Иван Гончаров - Том 1. Обыкновенная история Страница 2

В 1842 году Гончаров пишет очерки «Иван Саввич Поджабрин» в жанре распространенного в литературе 40-х годов «физиологического очерка». В очерках даны юмористические зарисовки быта большого петербургского дома, выразительные образы дворника, слуги, колоритные жанровые сценки. Образ Поджабрина некоторыми чертами напоминает гоголевского Хлестакова. В очерках проявились наблюдательность писателя, его непринужденный комизм.

Однако очерки «Иван Саввич Поджабрин» мало удовлетворили Гончарова; он не торопился их печатать. Писателю хотелось выступить со значительным по содержанию произведением. К 1843 году относится замысел романа «Старики», в котором Гончаров намеревался дать правдивое изображение обыденной жизни обыкновенных людей. По сюжету роман напоминает повесть Гоголя «Старосветские помещики». Работа вскоре приостановилась. Написанные отрывки не сохранились, но замысел романа, так же как и очерки о Поджабрине, свидетельствовал о переходе Гончарова к изображению реальной действительности в духе Гоголя.

Таким образом, к середине 40-х годов Гончаров уже имел значительный творческий опыт. О том, как овладевал он мастерством писателя, Гончаров на склоне жизни рассказывал одному из своих знакомых:

«Я с 14-15-летнего возраста, не подозревая в себе никакого таланта, читал все, что попадалось под руку, и писал сам непрестанно…

Все это чтение и писание выработало мне, однако, перо и сообщило, бессознательно, писательские приемы и практику. Чтение было моей школой, литературные кружки того времени сообщили мне практику, т. е. я присматривался к взглядам, направлениям и т. д. Тут я только, а не в одиночном чтении и не на студенческой скамье, увидел – не без грусти – какое беспредельное и глубокое море – литература, со страхом понял, что литератору, если он претендует не на дилетантизм в ней, а на серьезное значение, надо положить в это дело чуть не всего себя и не всю жизнь!..» С этим высоким пониманием долга и ответственности писателя и вступил Гончаров в русскую литературу.

Литературная деятельность Гончарова началась в мрачную пору царствования Николая I.

После разгрома декабристов в стране усилилась политическая реакция; беспощадно подавлялись малейшие проявления свободолюбивой мысли. Характеризуя положение литературы в эту пору, И. С. Тургенев впоследствии вспоминал: «Едва ли кто из теперешних людей может составить себе понятие о том, какому ежеминутному и повсеместному рабству подвергалась печатная мысль. Литератор – кто бы он ни был – не мог не чувствовать себя чем-то вроде контрабандиста». Царская цензура свирепствовала, запрещая и уродуя лучшие произведения русской литературы. Поэты Полежаев и Шевченко были отданы в солдаты, Чаадаев был объявлен сумасшедшим, Герцен, Салтыков-Щедрин подверглись ссылке. Своими преследованиями самодержавие довело до могилы Пушкина и Лермонтова.

Однако царизму не удалось поработить живую душу народа, сумевшего в 1812 году в борьбе с полчищами Наполеона отстоять свою национальную независимость. Освободительные идеи все глубже проникали в русскую общественную жизнь, отражая антикрепостнические настроения народных масс, свидетельствуя о глубоком социальном и политическом кризисе феодально-крепостнического строя.

Главным врагом для всех прогрессивно мыслящих русских людей было крепостное право. «Нельзя забывать, – писал В. И. Ленин, – что в ту пору… когда писали наши просветители от 40-х до 60-х годов, все общественные вопросы сводились к борьбе с крепостным правом и его остатками. Новые общественно-экономические отношения и их противоречия тогда были еще в зародышевом состоянии»[1].

Огромную роль в борьбе с крепостным строем сыграла передовая русская литература 40-х годов во главе с великим революционным критиком В. Г. Белинским.

