Юрий Дружников - Жанр для XXI века Страница 2

В принципе можно говорить о двух типах прозы (или авторской реализации прозы): прозе динамичной и статичной. Пушкинская и лермонтовская проза -динамичная, тургеневская; достоевская, толстовская -- статичная. Но в обоих типах романная рама остается. Впрочем, сегодня это кажется некоторым вовсе необязательным. Уильям Тодд вынимает роман из рамы. Его формула: "Что такое роман? Роман -- это теория человеческой жизни". А именитый литературовед Лайонел Триллинг просто уничтожает раму жанра обобщением: "Роман... есть вечный поиск реальности". О конце романа заявлял, например, Роб-Грийе, из последних -- о смерти романа в XX веке -- И.Бродский в 1989 году. После этого его публичного заявления у Сергея Довлатова был спор с Бродским, и я присутствовал. Довлатов сказал ему: "Тебе смерть романа нужна, чтобы утвердить приоритет поэзии". Бродский отшутился, ответив, что он имел в виду средний роман: "А великий роман ты еще накатаешь в оставшееся десятилетие". Лидерство романа в мировой литературе, слава Богу, никем не поколеблено.

Итак, что же остается в осадке после всех размышлений? И не проще ли объяснить читателю, что новелла и рассказ -- это то, что читается за один присест, за полчаса, повесть -- за вечер, после ужина и за чашкой чаю, а роман -- за ночь с пятницы на субботу и дочитывается после завтрака? Остается вот что: желание прочитать роман за час-полтора.

Потребность в короткой романной форме

В американской славистике применительно к русской литературе существует термин Long Short Story -- свидетельствующий о потребности в жанре, который еще не сформировался. Виктор Террас отделяет большой русский роман от "short nove l (or romance) or Long Short story" Хотя жанр "маленькие трагедии" и приписывается Пушкину его исследователями, но трагедии действительно маленькие. Термин "маленький роман" в русском контексте тоже встречается. Заголовок "Маленький роман" дал своему ранее опубликованному рассказу "Старая песня" Бунин в 1926 году, -- как название, а не как подзаголовок жанра, но рассказ так и остался рассказом. В советское время эстонский прозаик Энн Ветемаа назвал свою книгу "Маленькие романы" (в ней были типичные большие повести).

Short novel ("Короткий роман"), по расплывчатой формуле Уилфрида Шида, "форма, которую великие мастера находят наиболее подходящей для наибольшего эффекта". А в пример приводятся Достоевский ("Записки из подполья"), Чехов ("Палата в"--6"), Томас Манн ("Марио и магикан"), Стейнбек ("Tortilla Flat"), Фолкнер ("Старик"). "Литературная форма, которая предлагает такую драму, что может быть охвачена за один присест, -- пишет Шид, -- есть объем, который литература едва ли может сразу освоить". К этим коротким романам Шид причисляет и свой "The Blacking Factory". Впрочем, в другом месте той же книги Шид, забыв о сказанном ранее, говорит, что есть только три коротких романа ("an only short novels ever written"), и это: "Медведь" Фолкнера, "Смерть в Венеции" Томаса Манна и "Аспернские документы" Генри Джеймса.

Возникают определенные сложности обозначения жанра короткого романа при переводе. Профессор Чикагского университета Хью Маклин, переводчик и комментатор Зощенко, назвал три произведения Зощенко "Short novel s": "О чем пел соловей", "Сирень цветет" и "Мишель Синягин", выделив жанр "короткие романы" в особую часть издания. На мой взгляд, "О чем пел соловей" -рассказ, "Сирень цветет" -- повесть, а "Мишель Синягин" -- короткий роман, или микророман, истоки которого глубже, чем это кажется на первый взгляд.

В.Топоров справедливо обнаруживает истоки русской классической и даже психологической прозы в "Бедной Лизе". Довольно большое количество действующих лиц, смена мест и времени действия, эпилог в конце-доказательства того, что в "Бедной Лизе" налицо короткая романная форма. Можно сказать, что русская проза началась с микроромана и, таким образом, сразу оказалась более современной, чем всегда считалось.

Компактная форма "Пиковой дамы" появилась не без влияния Шатобриана, вдохнувшего ветер демократизации во Франции после абсолютизма. Не случайно Пушкин считал его "первым мастером своего дела". Как назвал жанр "Пиковой дамы" сам Пушкин неизвестно, поскольку рукопись не сохранилась. "Пиковая дама" разбита на шесть глав, каждая начинается с легкой руки пушкинистов с отдельной страницы с спуском, хотя главы длиной всего пару страниц. Произведение имеет эпилог (Заключение), но от всего этого большим романом не становится. Пушкинисты считают ее повестью, КЛЭ называет ее новеллой. Но представляется, что по многим параметрам название "микророман" для "Пиковой дамы" в самую пору.

