Александр Грин - Дорога никуда Страница 20

Футроз не нашел, что ответить. Все трое оставили экипаж и скрылись в свете подъезда. Роэна посмеялась над мнительностью сестры, и Элли тоже признала, что "сбрендила, надо полагать". Затем наступило удовольствие осматривать чужие туалеты и сравнивать их со своими нежными платьями.

Давенант оставался в замкнутом мире бреда, из которого вышел не скоро. Он был в доме Футроза, и его беспрерывно звали то старшая, то младшая сестра: починить водопроводный кран, повесить картину, прочитать вслух книгу, закрыть окно или подать кресло. Он делал все это охотно, увлеченно, лежа на койке больницы Красного Креста с воспалением мозга.

Часть II

Глава I

Дорога из Тахенбака в Гертон, опускаясь с гор в двенадцати километрах от Гертона, заворачивает у моря крутой петлей и выходит на равнину. Открытие серебряной руды неподалеку от Тахенбака превратило эту скверную дорогу в очень недурное шоссе.

Над сгибом петли дороги, примыкая к тылу береговой скалы, стояла гостиница - одноэтажное здание из дикого камня с односкатной аспидной крышей и четырехугольным двориком, где не могло поместиться сразу более трех экипажей. Из окон гостиницы был виден океан. Пройти к нему отнимало всего две минуты времени.

Эта гостиница называлась "Суша и море", о чем возвещала деревянная вывеска с надписью желтой краской по голубому полю, хотя все звали ее "гостиницей Стомадора" - по имени прежнего владельца, исчезнувшего девять лет назад, не сказав, куда и зачем, и обеспечившего новому хозяину, Джемсу Гравелоту, владение брошенным хозяйством законно составленной бумагой. В то время Гравелоту было всего семнадцать лет, а гостиница представляла собою дом из бревен с двумя помещениями. Через два года Гравелот совершенно перестроил ее.

История передачи гостиницы Стомадором не составляла секрета; именно о том и разговорился Гравелот с возвращающимся в Гертон живописцем вывесок Баркетом. Баркет и его дочь Марта остановили утром свою лошадь у гостиницы, зайдя поесть.

У хозяина были слуги - одна служанка и один работник. Служанка Петрония ведала стряпню, провизию, уборку и стирку. Все остальное делал работник Фирс. Гравелот слыл потешным холостяком; подозревали, что он носит не настоящее свое имя, и размышляли о его манере обращения и разговора, не отвечающих сущности трактирного промысла. Окрестные жители еще помнили общее удивление, когда стало известно, что гостиницей завладел почти мальчик, работавший вначале один и все делавший сам. У него был шкаф с книгами и виолончель, на которой он выучился играть сам. Он не любезничал со служанкой и никого не посвящал в смысл своих городских поездок. Кроме того, Гравелот исключительно великолепно стрелял и каждый день упражнялся в стрельбе за гостиницей, где между зданием и скалой была клинообразная пустота. Иногда, если шел дождь, эта стрельба происходила в комнате. Такой хозяин гостиницы вызывал любопытство, временами выгодное для его кошелька. Гравелот нравился женщинам и охотно шутил с ними, но их раздражал тот оттенок задумчивого покровительства, с каким он относился к их почти всегда детскому бытию. Поэтому он нравился, но не имел такого успеха, который выражается прямой атакой кокетства.

Разговор о Стомадоре начался с вопроса Баркета: съездит ли Гравелот в Гертон посмотреть дела и развлечения свадебного сезона.

Гости и Гравелот сидели за одним столом. Гравелот велел подать свой завтрак на общий стол.

- Там будут различные состязания. Между прочим, конкурс стрельбы, а вы, как говорят, дивный стрелок, - сказал Баркет, знавший Гравелота, так как несколько раз останавливался у него, возвращаясь из Тахенбака.

- Едва ли поеду. Я стреляю хорошо, - без ложной скромности согласился Гравелот. - Однако в Гертоне идет теперь другого рода стрельба - по дичи, не согласной иметь даже царапину на своей нежной коже. Девять лет назад попал я в эти места - тоже к разгару свадебного сезона.

- Говорят, что вы купили у Тома Стомадора гостиницу. Действительно так?

- О нет! Все произошло очень странно. Я шел из Лисса и остановился здесь ночевать. Утром Стомадор сделал предложение отдать гостиницу мне, - он решил ее бросить и переселиться в Гелъ-Гью. Гостиница не давала ему дохода: место глухое, дорога почти пустынная, хотя он и сказал, что "тут дело не в этом".

- Странный человек! - заметил Баркет. - Он взял с вас деньги?

