Аукцион - Яна Николаевна Москаленко Страница 2

которого был натянут слишком тесный белый халат, потряс увесистой папкой и бросил ее на стол перед Номером 2. Варлам всем ассистентам присвоил номера, удивительно деликатно прикрылся историей о конфиденциальности личных данных и успокоился. Папка выроняла листы, а Варлам вцепился в Номера 2 и принялся тыкать его в опечатки, как котенка в обоссанные тапки. Стало ясно: день Аукциона уже назначен.

Варлам страшно вращал глазами, которые из-за очков с толстенными линзами казались в два раза больше и в три – безумней, катался от места Номера 2 к рабочему стенду, заваленному бумагами, и истерил. Тик-тук-тук.

Раз. Пощелкал мышкой: клац-клац на экране. Два. Колесики стула вжухнули по полу. Три. Варлам подтянулся к стенду – разглядывать столбцы цифр в папках, целом ворохе папок, невкусно пожевывая губы. Он повторял одну и ту же фразу:

– Переделывать! Теперь все придется переделывать!

Ассистенты сидели строго в числовой последовательности, ждали, когда Варлам объяснит, что пошло не так на этот раз, но он беззастенчиво нарушал предписания красных табличек, цокал языком и похихикивал. Тик-тук-тук. В общем кабинете не было окон. Их замуровали много лет назад, когда здание научного Прогрессивного Центра только-только перешло Аукционному Дому, и с тех пор оно стояло, подпоясанное заколоченными ставнями. На втором этаже искусственный свет отливал голубизной, поэтому и без того бледное лицо Варлама выглядело не живее переработанных оболочек.

– Я решительно не понимаю, что с этим делать! Номер два, скажи, откуда ты взял, что в графе «Аллергические реакции» следует писать, цитирую: «Предположительно арахис, пыль и кошачья шерсть»?! Я просто дал тебе кучу собранных лично мной данных… – Варлам растянуто повторил: – Ли-и-и-ично мно-о-ой. Значит, данные полностью верны. Все, что оставалось сделать тебе, – это внести параметры в таблицу. Остальное – дело компьютера. У него мозгов побольше! Лучшие умы Города! Лучшие умы! Смешно, решительно оборжаться.

Тик-тук-тук. Варлам все катался на стуле с колесиками по кабинету, то вращаясь вокруг своей оси, то разгоняясь прямо на скукожившегося Номера 2. Варлам раскидывал длиннющие ноги, как потягивающаяся гуара, отталкивался и бросался вперед. Он шугал ассистентов без разбору, потому что они, лучшие выпускники Городского университета, в глазах Варлама оставались сплошь тупой посредственностью. Все служащие Банка Душ об операциях по пересадке знали необходимый минимум для адекватной работы с материалами. В свое время Н.Ч., душевный первооткрыватель и хозяин Аукционного Дома, выбрал Варлама, чтобы тот возглавил Банк Душ, и посвятил его, единственного, в душевные тонкости и принципы работы Умницы-616, которая до появления Варлама звалась согласно техническому паспорту – Машина-616. Варлам по природе был параноидально подозрителен, из-за чего скромный штат его подчиненных, Номера 1, 2, 3 и 4, знали даже меньше, чем дозволял Устав. В перечень несложных, особенно для уровня квалификации подобранных кадров, обязанностей в основном входила систематизация той информации, которую предоставлял им глава Банка, а также изучение подноготной участников предстоящих торгов. С этими задачами действительно мог справиться кто угодно; возможно, по этой причине Варлам и впадал не просто в несдержанную, но в праведную ярость. Несмотря на уровень его интеллекта, стремящийся к запредельно выдающемуся, простые вещи ускользали от Варлама. Он не догадывался, что заключенные в бессолнечную стерильную голубизну общего кабинета сотрудники оставались людьми. Иногда они подшучивали над деспотичным начальником, гаденько мстили за унижения, старались разнообразить скучные будни, не дотягивающие до их дарований. Поигрывали в карты. Номеру 2 не везло всю предыдущую неделю. За пределами Банка Душ его звали Ирман: каждый День Города он участвовал в подготовке платформ для парада, варил лучший в офисе кофе, не читал новостей и собирался сделать предложение своей девушке. Но здесь он терялся, бледнел, превращался в Номер 2 и сидел, вжавшись в кресло, тупо глядел в угол, чуть повыше кулера.

– Я не слышу осуждения! Что за тупость и бардак в аллергических графах?! – Варлам ткнул пальцем в оставшиеся три Номера. Ему показалось, что лица ассистентов чуть перекосились, будто от судороги или нервного тика. Он прищурился: – Удумали издеваться надо мной? Прямо-таки саботаж, обреченный на провал бунт! – Варлам расхохотался, довольный остроумным замечанием, которое больше никого не рассмешило. Тишина в кабинете переплюнула порядок, осязаемая, она вдруг запахла страхом. Страх, в свою очередь, пах по́том сотрудников. Варлам перестал хохотать, потянулся и добавил пренебрежительно: – Номер два, ко мне в кабинет.

Ботинки Варлам носил обязательно на молнии, никаких шнурков, никаких тонких подошв, никаких нечерных цветов. И на полтора размера больше нужного: когда обувь сидела плотно, Варламу казалось, что стопы сжимают металлические тиски, хотелось вырваться. Великоватые ботинки шлепали по полу, Варлам шел пружинисто, сильно приподнимаясь на мысках. Номер 2 шел следом, по-прежнему сжавшись.

– Улыбайся, Номер два! И садись. Сегодня твой счастливый день. – Варлам неопределенно ткнул пальцем то ли в стол, то ли в кресло, скрестил руки на груди – обнял сам себя – и начал неторопливо мерить шагами периметр кабинета. Тик-тук-тук.

Личный кабинет Варлама сильно отличался от общего. Он был меньше раза в три, с зелеными стенами и желтыми лампами, с мебелью из темного дерева. Сочетание зеленых и коричневых оттенков вкупе с теплым приглушенным светом напоминало о лесе, потому что Варлам где-то вычитал, что прогулки по лесу успокаивают нервы. На настоящие прогулки времени не было, зато по кабинету Варлам нарезал круги постоянно. Здесь и пахло так же, нет, буквально несло хвоей – Варлам распихал ароматизированные палочки по углам. Окон, как и в общем кабинете, не было. У Номера 2 сразу заслезились глаза и потек нос, но он изо всех сил старался не шмыгать.

– Тебе известно, зачем мы проводим оценку души?

Кивок.

– Правильно, нам требуется установить ее основные характеристики, чтобы в дальнейшем было проще провести пробы на соответствие с потенциальным реципиентом. Так?

Еще один кивок. Номер 2 задышал тяжело, сдавленно, жидкие сопли забили нос, стекали вниз, и он чувствовал, как они липко ползут к верхней губе.

– А аллергическая реакция – это несовместимость пересаживаемой души и организма реципиента. Как думаешь, при чем здесь орехи?

Номер 2 мотнул головой. Он чувствовал, что сопля вот-вот коснется рта; если он высунет язык, точно достанет ее – склизкую, солоноватую.

– Вот именно. Ни при чем. Орехи ни при чем. – Варлам разочарованно вздохнул. – Я скажу тебе кое-что… Кое-что по секрету, ладно?

Номер 2 мелко задрожал. Сопля миновала первый рубеж, медленно затекала в прорезь рта. Ему не нужен был секрет, только не секреты! Но Варлам продолжал говорить:

– Мы понятия не имеем, почему наступает аллергическая реакция.

Номер 2 тоже ничего не знал об особенностях аллергических реакций