. И холодно было младенцу в вертепе На склоне холма.

Его дыханье согревало вола. Домашние звери Стояли в пещере, Над яслями теплая дымка плыла.

Доху отряхнув от постельной трухи И зернышек проса, Смотрели с утеса Спросонья в полночную дали пастухи.

Вдали было поле в снегу и погост, Ограды, надгробья, Оглобля в сугробе, И небо над клабищем, полное звезд

А рядом, неведомая перед тем, Застенчивей плошки В оконце сторожки Мерцала звезда по пути в Вифлеем.

Она пламенела, как стог, в стороне От неба и Бога, Как отблеск поджога, Как хутор в огне и пожар на гумне.

Она возвышалась горящей скирдой Соломы и сена Средь целой вселенной, Встревоженной этою новой звездой.

Растущее зарево рдело над ней И значило что-то, И три звездочета Спешили на зов небывалых огней.

За ними везли на верблюдах дары. И ослики в сбруе, один малорослей Другого, шажками спускались с горы. И странным виденьем грядущей поры Вставало вдали все пришедшее после. Все мысли веков, все мечты, все миры, Все будущее галерей и музеев, Все шалости фей, все дела чародеев, Все елки на свете, все сны детворы.

Весь трепет затепленных свечек, все цепи, Все великолепье цветной мишуры... ...Все злей и свирепей дул ветер из степи... ...Все яблоки, все золотые шары.

Часть пруда скрывали верхушки ольхи, Но часть было видно отлично отсюда Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи. Как шли вдоль запруды ослы и верблюды, Могли хорошо разглядеть пастухи. - Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, Сказали они, запахнув кожухи.