Пушкин, Лермонтов, Гоголь заложили незыблемый фундамент новой русской литературы, обратив ее к реальной действительности, к коренным вопросам русской жизни, придав литературе критическое направление, проникнутое враждой к феодально-крепостному строю. Русская литература приобретает роль воспитателя русского общества, становится делом национальной важности. От обслуживания узкого круга дворянской интеллигенции литература переходит к служению общественным интересам, становится трибуной, с которой в массу читателей шли идеи гуманности и просвещения, призывы к борьбе и протесту против крепостнических нравов, отсталости и застоя русской жизни, против пошлости и дикости помещичье-чиновнического быта. Как отмечает Белинский в знаменитом письме к Гоголю, читатели, общество видели «в русских писателях своих единственных вождей, защитников и спасителей от русского самодержавия, православия и народности». В условиях борьбы с феодально-крепостническим порядком, как отражение роста антикрепостнических настроений в народных массах, в результате исканий передовой общественной и эстетической мысли рождается и развивается реализм в русской литературе. Передовыми писателями великий учитель русской литературы, глубокий теоретик и неутомимый пропагандист реалистического искусства считал тех писателей, которые «воспроизводят жизнь в действительности, в ее истине».

Блестящая плеяда таких писателей появляется в русской литературе во второй половине 40-х годов. В это десятилетие начинается литературная деятельность А. И. Герцена, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, А. Н. Островского, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Ф. М. Достоевского, а немного позднее Л. Н. Толстого. Их творчество определяет развитие русской литературы во вторую половину XIX века. К этой группе писателей относится и Гончаров.

Развитие реализма в творчестве Гончарова было связано с антикрепостническими настроениями писателя. В середине 40-х годов на Гончарова оказал большое влияние Белинский, с которым он знакомится весной 1846 года. Об этом влиянии говорит сам писатель. «Беллетристы, изображавшие в повестях и очерках черты крепостного права, – указывает он, – были, конечно, этим своим направлением более всего обязаны его (Белинского. – С. П.) горячей – и словесной и печатной – проповеди». До конца жизни Гончаров с глубоким уважением отзывается «о светлых кругах тогдашних деятелей», «о передовых людях 40-х годов». «Белинскому, Грановскому и прочим вокруг них приходилось рассеивать мрак не одного эстетического неведения, а бороться еще с непробудной помещичьей, общественной, народной тьмой, будить умы от непробудного сна, – пишет Гончаров в предисловии к роману „Обрыв“. – …Крепостное право, телесное наказание, гнет начальства, ложь предрассудков общественной и семейной жизни, грубость, дикость нравов в массе – вот что стояло на очереди в борьбе и на что были устремлены главные силы русской интеллигенции тридцатых и сороковых годов. Нужно было с критической трибуны, с профессорской кафедры, в кругу любителей науки и литературы, под лад художественной критики взывать к первым, вопиющим принципам человечности, напоминать о правах личности, собственности и т. п.».

Содержащийся в высказывании Гончарова перечень общественных вопросов, волновавших русских людей 40-х годов, свидетельствует о влиянии на него в эту пору знаменитого письма Белинского к Гоголю. «Я разделял во многом образ мыслей относительно, например, свободы крестьян, лучших мер к просвещению общества и народа, о вреде всякого рода стеснений и ограничений для развития», – вспоминает впоследствии Гончаров. В мировоззрении и общественных симпатиях Гончарова в 40-е годы ясно ощутимы демократические тенденции, питавшие сильные стороны его творчества, как художника-реалиста.

Но в среде писателей, группировавшихся вокруг Белинского, уже к середине 40-х годов давали себя чувствовать идейные различия, расхождения во взглядах на ближайшие задачи общественного движения в России. Революционная программа борьбы против феодально-крепостнического строя, сложившаяся у Белинского и Герцена, их материалистическое мировоззрение, их социалистические идеи сталкивались с умеренно-демократическими или либеральными тенденциями творчества ряда писателей 40-х годов. Критическое направление в русской литературе оказывалось идейно неоднородным, и чем сильнее обострялась классовая борьба в России, тем ощутимее становились разногласия, полностью определившиеся в канун падения крепостного права.

В мировоззрении Гончарова антикрепостнические взгляды, сближавшие его с кружком Белинского, сочетались с отрицательным отношением к революционной программе преобразования феодально-крепостнической России и к социалистическим идеям великого революционера-демократа. Однако до конца жизни Гончарова Белинский оставался для него великим гуманистом и просветителем, учителем в вопросах искусства и литературы.