Александр Шленский - Желание, опыт и счастье Страница 2

Интересную фразочку я загнул! Ай да я! С внутренним и внешним отрицанием, да еще с рекурсивным обращением. "Я знаю, что ты знаешь, что я знаю"... Желание желания, причина причины, ну и конечно старое доброе отрицание отрицания - начало всех начал... Рекурсивность, автонимность... Наверное, когда нибудь в светлом (или не столь светлом) будущем лингвистика и программирование сольются в одну науку. В принципе - задачи и методы совпадают, только пути и парадигмы разные. А пожелал бы я заниматься такой наукой? Наверное, нет. Наука - это безденежье... С другой стороны, большие деньги, больше некоторой суммы, уже не могут дать ничего кроме роскоши. Многие, конечно, стремятся к роскоши, но для меня очевидно, что она - вовсе не абсолютное благо, а всего лишь один из возможных образов жизни, причем вовсе не обязательно самый лучший из них. К роскошному дому требуется дворецкий, к роскошному камину - истопник, к роскошному саду - садовник. Мне в таком доме, набитом кучей ненужных вещей и людей, было бы жить ужасно неудобно, меня роскошь раздражает и подавляет своей чрезмерной солидностью, бесполезностью и нефункциональностью. Больше роскоши меня раздражает только нищета. Зато в своем среднем классе меня не раздражает ничего, кроме необходимости продавать голову за зеленые доллары и заставлять ее думать не о том, о чем ей хочется думать, а о том, о чем хочется хозяевам - вот это, пожалуй, и есть самое больное место в моем теперешнем виртуальном существовании. Хочется, чтобы голова думала не о структуре материальных и денежных потоков в компании, а о действительных проблемах этого интересного и запутанного мира - ведь системный аналитик может расковырять все, что угодно - было бы время и желание... А желание у меня пока одно - понять, где же правда в этом запутанном мире, существует ли она вообще, и если удастся хоть что-то понять, то может быть, попробовать растолковать остальным. В России некогда было об этом думать из-за нищеты. А может, нищета вовсе и не помеха? Может, наплевать на доллары и отпустить голову на свободу, вернуться в Россию, впасть в окончательную нищету, одеться в заблеванную телогреечку и бомжевать, как Франциск Асисский, бродить с костылем по дорогам и проповедовать? Да нет - во-первых, здоровье у меня для этого неподходящее, долго не прохожу - максимум два дня. Во-вторых, если по-честному, то и проповедовать мне нечего - я ни во что не верю, да и раньше ни во что не верил, но хотя бы о чем-то мечтал, а теперь уже и не мечтаю. Так что, правда сильна, но страх все-таки сильнее правды. Тогда зачем же здесь, в таком неподходящем месте как США, продолжать думать о душе, а не о телесных удовольствиях, да еще писать по ночам дурацкие трактаты о счастье, вместо того, чтобы спокойно спать, а днем зарабатывать деньги и тратить их на свой фан? Неувязочка получается, как в известном анекдоте. Выходит, системный аналитик может понять и формализовать любой бизнес, а вот что делается в его собственной голове - понять не может, и надо бежать разбираться с этим к профессиональному психоаналитику, которых в Америке тьма тьмущая. Однако, еще неизвестно, что эти психоаналитики на самом деле умеют. Если бы они действительно умели понимать, что у пациента в голове, и доходчиво ему это объяснять, понадобилось бы всего несколько сеансов. Но люди к ним ходят годами, и берут они с них немалые деньги, а очевидных результатов нет. Просветлением и не пахнет. Что-то здесь явно нечисто!

О, если бы мы умели с ранней юности осознать все свои желания и найти наилучший способ их скорого и наиполнейшего удовлетворения, как легко и приятно было бы умереть молодым, осознав, что быстро и без остатка взял от жизни все, чего хотел, и миссия твоя завершена и согрета лучами такого невероятного счастья, которому не страшны ни вечные муки, ни вечное забвение. Еще замечательнее, если бы мы могли завершить эту миссию еще до рождения - ведь тогда вообще не было бы необходимости появляться на свет и претерпевать все связанные с этим неудобства, утешая себя надеждой на сомнительное счастье. К великому сожалению, так не заведено на белом свете, и человек мыкается по жизни долгие годы, и его неутоленная душа гоняет по Земле дряхлеющее тело, стегая его плеткой желаний и держа перед носом вялую морковку, называемую надеждой.

