Алексей Зензинов - Беседы у Клавы Страница 2

- Найдите хоть одну мужскую черту в этом кавалере! - предложил Dragon. Мы сокрушенно потупились, а Ник Ник развивает мысль дальше, описав сцену, когда кузина в несколько гребков уплывает куда-то вдаль по водной глади и зовет остальных за собой, призывая быть смелыми - словом, присваивает себе авангардные функции мужчины.

- Полная идиллия царит в этом мире двоих купающихся, - сказал Монах.Вдвоем, потому что никого уже не осталось на пляже, они уходят с берега, и кузина укоряет спутника, что нельзя же быть таким тощим и белым. Вовочка радостно захлебывается смехом и кокетливо возражает:

"Не тощий я, а стройный!

Так дяденька Дружинин говорит".

- "Дяденька Дружинин - это начальник лагеря "Солнечный", который страшно уважает и боится своего старшего вожатого, - пояснил Кое-Кто. Как назло в эту минуту за деревьями пьяный кузен начал ругаться с дяденькой Дружининым, живущим в одном доме с Вовочкой, и дяденька Дружинин заорал:

"Вон! Вон отсюда! Пьяные друзья Шатаются в час ночи... Чтобы завтра Ни старшего вожатого, ни вас Здесь духу не было!.."

Демонстрация полного неуважения к отвоеванному с таким трудом статусу старшего вожатого, первый образцово-показательный облом Вовочки - источник комического в этой сцене. А чуть позже на футбольном поле кузен сталкивается с парой юных купальщиков и происходит семейный разговор брата и сестры, прелестный полной глухотой друг к другу собеседников.

И тут Кое-Кто начал шпарить наизусть:

Кузина.

Как вы могли забыть про нас, кузен?

Мы чуть не утонули, милый братец.

Мы замерзаем...

Кузен.

Я ему сказал Все то, что думал...

Кузина ...И хотя вода Теплющая, но только выйдешь - зябнешь!

Кузен Я только постучал, а он с вопросом...

Я сукиным сыном его назвал!

Я два...Нет, три...Нет, все-таки два раза Назвал его козлом! Я постучал, А он: "Кого вам надо?" Я ответил:

"А не пошел бы, всякая там мать".

Кузина ...Лишь Вовочка пошел за мною в воду.

Он, как и я, до косточки продрог.

Вон, клацает зубами.

Кузен Ну, стучу я, А он мне: "бу-бу-бу!" Я говорю:

"А вас тут не колеблет! А пошли вы!"

Он и пошел...

Кузина А тут еще роса, И холод-д-дно! И кофта не обсохла.

Потрогай - мокрая.

Кузен.

А он тут: "бу-бу-бу!"

Кузина Олекса, милый, обними кузину!

Меня, любимый братец, бросил ты Так бессердечно...

Кузен Ух, ты, мое сердце!..

А не колеблет! Так вот и сказал!

Иди, козел несчастный...

Как заметил Кое-Кто, в голосе кузена - гордость и удовлетворение. Вовочка на протяжении всего разговора заливался блаженно-невесомым смехом, а кузина поражалась: человека завтра выгонят из лагеря, а он смеется. Есть чему поражаться - совершенно неадекватное поведение, второй тип анекдота.

Кузена уводят спать к Штейнбаху, а Вовочка и кузина проведут всю ночь в вожатской комнате, где, само собой, ничего не произойдет, потому что лучшие женщины достаются тем, кому они, в сущности, не нужны.

- Почему кузина пошла именно с Вовочкой? - спросил Dragon.

Вопрос этот волнует любого, кто хоть раз оказывался в положении отвергнутого соискателя, то есть всех знакомых нам мужчин. Вероятно, кузина, привыкшая свободно, без раздумий плавать по океану своих прихотей, бессознательно выбрала единственного свободного человека, который не побоялся, как и она, сбросить одежды и войти в воды, но она так и поняла, что ее избранник свободен и от сексуального влечения. Она пошла за раскрепощенным человеком, а легла в постель с символом - ложной действительностью, которая лишена всех признаков пола, кроме грамматического рода. По этой причине символ-Вовочка будет счастлив и поутру, а вот живая девушка-кузина будет молчалива и подавлена.

Мораль, вероятно, такова: героев анекдотов можно любить - в духовном, платоническом смысле, но всякая попытка физической близости с ними столь же противоестественна, как женитьба царя Эдип на собственной матери!

И тут Oblooff ни с того, ни с сего вспомнил об авторе. Автор, сказал он, что само по себе похвально, не ограничился сапфической драмой бедной киевской кузины. В пятом действии на сцене появляется главный герой, чье имя, видимо, в порядке ёрничанья, даже не внесено в список действующих лиц. Те из зрителей, кто подогадливей, вспоминают: ба! Ведь в гости к Вовочке приехали двое, кузен и еще кто-то, так и оставшийся безымянной тенью, а эстетически просвещенная публика отметит, что Антон Палыч не ошибся и всякое ружье на сцене должно выстрелить. Сия persona incognita, выползшая на главные роли и какой-то неприметной ремарки, страдает, поскольку по завершению валтасаровых пиров местного значения осталась без крова над головой. Юноша раскрывает обстоятельства драмы: оказывается, не решился идти в комнату, где спали кузина и Вовочка, старший вожатый Штейнбах о нем просто забыл, а самому позаботиться о ночлеге парню ума не хватило. Корпуса оказались заперты, и бедолаге ничего не остается, как бродить по асфальтовым дорожкам между лагерями, чтобы не замерзнуть: ведь холод-то, как уже сообщалось, дикий! Герой в очередном обращении к зрителям подытоживает, что за предыдущие четыре действия он, несмотря на номинальное присутствие, не произнес ни единой реплики, не совершил ни одного самостоятельного действия, и за это, вероятно, расплачивается.