"Шинель" Гоголя уложилась в рассказ, ну, если будете настаивать, то в повесть: мало действующих лиц, спокойное действие. Коротким романом, как иногда пишут, не является. Кстати, не из гоголевской "Шинели", представляется, вышла русская литература. Из нее вышел Достоевский, которому хотелось это, как говорил князь Вяземский по другому поводу, "генерализировать". Повторение мысли "Все мы вышли из..." делает честь Гоголю, но обедняет русскую литературу, корни которой питались, помимо "Шинели", множеством источников как западных, так и российских. Не случайно партийный наместник в советском кино брежневского времени Шауро эффектно заявил: "Мы вышли не из "Шинели" Гоголя, а из бурки Чапаева". Применительно к официальной литературе советского времени это так и было, что еще раз подтверждает, что у литературы было много корней, крепких и гнилых.

Толстой не работал в короткой романной форме, хотя размеры его рассказов больше коротких романов. Замятин писал: "В романах Толстого бомба, упавши, прежде чем взорваться, всегда долго крутится на месте, и перед героем, как во сне, проходят не секунды, а месяцы, годы, жизнь". Я против бомб, но уж если дано такое сравнение, в микроромане бомба долго не может крутиться, время в тексте спрессовано. Лесков создает особый жанр "русской новеллы" -- близкой короткому роману ("Левша", "Леди Макбет" и др.). Тургенева считают, и справедливо, утвердителем русского рассказа. Но он же под влиянием французской новеллы создал великолепный микророман "Клара Милич", не назвав жанр, но соблюдя все его каноны.

Американская славистика рассматривает Чехова как импрессиониста. Чехов не раз в письмах сообщал, что пишет роман, но большое романное полотно так и не состоялось. Кажется, Чехов страдает, что не написал в жизни ни одного романа. А короткую романную форму писатель, особенно в последние годы, создавал параллельно с работой над рассказами. "Даму с собачкой", "Мужиков", "Душечку", "Ионыча" можно считать микророманами. А в большинстве современных изданий Чехова это публикуется под рубрикой "Повести и рассказы".

Компендиум романа или микророман?

Дейвид Лодж, американский романист и теоретик литературы, предлагает немецкий термин Gestalt. Смысл в том, что задуманная автором первоначальная форма произведения меняется в процессе изготовления и в конце может принять иной, неожиданный оборот, которого сам автор не предполагал. Стало быть, в нашем случае новелла и, если достаточно динамичный, то и рассказ, могут превратиться в микророманы по внутреннему закону развития прозы. Эва Кейген-Кенс (Индианский университет) называет русский роман "телескопической формой". И продолжает: "Не мудро рассматривать рассказ только как переходную форму, как лабораторию для будущего романа... В русской прозе рассказ -одна из наиболее продуктивных моделей". Телескопический -- очень важное и современно звучащее вспомогательное определение жанровой рамы. Микророман -вовсе не обязательно бывшая новелла, которая расширилась, разыгравшись во времени. История литературы знает случаи, когда написанный и даже опубликованный рассказ превращался потом в большое полотно, поскольку проза имеет телескопческую тенденцию. Но к микророману проблема "расширения"относится нисколько не в большей степени, чем к традиционному роману. Короткая романная форма -- это не компендиум, не конспект романа и не растянутая новелла, а именно полный, законченный микророман.

Анализ показывает, что микророман отличается от трех традиционных и весьма гибких жанров русской прозы (рассказ, повесть, роман) и от трех столь же гибких жанров американской прозы (novella, short story, novel) и имеет право существовать в обеих литературах. По содержанию микророман шире и социально глубже новеллы, хотя имеет ее черты. Отличен микророман и от повести. В таком миниатюрном романе присутствует, однако, вся та фабула, которую требует от романа традиционные западная и русская литературные школы. Vorgeschichte (предистория) -- один из трех немецких терминов, которые в двадцатых годах замаячили в русской теории. В качестве отступления от основной канвы повествования Vorgeschichte предлагает описание событий, случившихся с героями до рамок основного сюжета. Некоторые авторы в двадцатых-тридцатых (Томашевский и др.) полагали, опираясь на то, что в новелле или рассказе автор или герой сслается на прошлое, что Vorgeschichte свойствен прежде всего новелле. Однако дело тут в глубине описания прошлого и вмешательстве этого прошлого в перемену судьбы героев. Исторически и по существу это непременная составная часть микроромана.