Ирина Полянская - Куда ушел трамвай Страница 2

Тут можно читать бесплатно Ирина Полянская - Куда ушел трамвай. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Ирина Полянская - Куда ушел трамвай

Ирина Полянская - Куда ушел трамвай краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Ирина Полянская - Куда ушел трамвай» бесплатно полную версию:

Ирина Полянская - Куда ушел трамвай читать онлайн бесплатно

Ирина Полянская - Куда ушел трамвай - читать книгу онлайн бесплатно, автор Ирина Полянская

- Ах, это Барушко просил тебя ее встречать? - кричала мама. - Барушко только раз и попросил, а ты таскаешься каждый божий день. Ха-ха! Попросили козла постеречь капусту!

- Какую капусту? - приникнув ухом к двери, прошептала ты.

Я прижала палец к губам, прислушиваясь.

- Дура! - вдруг взвизгнул папа. - Дура и больше никто! Вы все о Татьяне распускаете сплетни, потому что она не такая, как вы...

- А какая? Ты уже знаешь какая, да?

- Ах, - сказала ты сокрушенно, отрываясь от двери, - мне что-то не хочется домой. К тому же у меня в груди что-то так ноет, нет, я не пойду домой.

- Хорошо, - согласилась я. - Пойдем к Нонне.

- О нет! - сказала ты. - Ноннина мама начнет нас расспрашивать про папочку и про маму, что да как, а я не хочу. Давай поедем на трамвае. Очень мне нынче хочется покататься на трамвае. Ведь у тебя есть деньги, я знаю, тебе Стасик подарил денежку.

- Что ж, поедем, - согласилась я, и мы сели в трамвай, идущий в Стропы. Мы проехали мимо дома, в котором жил Юрис, ты оглянулась на его окна, но ничего не сказала. Солнце садилось за холмами в снегу, и снег сделался оранжевым, почти теплым, а потом лиловым, деревья угрюмо шагали в гору, провалившись в снег, должно быть, по пояс. Люди входили и выходили. Ты все держалась за грудь и дышала тяжело, такое у тебя иногда бывало, и я гладила тебя по плечу. На остановке перед самыми Стропами в трамвай вошел Юрис. Ты зажмурила глаза и снова широко, счастливо раскрыла их, потом вздохнула и протянула к нему руки.

- Но ты же умер, Юрис, - сказала я ему рассудительно, - зачем теперь это скрывать? Он умер, сестричка, ты же знаешь.

Юрис презрительно ухмыльнулся.

- Вот еще, - сказал он. - Умирают старики и старушки, а я еще совсем молодой. И вообще я не к тебе, а вон к ней.

Ты всхлипнула и, обняв его за шею, усадила между нами.

- Послушай, Юрис, - снова сказала я, - раз уж ты жив или раз уж ты считаешь, что ты жив, надо и тебе взять билет. У нас есть еще деньги, хватит на порцию мороженого, но если мы купим и тебе билет, у нас останется только на концентрат "какао", который так весело грызть. Поэтому я не имею ничего против, чтобы купить тебе билет.

Юрис задумался.

- Пожалуй, мороженое все-таки лучше концентрата, - сказал он, - его больше, а концентрат маленький. Не надо брать билет, - решил он, - если что, я исчезну, и все.

- Но что это мы все едем и едем, - вдруг сказала ты, - ведь мы уже проехали конечную остановку и кольцо, вот Стропы, вот кладбище, вон могила толстого дяденьки с усами, вот крест, вон памятник с голубем, вон могилка... - ты запнулась. - Извини, Юрис, но это твоя могилка...

- Которая, - спросил Юрис, - эта? Ничуть не похоже. Ты уверена?

- Да, Юрис, - ответила я ему. - Это точно. Мне бы не хотелось огорчать тебя, но это твоя могилка.

- Не думаю, - буркнул Юрис, - над ней растет тополь, а я их всю жизнь терпеть не мог, не то что клен или сосну. Правда, мне кажется, там, за оградой, мой мяч, но я, наверное, ошибаюсь: это мяч другого мальчика.

Ты заплакала, потому что узнала мяч Юриса, это был надувной красно-бело-зеленый мяч, полуспущенный, увядший.

- Это твой мяч, Юрис, - прошептала ты, обнимая его и гладя его по лицу, - я узнаю его.

- Ну мой так мой, - недовольно проворчал Юрис, - и нечего реветь. Вот платок, дай-ка я вытру тебе нос.

- Какой у тебя чистый платок, Юрис, - сказала ты, глотая слезы, - он у тебя никогда не был таким чистым. Вернее, у тебя никогда не было платка.

- А теперь есть, - смущенно сказал Юрис.

- И эту школьную форму я на тебе никогда не видела, - сказала ты, рыдая. - Юрис, Юрис, ведь у тебя же всегда был вязаный свитер.

- Но куда мы едем? - вмешалась я. - Вот уже и кладбище скрылось из глаз.

- Не знаю, - беспечно сказал Юрис, - едем, и все, плохо, что ль?

- Нет, конечно, неплохо, но мы едем уже так долго, а ты все еще без билета. Если бы мы ехали пару остановок, можно было бы проехать зайцем, но мы едем так долго, и если у меня спросят: где билет у этого мальчика, что я отвечу?

- Кто спросит? - возразил Юрис. - Все уже вышли.

Мы оглянулись. И правда, в трамвае никого, кроме нас, не было, ни кондукторши, ни пассажиров, а кабина водителя зеленела насквозь, как аквариум, и водоросли обвили сиденье, и, слабо шевеля плавниками, там плавала зеленая звезда.