Labuh был не уверен, что автор до конца убежден в своей правоте по отношению к бесприютному страдальцу. Иначе, сказал Labuh, зачем собирать вокруг героя синклит из всех остальных, физически спящих, но духовно бодрствующих героев, чтобы устроить допрос с пристрастием и вынести приговор? Вспомните, Вовочка и Штейнбах говорят, что надо было устроить скандал, пообещать выломать двери, разбудить всю округу, а не стоять пеньком, но теперь об этом поздно жалеть.

Кузина, Маленькая Разбойница и крестьянка Люба сострадательно напоминают герою, что он ко всем им испытывал вожделение, однако ни одну из лагерных фемин не соблазнил, не изнасиловал, и потому, стало быть, должен пенять лишь на самого себя. Героя объявляют изгоем и обрекают вместе с Утонувшим Туристом и Сгоревшим Старшим Вожатым бродить до скончания века (пьеса написана в 1985 году) по лабиринту асфальтовых дорожек, а в народной памяти он останется как чудак, примерявшийся к жизни, да так и не заметивший, что время его утекло.

Автор, судя по всему, не претендует на креативные полномочия Создателя, скорее защищает плоды его деятельности от схоластических трактований. В заключительном монологе сгинувшего героя провозглашается его завет уцелевшим:

если не сумел стать орлом или львом, будь козлом, зайкой или свиньей, скотство лучше ничтожества, а бездействие безнравственней любого преступления.

- Фокус здесь в том, что Автор (Создатель в узком смысле слова) случайно или из лукавства забыл предварительно сообщить главному герою правила драматической игры, а потому итоговое возмездие оказывается несоразмерным вине персонажа. Между тем, именно в таком несоответствии Гадамер видит суть античной трагедии, и непросто сказать, где тут кончается смех, то есть контраст между желаемым и действительным, и начинается судьба, то есть контраст между правилами игры и ее результатом.

Не помню, кто это сказал, но все мы погрустнели и, наверное, до сих пор бы пребывали в миноре, не попадись нам на глаза еще одна книжица "ПОСМОТРИ НА ЭТО НЕБО" некоего А. Стельмаковича.

Как нам стало ясно из предисловия, никаких сколь либо интересных событий в биографии автора не было, если исключить, конечно, чисто спекулятивные параллели. Например, он родился в тот год, когда возле Сведловска был сбит американский самолет-шпион У-2, а закончил писать свой роман осенью 83-го, когда истребители ПВО гонялись за южнокорейским лайнером. Однако чем зауряднее биография писателя, тем живее интерес к его текстам.

Экспозиция романа ("Я правильно называю эту часть книги?" - беспокоился Dragon) дана незатейливо, но размашисто. Мы видим пионерский лагерь с высоты колокольчика радиорубки. Колокольчик беспрерывно играет, поет, вещает и угрожает. Под ним - убегающие асфальтовые дорожки, цветные домики, веранды, бетонные площадки, стеклянные павильоны Ленинской и Пионерской комнат, беседки, фонтанчики с питьевой водой и т.д. (На вопрос Dragonа: "А что такое ИТД?" все дружно рявкнули: "Поручик, молчать!")

В мирке между сосен царит временной хаос. Одни пионеры стоят в парадной форме на линейке открытия, другие, перемазанные сажей и гуашью, участвуют в конкурсе рисунков на асфальте, остальные тут же начинают заметать асфальтовые дорожки по причине утренней уборки территории. У ворот лагеря свалены чемоданы и, коптя выхлопами бензина, разворачиваются автобусы, которые только что привезли детей.

- А что дети? - вздохнул Кое-Кто. - Всего лишь шумный, безликий фон. В тех случаях, когда они выходят на передний план, бывают жутковаты и загадочны.

Например, малопонятная и малоприятная девочка, которая уверяет, что должна через полгода умереть, влюбленная в звездное небо и в своего вожатого. Где она пройдет, там с "деревьев листья опадают, сикось-накось" (строчка из антивоенной песни абсурда, популярной в начале 80-х годов прошлого века), иней остается на траве, осыпается штукатурка и проваливается прогнивший пол. Labuh возразил, что благодаря Рэю Брэдбери и бр.Стругацким в литературу таки вошли дети, наделенные демоническими чертами, так что ничего особо нового автор романа не внес. Кое-Кто парировал: слабо было вашим фантастам обрядить старуху Смерть в красную пилотку с кокардой, белую рубашку и синюю плиссированную юбочку.