Александр Браудо - Очерки и воспоминания Страница 2

В начале 90-х годов официальный антисемитизм широкой мутной волной разливался по стране, вызывая погромы, кровавые жертвы, жестокие выселения. Пред умственным взором молодого историка вставали картины средневековых преследований и массовых изгнаний.

Невольно напрашивалось сравнение с происходившей на его глазах травлей на миллионы людей, повинных лишь в том, что в паспорте их имеется роковая отметка: "иудейского вероисповедания".

Сам А. И. как раз меньше других своих соплеменников страдал от своего происхождения: он попал в университет до введения процентной нормы; был принят по окончании курса на государственную службу, не испытал на себе никаких стеснений по праву жительства. Его повсюду принимали, и вопроса об его еврействе не ставили... Но тем более коробило и волновало А. И-ча то, что проделывалось в тe годы с бесправными массами еврейства в черте еврейской оседлости, или с людьми, приезжавшими в {10} столицу или во внутренние губернии "бес права жительства", обреченными на тюрьму и высылку по этапу...

Не сразу совершился полный переворот в воззрениях А. И-ча и в характере его общественной работы. С Публичной Библиотекой, с миром книг, он за всю свою жизнь никогда не порывал. Время от времени он продолжал еще печатать обзоры русской исторической литературы, написал интересный анализ исторических трудов проф. Бершадского о Литовских евреях, помещал статьи в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Но уже со средины 90-х годов мы видим, как наряду с научными работами в области истории он все более приближается к животрепещущим злобам общерусской жизни.

Привлекший к себе в то время внимание вопрос о развитии сельской, а затем и городской кооперации нашел в Ал. Ис-че одного из самых убежденных, горячих поборников. Вступив деятельным членом в Вольно-Экономическое Общество и Комитет о ссудосберегательных товариществах, он широко снабжал всех интересовавшихся этим вопросом материалами из своего отдела. А. И. составил тщательные обзоры кооперативных учреждений на западе; он же вместе с другими хлопотал о законодательных облегчениях для молодой неокрепшей русской кооперации.

Он отдал дань "культуртрегерству", участвуя в трудах Комитета Грамотности. Комитетом руководили популярные в то время молодые деятели Г. Фальборк и В. Чарнолусский, поставившие перед русским обществом во всей широте вопрос о всеобщем начальном образовании. - Позднее А. И-ча заинтересовали вопросы о трудовой помощи, и он стоял несколько лет во главе "Вестника рудовой помощи", популяризовал издававшуюся на Запад литературу из этой области, привлекая к "Вестнику" новые силы, выдвигал новые задачи и т. д.

Из вопросов еврейской жизни А. И-ча влекли к себе прежде всего проблемы, которыми он занимался в общерусском масштабе. Когда в конце 90-х годов и начале ХХ-го века в Петербурге при Еврейском Колонизационном Обществе (ЕКО) начались совещания о том, как бороться с беспрерывно возрастающей экономической обездоленностью еврейских масс в черте оседлости, по инициативе Браудо был {11} поставлен на очередь вопрос об учреждении для евреев особых ссудосберегательных и кредитных товариществ. Браудо отдался этой идее с той тихой настойчивостью, какая была так характерна для него.

Это он убедил членов Центрального Комитета ЕКО, членов состоявшего при этом Комитете Совещательного бюро в назревшей - по его мнению необходимости создать ряд еврейских кооперативных товариществ. Это он склонил в пользу такой мысли приезжавшего из Парижа директора ЕКО - Эмиля Меерсона, быстро оценившего важность этой проблемы. Учрежденное, при содействии А. И., ссудосберегательное дело в Гродне, стало образцом для других. Дело привилось, и в течение последующего десятилетия (1900-1910) черта оседлости покрылась сетью в несколько сот таких товариществ. Браудо активно помогал в выработке уставов, инструкций, был - особенно в начале душой этого начинания. С тех пор прошло не одно десятилетие, - и когда мне приходится теперь разъезжать по странам Восточной Европы, видеть опять расцвет кооперативных товариществ, - мне невольно вспоминаются усилия А. И-ча ввести в обиход еврейской жизни эту новую форму хозяйственной самопомощи. Но мало кто из нового поколения теперь знает об этом...

Навеянные Комитетом Грамотности мысли о новых путях насаждения начального образования сделали А. И-ча решительным сторонником реформы "Общества распространения просвещения между евреями", вокруг которого в Петербурге группировались активные силы тогдашней еврейской интеллигенции. Шел спор вот о чем: в какую сторону должны быть направлены главные усилия Общества? Облегчить ли евреям доступ к среднему и высшему образованно? Поощрять ли научно-литературные труды начинающих еврейских авторов? или сосредоточиться на широкой, правильной постановке начального обучения? Правящее большинство Комитета стояло за первую задачу с присоединением небольшой дозы на поощрение научной литературы. А молодая оппозиция определенно отстаивала тот взгляд, что впереди всех забот Общества, в центре его внимания должна стоять начальная, народная школа...

