Встретимся через субботу - Лариса Михайловна Билевич Страница 2

– Но у меня нет водительских прав! – удивилась Анна. Она не могла поверить своим ушам: неужели паникёрша мама предлагает ей такое?

– Покатаешься уроков двадцать с инструктором и будут! Представляешь, тебе больше не надо будет трястись в школьном автобусе, к бабушке на дачу хоть каждые выходные будешь ездить, меня будешь возить по врачам! Вчера эта сволочь-таксист: не мог пяти минут подождать пока я спущусь…

«Вот, оказывается, в чем дело: маме нужен личный шофер», – догадалась Анна и с грустью подумала, что возить маму по врачам придется часто – её состояние за последнее время резко ухудшилось.

Все началось пять лет назад, в тот злополучный год, когда отец ушёл из дома. Удрученная разводом, Александра пропустила первые признаки болезни. Она была слишком расстроена, чтобы обратить внимание на то, что она не может прочесть вывески, написанные огромными буквами, и что даже попытки почитать в кровати вызывают жуткую усталость.

К врачам она обратилась только, когда ей стало тяжело ходить. Тогда же она купила себе большой клетчатый зонтик с удобной деревянной ручкой, и уже не выходила на улицу без него.

В последнее время она стала задумываться о необходимости второго зонтика и личного шофёра, поэтому новость о том, что пасынок её бывшего мужа получил права и начал водить, взволновала её. Тут же пришла мысль, что её дочь почти ровесница Игнасио, а значит…

– Анна, – сказала Александра после недолгой паузы, – когда папа спросит тебя, какой подарок ты хочешь на день рождения, ты можешь сказать ему, что хочешь водительские права. Пусть оплатит уроки, у меня в этом месяце было много непредвиденных расходов.

– Хорошо мам! Идея просто супер! – сказала она весёлым голосом, думая про себя, что знает она эти «непредвиденные расходы». Уже почти три года это означало дорогие лекарства.

Сидя в кафе, Анна переживала по поводу того, что беседа с отцом отклонилась от нужного ей русла. Вместо того чтобы обсуждать её день рождения, он зачем-то начал рассказывать ей про свою новую диету и походы в тренажёрный зал.

– Решил стать стройным, старый хрыч, – думала Анна с отвращением. Отец страдал ожирением уже как минимум лет двадцать, и то, что он всерьёз взялся за своё здоровье только недавно, казалось ей странным.

– А хочешь я куплю тебе абонемент на полгода в Спиннинг Центр? – вдруг спросил Альваро.

– Намекаешь на то, что мне надо худеть? – Анна залилась краской. Она знала, что ей надо худеть, но слышать это от других было невыносимо.

– Я намекаю на то, что у тебя скоро день рождения, и, по-моему, абонемент в тренажёрный зал не самый худший из подарков, – ответил Альваро, примирительно улыбаясь.

– Я не буду туда ходить, – я лентяйка.

– Ага, – кивнул Альваро, – я даже знаю в кого, – если бы не Паула, я бы…

Альваро замолчал – дочь терпеть не могла его вторую жену, о чем сейчас очень красноречиво говорил её угрюмый взгляд.

– У меня есть идея, – наконец-то прервала довольно долгую и неловкую паузу Анна.

– Выкладывай, – сказал Альваро, насторожившись.

– Можно вместо абонемента ты подаришь мне деньги, ну… ту сумму, которую он стоит?

– Хорошо, без проблем, – ответил Альваро, – а на что ты хотела бы их потратить, если, конечно, это не секрет?

– Не секрет: на уроки вождения.

– Ладно, дело хорошее. Это Игнасио тебя так вдохновил? – спросил Альваро, посмеиваясь.

– Нет, мама, – сказала Анна с явным раздражением. Смех отца показался ей неуместным.

– Мама? – от удивления Альваро поперхнулся кофе и долго откашливался, – Что это с ней случилось?

Анна только молча пожала плечами и отвернулась.

Уже через несколько дней после этого разговора, в школу за Анной заехал «дон Густаво» – инструктор по вождению. Первые пять уроков казались ей нескончаемым кошмаром. У нее постоянно глох двигатель, и путались педали. Анна жалела, что у нее нет третьей ноги, считала минуты до конца урока и проклинала тот день, когда она согласилась на эту «авантюру».

Когда у неё наконец-то перестал глохнуть двигатель, Густаво осмелился продолжить урок на обычной, хоть и очень тихой, но всё-таки улице, а не на пустыре за школой, где проходили их первые уроки.

Анна была поражена тем, что доехала до нового места сама. Хотя каждое её действие выполнялось под диктовку Густаво, который говорил ей, когда выжимать или отпускать сцепление, переключать передачи и жать на педаль газа, ему ни разу не пришлось воспользоваться своими, «инструкторскими» педалями, – а это уже было достижение.

На следующем уроке Анна сама довезла себя из школы домой. Было немного страшно, особенно в самом начале, когда надо было вливаться в интенсивное движение на седьмой и быстро набирать скорость.

Ей оставалось проехать ещё каких-то десять блоков до дома, когда прямо пред ними случилась авария. Вернее, авария случилась за несколько минут до их появления, но её последствия ещё не успели убрать.

На тротуаре столпилось много людей, – большинство из них были пассажирами того самого автобуса, водитель которого сбил пешехода. Анна никогда не видела сбитого насмерть человека и объезжая место аварии не смогла удержаться, чтобы не бросить любопытный взгляд на лежавшего на дороге вниз лицом в небольшой луже крови человека.

Она сразу же узнала его. На нём, как всегда, были вельветовые коричневые брюки и пиджак в мелкую клетку, надетый поверх светло-зелёной рубашки. Это был их с мамой «любимый» нищий. Единственный, кому они подавали милостыню.

Он стоял всегда на одном и том же месте, у моста через Черную Речку в парке Виррэй, рядом с пятнадцатой улицей. Судя по тому, где его сбили, перед входом в парк со стороны одиннадцатой, он шел «на работу».

Это был уже старик под восемьдесят. Он был всегда гладко выбрит и одет в чистую одежду. В отличие от других нищих, от него никогда ничем не пахло, – казалось, что он только что принял душ. Принимая подаяния, он прикрывал глаза и говорил «спасибо», очень тихо, почти шёпотом.

– Мне нравится его стиль попрошайничества, – говорила мама, всякий раз после того как она давала ему очередные две тысячи.

– Может это у него хобби такое? – как-то предположила Анна, озадаченная слишком уж нетипичным для нищего видом старика.

– Не дай Бог иметь такое хобби! – сказала мама.

Ночью Анна долго не могла заснуть – из головы все никак не шёл сбитый старик. Мысль что она больше никогда не увидит его и не подаст ему милостыню, сильно огорчала её. В какой-то момент её осенило – это было самоубийство: он сам бросился под колёса