Как в кино - Юлия Александровна Лавряшина Страница 2

Особенно несладко ей пришлось в первом классе: Лиза Воскресенская была застенчивой, замкнутой, на переменах сидела, уткнувшись в книгу, и никогда не играла ни с девчонками, ни с мальчишками. Расцветала она, только возвращаясь домой: топоча босыми ножками, брат выбегал ей навстречу, и личико его, тогда еще круглое, сияло любовью. Кудряшки торчали надо лбом, как антенны, улавливающие сигналы прямиком из космоса, поэтому он всегда был не таким, как другие мальчишки.

Точно разноцветным пледом, Ромка согрел сестру весенней жизнерадостностью, доставшейся ему от рождения. Укутаться и зажмуриться, чтобы не видеть своего отражения в зеркале, – чем плох такой способ выжить? Убежать от себя совсем не получится, это понятно. Но, став режиссером, Роман открыл ей путь к спасению: погружаясь в жизнь персонажей, о которых писала в сценарии, Лиза начисто забывала о собственной.

Встав из-за стола, она откатила стул, прошлась по кабинету, снова вернулась к окну. Самолет был на месте. Окруженный гигантскими колобками все еще зеленых в разгар осени кустов, он застыл на взлете, нацелившись на трубу их дома.

– Однажды он все же взлетит и снесет нашу крышу, – беспокоилась Лиза в шутку.

Установили самолет в центре поселка еще до того, как Воскресенские построили здесь дом со стенами солнечного оттенка, который любили так, точно он был живым. Они даже дали ему имя – Лимонадный Джо, не столько из-за цвета, сколько в память о фильме, который Ромка обожал в детстве. Лиза к этой чешской пародии на ковбойские боевики относилась более чем равнодушно, но противиться названию не стала. Ей приятно было, что с домом можно было поговорить, как с человеком.

– Как ты? Не мерзла ночью? – входя утром, спрашивала она комнату, где они устроили библиотеку.

Трогала стены, проверяла подоконник. Обводила пальцем прямоугольники картин, подаренных Ромке знакомыми художниками, сдувала пылинки со светло-кофейной глади большого овального стола, в центре которого летом всегда стояла вазочка с полевыми цветами, а зимой – композиция из елочных веточек и свечей. В гостиной Лизе хотелось поставить кабинетный рояль, чтобы на его поверхности радостно вспыхивали солнечные искры, но никто из них не умел играть. Правда, к Роману как-то приезжал композитор, писавший музыку для их фильма, вот его обрадовала бы встреча с инструментом… Кажется, тогда Лизе впервые и пришло в голову, что им не хватает рояля.

– Вот разбогатеем и купим, – обещала она Лимонадному Джо, хотя ему хватило бы и банджо.

Рояль стал бы уже вишенкой на торте, а главным оставалось то, что у них появился настоящий, красивый дом. Слишком долго брат с сестрой мечтали о своем жилье и все еще не могли до конца поверить, что наконец обрели собственную крышу над головой.

Да и сам поселок напоминал заколдованное существо, даже имя которого до сих пор оставалось загадкой. Участок они покупали в «Лесном озере», именно это название значилось и на монументальном въезде, где были установлены шлагбаумы, а из будки выглядывали и улыбались милейшие люди – семейные пары охранников, сменяющие друг друга первого числа. Но по официальным документам Воскресенские поселились в «Лесном гнезде». И это, конечно, звучало правильнее: разумнее ведь жить в гнезде, а не в озере… Но все равно каждый раз брат с сестрой путались и отвечали с заминкой, если нужно было назвать адрес.

– Мы с тобой никуда не улетим, – проговорила Лиза вслух, глядя на застывший в вечном порыве самолет. – А зачем? Мы никуда и не рвемся, правда?

С распахнутых крыльев, все еще розовеющих надеждой, срывались капли, которые она различала из окна своего кабинета на втором этаже – зрение у Лизы оставалось острым. А воображение мощным: она ощущала мокрый холод воображаемых касаний, и по спине пробегали мелкие волны озноба.

«Счастье, что я могу работать дома и не нужно в такую мерзкую погоду тащиться на службу. Все же сценаристом быть лучше, чем режиссером». – Она подумала о брате, хотя Роман тоже не пешком в Москву отправился, на машине.

* * *

Сегодня ему предстояло встретиться с продюсером, который вроде как собирался доверить Воскресенскому работу над новым фильмом. Станиславу Могулову, про которого Роман всегда отзывался: «Дурак на мешке с золотом», неожиданно понравилась его последняя режиссерская работа.

– Да плевать мне на его мнение, – бурчал Роман, но Лиза чувствовала, как брат доволен. Еле сдерживается, чтобы не завопить от радости.

Хотя их разделяли шесть лет, которые в детстве многим кажутся непреодолимой пропастью, они всегда оставались на одной волне. Скорее всего, потому, что в отличие от обычных девочек Лиза отчаянно не хотела взрослеть, неспроста подозревая, что ее не ждет ничего хорошего (как и оказалось!), а Роман опережал своих приятелей в развитии и таскал у родителей взрослые книги. Некоторые он прочел раньше, чем Лиза, и подсунул ей. Она не смущалась, легко уступая ему пальму первенства и в этом, и во многом другом.

В те годы у парней еще не вошло в моду делать мелкую завивку, но Ромка был курчавым от природы, как их отец. И вообще, здорово походил на него – подвижные черные глаза, брови вразлет, широкий, улыбчивый рот на узком лице, выступающие скулы. В отцовском роду было намешано столько кровей, что Лиза даже не пыталась выделить национальность, повлиявшую на них с братом сильнее, хотя в Романе откровенно проступало цыганское начало, потому его в школе и дразнили Яшкой, хотя фильм про неуловимых мстителей уже тогда считался старым…

Лизе достались светлые мамины волосы, поэтому никто не верил, что они с Романом брат с сестрой, и в киношных кругах Воскресенских часто принимали за пару. Иногда они даже не старались прояснить ситуацию – да какая разница?!

Поддразнивая брата, Лиза язвила:

– Вот прямо слышу их шепот: «И как это такой классный парень живет с бесцветной молью? Да она же еще и старше его на десяток лет! Что не так с этим Воскресенским?!»

Но это было, конечно, до того, как он влюбился в Варю: ее могла обидеть подобная двусмысленность, которая брату с сестрой казалась комичной. Чтобы избежать пересудов за спиной, Лиза вообще перестала бывать на творческих тусовках. Тем более там уместно было появление режиссера Романа Воскресенского и продюсера Вари Харитоновой (Варварой она себя никогда не называла). Лиза была всего лишь сценаристом… Кто вообще помнит имена сценаристов? И уж