А. И. естественно стал в ряды поборников {12} распространения элементарного образования среди широких низов. Годами длились бурные прения на общих собраниях Общества просвещения. И не раз бывало, что тех результатов, каких не удавалось достигнуть долгими, горячими дебатами на общих собраниях, того добивался А. И. своими частными беседами с тогдашними руководителями Об-ва Просвещения: Горацием и Давидом Гинцбургами, Яковом Гальперном, и др. Когда нужно было добыть для этой новой цели средства в более широком масштабе, он ездил убеждать представителей ЕКО в Париж, и на переходное время стал даже секретарем О-ва Просвещения, оставив этот пост, как только стало ясно, что победа новому течению надолго обеспечена...

Позднее, под влиянием толков в еврейской общественной среде о тяжелом положении еврейских масс в черт оседлости, Браудо примкнул к группе, которая в другом центральном еврейском учреждении, "Обществе ремесленного и земледельческого труда среди евреев", в OPT'е, боролась за новые формы экономической самопомощи. Эта группа стояла за систематическое развитие профессионального образования, за общие мероприятия по насаждению промышленных и земледельческих занятий, - в противовес старым традициям, призывавшим продолжать оказание помощи отдельным лицам путем неорганизованной раздачи машин, денежных подачек, и т. д.

На общих собраниях OPT'a в течение ряда лет (1906-1911) стояла накаленная атмосфера. Враждовавшие партии мобилизовали все силы, разгорались страсти, и нужное для еврейских масс дело тормозилось непримиримыми разногласиями. А. И. был всецело вместе с оппозицией. Но как только цель была достигнута, и новый принцип восторжествовал, он с тою же энергией принимался за примирение обеих сторон, за безболезненное проведение оппозиционных кандидатов, и т. п. И тут сказывалась своеобразная черта А. И., хорошо подмеченная Д. А. Левиным: "всякий раз, когда он приходил в соприкосновение с самыми, казалось бы, неподатливыми, твердокаменными породами людей, - повторялось одно и то же чудодейственное преображение", и он размягчал самые упорные гранитные глыбы. Этот необычайный талант А. И-ча - утихомирить страстно враждующих между собой людей различного толка и {13} объединить их на общей работе - еще в памяти у всех, вместе с кем шло его общественное служение.

Между тем А. И. сам не менял при этом своих убеждений, оставался им неуклонно верным, - но своим появлением среди спорящих сторон он сразу настраивал всех на примиряющий лад.

Годы шли. Правительственная реакция все углублялась, и наряду с тем росло острое недовольство во всех слоях населения, а в начале 1900-х годов оно упорно рвалось наружу. Народное брожение искало выхода, и громко напоминало о себе крестьянскими волнениями, рабочими забастовками, уличными демонстрациями и т. д.

Даже наиболее мирно настроенные люди приходили к выводу, что "нельзя молчать", что так дальше жить нельзя. Волна коснулась, конечно, и чуткого к происходившим кругом событиям Александра Исаевича.

Из сферы мирных общественных и культурных начинаний он начинает переходить на иной путь - путь политической борьбы. Он стоял уже в это время во главе другого отдела Публичной Библиотеки - Rossica, того отдела, куда стекалось все, что писалось о России в иностранной печати цензурного и нецензурного. А. И. был в ту эпоху одним из лучших знатоков этой литературы, и пребывание на таком посту укрепляло в нем мысль о том, каким могучим орудием в борьбе против "временщиков самовластия" является выходящая за рубежом пресса.

Необычайную осведомленность А. И-ча широко использовал выходивший заграницей в Штутгарте еженедельник "Освобождение". А. И. стоял близко к кругам, основавшим этот орган, и старался доставлять редакции такую информацию о событиях, для которой были закрыты столбцы русских газет. И эти фрагменты информации, всегда точные, без преувеличений, словно выхваченные из бесстрастной летописи, особенно ценились "Освобождением" и его тайными читателями, жадно глотавшими каждую строку запретного органа. А. И. умел обставлять свое сотрудничество в заграничной вольной печати чрезвычайной осторожностью и конспиративностью. Еще поразительнее было искусство, с каким он организовал получение из-за границы №№ "Освобождения" и др. нелегальных изданий, а затем распространение их в самой {14} России. Отрезанные от страны революционные органы сразу стали ближе, слышнее на родине!... Заслуги А. И. Браудо на этом поприще прошли, как и многое в его политической работе, совершенно незаметными, и они еще ждут своего историка.