- Но где же мы, где? - спросила я. - Не пойму что-то, а ты, сестричка? Мы проехали Стропы, а дальше Строп я ничего не знаю.

- Дальше Строп - Москва, - спокойно объяснила ты, - оттуда папочка привез нам эти шубки.

- Ничего себе шубки, - одобрил Юрис.

- Юрис, а тебе не холодно без шапки? - спросила ты. - Юрис, а где твоя заячья шапка?

Юрис задумался.

- А черт его знает, - сказал он наконец, - я уже давно без шапки, и, право, мне не холодно.

- А где твое серое пальто, Юрис? - настаивала ты. - И клетчатый шарф?

- Какое это имеет значение, - пожал плечами Юрис, - нет пальто, нет шапки, что я без них, не человек, что ли? Вот только плохо, что рубашка под формой белая, больно маркая, часто придется стирать, но ничего, моряки народ аккуратный, и я часто буду стирать свою рубашку.

- Я тебе постираю, Юрис, - обещала ты.

- Послушай, - сказал Юрис, - не обнимай меня так, задушишь.

- Я боюсь, что ты снова уйдешь, Юрис, - вздрогнув, сказала ты.

- А что, пожалуй, и уйду, - ответил Юрис, - очень жаль, но дела, дела. - Он махнул рукой куда-то в сторону земли, над которой мы подымались все выше и выше. - Ух и кувыркнулся бы я с этакой высоты в сугроб! - воскликнул он. - А вот Краслава, погляди, я тут родился! Видишь? - с торжеством сказал он тебе. - Я там родился!

Но ты боялась отвести от него глаза.

Сердце у меня вдруг сжалось. Глубокое сияние снега внизу - вот от него-то мне стало так не по себе, так грустно; огни Краславы сияли, как новогодняя елка, и на глаза навернулись слезы - мне стало казаться, что внизу, по склону холмов, движутся со всех сторон люди с факелами в руках; люди, идущие друг за другом, высоко подымали свои огни, стараясь разглядеть нас в небе. Но наш трамвай, махая крыльями, уходил все глубже и безвозвратней в небо, пока факелы внизу и факелы вокруг нас не сделались одинаковой величины и интенсивности. Мы плыли, не задевая звезд, путь наш был устлан млечным сиянием, звезды окликали друг друга - мы это слышали, перемигивались, перекликались, расступались, давая нам дорогу. Какая-то ночная птица всем телом ударилась о стекло нашего окна и громко крикнула, но ты смотрела на Юриса не отрываясь. Я испугалась и дернула тебя за руку. Ты смотрела на Юриса.

- Послушай, - сказала я ему сердито. - Не сиди между нами, пусти меня к сестре.

- Не могу, - ответил Юрис, - она так крепко меня держит. Если я вырвусь и пересяду, она наверняка расплачется.

- Да, Юрис, - подтвердила ты, - я горько заплачу.

- Но я твоя сестра, - возразила я, - и ты должна хотеть сесть рядом со мною. Юрис не брат тебе.

- Действительно, ты моя сестра, - сказала ты, - но Юрис главнее - он мой жених.

- Я не жених, - сказал Юрис, - я моряк.

- Слышала? - сказала я тебе. - Он моряк.

- Ну и пусть, - ответила ты, - все равно жених. Юрис, я больше не отдам тебя. Я скрывала от них, как мне больно без тебя, а они думали, что мне больно просто так и давали мне лекарство. Они старались меня развеселить, а я не могу, когда они стараются. Вообще они все мне надоели, особенно когда ссорятся и кричат друг на друга.

- И я тебе надоела? - спросила я с ужасом.

- Я тоже не выносил, когда мать с отцом кричат друг на друга. Мне хотелось взять и заклеить уши. А когда отец хлопал дверью, мать бросалась обнимать меня и реветь, будто только что не визжала и не топала ногами на меня же и на отца. И я ушел от них.

- А куда ты ушел, Юрис? - осторожно спросила я его.

- Да так... - неопределенно сказал Юрис. - И туда, и сюда...

- И я с тобой, Юрис, - сказала вдруг ты.

- Что ж, - сказал Юрис. - Пожалуй, и мне все время не хватало тебя в моих путешествиях. Что ж, оставайся!

- Как это оставайся? - закричала я. - А мама? А папочка? А бабушка? А я, наконец?

Ты разжала руки, обнимавшие Юриса за шею, и впервые за все это время посмотрела на меня.

- Но видишь ли, - спокойно, как взрослая, сказала ты. - Трамвай - это ведь не самолет, он не может выдержать и тебя, и маму, и папочку, и бабушку, не считая нас с Юрисом. Мама захочет прихватить своих подруг, бабушка своих старушек, папа - доминошников да еще доминошный стол с деревом над ним, да и ты, наверное, захочешь взять с собой Стасика, а Стасик собаку Дождика, нет, нет, извини меня, но мы не можем взять с собой столько людей. Ищите себе другие трамваи, прилетайте в гости, милости просим. Юрис, открой ей дверь!

- Пожалуйста, - сказал Юрис не двигаясь.

И я почувствовала, как в ту же минуту меня оторвало от них, вынесло ветром за двери, умчало в струю теплого снегопада, который шел вперемешку с красно-бело-зелеными мячами, и я падала вместе со снегом, я падала, и снег пах лекарствами, чаем с малиной, а свет синей лампы пытался прорвать в моем ухе какую-то болезнь. Я отодвинула лампу.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.