- Денег у меня не хватило бы купить даже Стомадорова поросенка. Он ничего не взял и ничего не просил. "Ты человек молодой, - сказал мне Стомадор, бродишь без дела, и раз ты мне подвернулся, то бери, если хочешь, эту лачугу и промышляй". Я согласился. Мне было все равно. В шкафу и кладовой остались кое-какие запасы, к тому же - готовое помещение, две свиньи, семь кур. Я мог жить здесь и работать у фермеров. На доходы я не надеялся.

- Как же он ушел? - спросила Марта.

- С мешком за плечами. Лошадь и повозку он уже продал. Ну, мы составили у нотариуса в Тахенбаке бумагу о передаче гостиницы мне. Стомадор даже сам оплатил расходы и, прощаясь сказал: "Ничего у меня не вышло с "Сушей и морем". Может быть, выйдет у тебя".

- По-моему, этот Стомадор какой-то ненормальный тип! - заметила круглолицая розовая Марта, поклонница вещей ясных и точных.

- Едва ли, - ответил Гравелот. - У него была, может быть, особая мысль. Он был одинок. Как знать, о чем думает человек? Встретил он меня дико, это так; я спросил поесть. Стомадор стоял у окна, заложив руки за спину. "Очень мне надо заботиться о тебе", - сказал он. "Но ведь вы хозяин?" - "Да, а что же из этого?" - "То, что я должен был обратиться к вам, вот я обратился и спросил поесть. Я заплачу". - "Но почему я должен тебя кормить? - закричал Стомадор. - Какая связь между тем, что я хозяин, и тем, что ты голоден?" Я так удивился, что замолчал. Стомадор успокоился и заявил: "Ищи, где хочешь, что найдешь, то и ешь". Я решил прямо толковать его слова и вытащил из шкафа за стойкой три бутылки вина, масло, окорок, холодный рис с перцем, пирог с репой, все снес на стол и молча принялся за еду, а Стомадор ехидно смотрел. Наконец он рассмеялся и сказал: "Экий ты дурак! Кто ты такой?" Вдруг он стал очень заботлив ко мне, ничего не расспрашивая о том, как я жил раньше. Забавный, грузный человек тронул меня до слез. Он постлал мне постель, заставил вымыться горячей водой, а утром показал убогое хозяйство свое почти что пустые стены - и передал гостиницу довольно торжественно. Мы даже выпили по этому случаю. Сказав: "Будь счастлив!" - он ушел, и я больше о нем ничего не знаю ...

- Конечно, простая случайность, - подтвердил Баркет.

- Случайность... Случайность! - отозвался Граве-лот после короткого раздумья о словах живописца вывесок. - Случайностей очень много. Человек случайно знакомится, случайно принимает решения, случайно находит или теряет. Каждый день полон случайностей. Они не изменяют основного направления нашей жизни. Но стоит произойти такой случайности, которая трогает основное человека - будь то инстинкт или сознательное начало, - как начинают происходить важные изменения жизни или остается глубокий след, который непременно даст о себе знать впоследствии.

Марта и Баркет плохо поняли Гравелота, думая:

"Да, странный человек этот молодой трактирщик, должно быть, он образованный человек, скрывающий свое прошлое".

- Рассуждение основательное, - сказал Баркет, - но дайте, как говорится, пример из практики.

- Вот вам примеры: человек видит проходящую женщину, о такой он мечтал всю жизнь, он знакомится с ней, женится или погибает. Голодный находит кошелек в момент, когда предчувствует, что его ждет выигрыш, заходит в клуб и выигрывает много денег. В село приезжает моряк. Оживают мечты о путешествиях у какого-нибудь мечтателя. Ему дан толчок, и он уходит бродить по свету. Или человек, когда-то думавший покончить с собой, видит горизонтальный сук, изогнутый с выражением таинственного призыва... Возможно, что несчастный повесится, так как откроются его внутренние глаза, обращенные к красноречиво-притягательной силе страшного дерева. Однако все это минует следующих людей: богатого - с находкой кошелька, черствого - с женщиной, домоседа - с моряком и торопящегося к поезду - с горизонтальной ветвью, удобной для петли. Если бы я девять лет назад имел важную, интересную цель, - предложение Стомадора никак не могло быть моей случайностью, я отказался бы. Его предложение попало на мою безвыходность.

- В самом деле! - захохотал Баркет. - Как это вы того... здорово обрисовали.

- Постой, постой! - воскликнула Марта. - Пусть он скажет, как считать, если человек выиграл в лотерею? Не ожидал выиграть, а получил много, поправил дела, разбогател. Это как?

- А так, Марта: покупающий билет всегда хочет и надеется выиграть. Это сознательное усилие, не случайность.

- Так какой же ваш вывод? - осведомился Баркет. - То есть - итог?

- Вот какой: все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, - не случайность. Оно - в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действием.