Юрий Дружников - Активисты театра абсурда Страница 2

Почему, собственно, женский белль-летр должен обособляться, как выделяется литература детская, как "М" и "Ж", как гинекология? Литература бывает хорошая и плохая, ну, назовите ее еще профессиональной и графоманской, ну, разделите на жанры, как говорил мольеровский герой, все то, что не проза, то стихи. Но не вижу я ни в стихах, ни в прозе жанра "Ж". Обособление -- это, в сущности, вымогательство права на заниженные критерии. Зачем женским литературным альманахам функционировать на особый манер, как журналам для слепых? Мужчина и женщина, как говорил один мой знакомый адвокат, пилят пополам люстру при разводе, на зачем без развода распиливать словесность? А фильмы тоже надо выпускать для женщин отдельно и играть в них должны одни женщины? А специальные женские деньги еще не надо печатать? Почему, борясь за равноправие, мы должны сперва дойти до абсурда, чтобы вернуться к норме?

В интеллектуальной области Божий дар -- единственная законная привилегия индивида над посредственностью и вообще одного человека над другим. Ни пол, ни национальность, ни цвет кожи тут ни при чем. Больше возможностей и прав в цивилизованном обществе тому, кто доказывает, что он способнее. Этому принципу, кстати, следовать легче, а в государственном масштабе и значительно дешевле, чем терять здравый смысл от позитивных действий, -- и в Америке, и в России. А когда ума дефицит, очень хочется объединиться с себе подобными и добиваться привилегий за счет партийной принадлежности, цвета кожи, половых признаков или даже своеобразных сексуальных наклонностей, которые, может, и дают преимущества, но в постели, а не в обществе.

Однажды почтенный профессор-славист, мой старинный друг, закрывая конференцию по, так сказать, "женским исследованиям в мужской литературе", вдруг в конце тихо сказал:

-- А вообще-то послушайте старика, господа. Сколько можно терпеть, чтобы талант человека, мастерство писателей, даже классиков, оценивали, уперев взгляд между ног?!

Потом он мне признался: чтобы решиться на эту политическую некорректность, он предварительно принял две дозы Bloody Mary -- водки с томатным соком. Придя в себя после шока, собравшиеся сурово осудили проникшего на трибуну диссидента. Больше он так не выскажется, даже если надерется еще сильней. А жаль.