Почему-то ночью возраст воспринимается особенно болезненно. Не то, чтобы страшно, а как-то непривычно, неприятно. Когда вдруг воспоминания десяти или двадцатилетней давности подступают так, как будто это случилось вчера, и сознаешь, что с той поры не продвинулся ни на шаг в решении тех загадок, которые задала некогда жизнь, становится непонятно, как жить дальше, если нет развития, нет поступательного движения вперед. Порой даже обидно становится. Компьютерная техника уверенно прогрессирует, биологи изобрели клонирование, открыли ген, ответственный за развитие опухолей... А вот природа человеческих желаний, сам смысл человеческой жизни - по-прежнему полнейшая загадка. И поэтому никто не может быть уверен в том, как правильно использовать все вновь открытые и даже давно известные хорошие веши. И вообще часто бывает непонятно, какие вещи хорошие, а какие плохие, какие нужны, а какие нет. Еще, между прочим, неизвестно, что полезнее - кока-кола или марихуана. Или что вреднее. Впрочем, отшельники колу не пьют и травку не курят - они изводят себя строгой диетой во славу Всевышнего и пишут высоким штилем. Я тоже извожу себя диетой, правда во славу не Всевышнего, а всего лишь упомянутой язвы желудка, которая давно уже зарубцевалась, но оставила после себя хронический гастрит на всю оставшуюся жизнь. В Америке изводить себя диетой значительно приятнее, чем в России, и по деньгам, и по разнообразию продуктов. Если не бегать ежедневно по беговой дорожке, не бить боксерский мешок, и не отжиматься от пола, начинает расти противный жирок на пузе, которого в России у меня сроду не было. Впрочем, в России у меня вообще ничего хорошего не было.Или все-таки было? Да нет, все-таки что-то было. Нет - точно было! Здесь, в Америке я чего-то я лишился, что-то взамен приобрел - пока еще сам не понял, что именно потерял, и что приобрел, и что мне больше нужно - то что потерял, или то, что приобрел. Пожалуй, и то и другое - но все сразу не получается. Вот так и мечешься между несколькими несовместимыми вариантами своей жизни, пытаешься выбрать лучший, а жизнь между тем уходит днями, годами, целыми неделями, как речной песок между пальцев...

С годами мы чаще всего так и не находим всего того, чего хотели, но при этом становимся признанными мастерами по части поиска, иными словами, приобретаем опыт. Все же, пока мы еще живы, наш опыт наверняка не полон, и потому в значительной степени малополезен, ибо мы не удовлетворены и не хотим жить в рамках своего опыта, а стремимся его по мере возможности расширять, но когда он, наконец, полон, то уж бесполезен наверняка. О, драгоценный жизненный опыт мой, плод сильных желаний и слабого рассудка! Я собирал тебя по крупицам всю жизнь, и я не передам тебя никому, ибо связан ты гораздо больше с моими желаниями, чем с моим рассудком. Желания же мои суть страсть моей души, а желания другого человека - страсть совсем другой души, ни в чем не похожей на мою. А ты, рассудкок мой, дитя неверного опыта, не докучай мне сверх меры! Как неразумный ребенок, неискушенный во лжи, говорит, что это не он съел варенье из баночки, а мыши, так и наш рассудок пытается доказать, по большей части самому себе, а не другим, что нелогичные наши поступки были в высшей степени правильны и логичны. Не осуждайте его за это, а пожалейте! Нелепый и малоумный уродец, рассудок всего лишь суетливо подсовывает нам не слишком умелую ложь, старается, в меру своей немощи, избавить нас от необходимости стоять лицом к лицу с нашими действительными желаниями, теми самыми, что задают изначальную, действительную логику наших действий, ему неподвластную и непонятную. Он сидит, обперев тощий зад на ящик Пандоры, набитый нашими желаниями, и держит дрожащими руками кривое зеркало нравственности и морали, кривизну которого он в меру своего разумения подстраивает так, чтобы мы находили свой собственный образ по крайней мере терпимым и могли мириться сами с собой без особых проблем.

Прожив в Америке год, я начинаю понимать, насколько рискованым было мое желание уехать из страны, где я родился и прожил всю жизнь, в другую, пусть намного лучшую страну, в которой, тем не менее, жизнь, прожитую уже больше чем наполовину, надо, по-сути, начинать сначала. Это не праздные слова. Здесь совершенно другая жизнь, и российский опыт, по большей части, только вредит и не дает набирать американский опыт. Американский опыт, в конце концов, приходит. Да вот незадача - не согласуется он с российским пониманием жизни, и тем паче, с жизненными установками совкового интеллигента, кое-как пережившего перестройку и удравшего за границу от бескормицы и от мерзостей бандитократии. Эти желания - продукт ушедшей эпохи. Конечно они, эти стремления, теперь совершенно неуместны и нелепы в переживающей депрессию постсоветской России, но только они еще более неуместны и нелепы в благополучной Америке. Наверное, желания - сами по себе достаточно нелепая вещь, потому что подчас они очень мало согласуются или совсем не согласуются с реальностью.